Адмирал Ушаков еще не вернулся с похода, но я пригласил вас всех, господа, отметить сей знаменательный день здесь во дворце. Даст Бог, Федор Федорович прибудет через колико дней, отметим его победу в другой раз!

Паки, стоя, князь, оглядев всех, воскликнул:

– Виват Россия, виват императрица Екатерина Алексеевна! Виват Адмирал Ушаков! – и залпом выпил свой бокал вина.

Все шумно и многократно повторили за ним «Виват!»

Императрица Екатерина, Мария Перекусихина и Фредерик Лагарп, наставник юных Великих князей, вместе с их товарищами – греком Калагеорги Ванечкой и юным графом Павлом Строгановым, прогуливались по Царскосельским аллеям парка. Ребята-подростки, можно сказать, воспитывались вместе. Говорили о немецких родственниках императрицы. Екатерина любила во время прогулок, между делом, слегка поэкзаменовать своих внуков.

– Да, моя бабушка – Альбертина-Фридерика Баден-Дурлахская, супруга Кристиана Августа Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского. Она умерла через год после рождения вашего отца, Павла Петровича. У бабушки было одиннадцать детей, среди них и ваша прабабушка Иоганна.

– Ого! Одиннадцать! – воскликнул Константин. Даже нашу матушку опередила. А сия Альбертина – нам прапрабабушка?

– Именно, пра-пра, милый мой.

– А отчего наш двоюродный дед, – любопытствовал дерзкий Константин, – ваш родной брат Фридрих, не приедет к нам? Хотелось бы на него посмотреть, познакомиться…

– Ах, мой милый, – сказала Екатерина, ласково проведя рукой по его белой голове, – у брата моего нет времени, он должен заниматься своим маленьким хозяйством.

Сама же в тот момент подумала: «Его токмо здесь не хватало! Хотя… как дед, он бы, может статься, был бы кстати».

– А много еще немецких княжеских фамилий, опричь Ангальт-Цербстской, Мекленбургской, Готторпской и других? – полюбопытствовал Александр.

– Ох, как много! И Браденбургские, и Голштинские, и Ганноверские, Дармштадские…

– В самом деле – много. Не то, что у нас в России: Романовы и – все, – отметил Александр.

– А вот вы историю изучаете с вашим наставником мсье Лагарпом и другими учителями. – Екатерина бросила на Лагарпа свой приветливый взгляд. – Изучили ли вместе с ним какие фамилии самые влиятельные в русской истории?

– Семья Демидовых, – сразу откликнулся Константин.

– И что ты знаешь о них?

Константин нисколько не смущаясь, ответствовал:

– Они основатели железно-рудных заводов.

Александр перебил его:

– Род Демидовых берет начало от кузнецов, живших в селе Новое-Павшино, недалеко от Тулы. Известен Никита Демидов. Ему, наш прадед Петр Великий, дал дворянство. А Акинфий, его сын, умножил его заводы по всей России.

– Еще Морозовы, – поспешил изложить свои знания, славный подросток, Ванечка Калагеорги.

Екатерина, положила свою руку ему на плечо. Она была весьма привязана к младшему сыну покойного придворного доктора – грека Дмитрия Калагеорги. Иван воспитывался вместе с Сашей и Константином, дабы они учились у него разговорному греческому языку. Мальчик, счастливо сияя глазами и улыбкой, поведал:

– Савва Морозов, был крепостным, но сумел выкупить себя и сколотил состояние продажей тканей. Потом его четверо сыновей стали во главе текстильной мануфактуры.

– А еще Мамонтовы, – кашлянув, добавил простуженным тонким мальчишеским голосом, юный граф Павел Строганов. – Про него знаю, что он вольноотпущенный крестьянин из Калужской области. Иван Мамонтов заработал капитал на винных откупах.

Екатерина окинула его признательным взглядом:

– Молодцы, знаете недавно разбогатевшие фамилии, а еще постарше кого знаете? Александр? – обрат илась она к старшему внуку. Тот, поколебавшись, все-таки выдал:

– Толстые. Их предок в четырнадцатом веке уехал из Германии и поселился в Чернигове, а его потомок Андрей получил прозвище Толстой. Среди них много знаменитых военачальников, всяких чиновников, мореплавателей, они являются гордостью России.

– Умница, Сашенька, – возрадовалась бабушка-государыня. Я подробно изучаю историю России с древних времен, но не обратила внимания, что Толстые – немецкого происхождения.

– А еще старее фамилия Голицыних, – заявил Константин. Их род восходит от литовской династии Гедиминовичей, и среди них были всякие бояре, дипломаты, фельдмаршалы, чиновники, сенаторы. Один из них, Борис Голицын был дядькой Петра Великого, он его воспитал, а закончил дни свои в монахах при… Флорищевой пустыни. Сказывают, сей род самый многочисленный в нашей стране.

Екатерина погладила его по голове, хотела похвалить, но тот продолжал:

– И Трубецкие. Они тоже потомки Гедиминовича. Происходили, кажется, от генерал-поручика Юрия Юрьевича Трубецкого.

Константин сосредоточенно, сдвинув белесые брови, тщился вспомнить еще какие-нибудь факты из истории фамилий.

Остальные мальчики с интересом слушали его и согласно кивали, дескать: мы тоже оное знаем. Константин же продолжал увлеченно:

– К древним фамилиям относятся и Долгоруковы. Он вообще происходит от самого Рюрика. Прозвище Долгорукий получил князь Иван Андреевич Оболенский, за свою злопамятность и мстительность.

– Молодец, мой мальчик, – сказала Екатерина, в который раз удивляясь цепкой памяти внука, – но ты ведь знаешь, что общих корней с основателем Москвы, Юрием Долгоруковым он не имеет, не так ли?

– Не имеет, – подтвердил Константин.

– Сей, другой Юрий Долгоруков участвовал в подавлении восстания Степана Разина, ходил на войну в Крым, – добавил Ваня.

– Ну, а ты что скажешь, – обратилась Екатерина к робкому Строганову.

Тот смущенно помолчал, потом сказал:

– На мой взгляд, самый древний из названных, есть род Воронцовых, моих родственников, который восходит к варяжскому воину Шимону Африкановичу. Он прибыл в Киев в начале одиннадцатого века. Они все изрядные воины, воевали противу Мехмет-Аминя, противу крымских татар. А теперь их представляет Александр Романович Воронцов, член Высочайшего Совета, коий раньше упражнялся работой в посольствах Франции, Англии и его брат Семен Романович, теперь посол в Англии. А их сестра, Екатерина Романовна Дашкова, директор Российской Академии, – с гордостью довершил граф Строганов.

– И Волконские тоже от Рюрика, – гордо поведал Александр. – Их родоначальник Иван Юрьевич, владел имением на берегу реки Волконь под Тулой. Михаил Волконский вместе с Ермаком покорял Сибирь. А потом он же защищал Панфутьев монастырь от Лжедмитрия и там погиб. Сказывают его кровь, капавшая с его тела до сих пор невозможно стереть с пола.

Павел Строганов, внимательно слушавший и, видимо, позавидовавший осведомленности Великого князя, шмыгнув, добавил:

– Еще важные фамилии, такие как Пушкины, Строгановы, Юсуповы, Шереметевы, Шуйские.

Константин сразу откликнулся:

– Мне нравятся Пушкины. Родоначальником там был Григорий Александрович, по прозвищу Пушка. Он был дружинником Александра Невского и героем битвы противу Тевтонцев.

– А боярский род Шереметевых восходит к Андрею Кобыле – боярину Ивану Калите и предку наших Романовых. Не так ли, Ваше Величество? – спросил Александр.

– И более того, – отметила Екатерина, – фельдмаршал Борис Шереметев первым в истории России получил титул графа. Отсюда у нас и пошли оные графские титулы.

Екатерина подмигнула детям и ласково отметила:

– Молодцы, вижу, знаете и гордитесь своей историей и фамильями, которые творили ее!

– А кто из вас скажет мне, кто же был последним Рюриковичем на русском престоле?

– Я знаю, – немедленно ответствовал Александр. – Василий Шуйский стал последним царем. Его предком был брат Александра Невского, Андрей Ярославович. А царь Василий Иоаннович Шуйский царствовал четыре года, сражался против Лжедмитрия, поляков и литовцев. Кстати, у него была весьма молодая и красивая жена. Сказывают, Шуйский водился с колдунами, и народ его не любил. В конце концов, поляки взяли его в плен, и, в скорости, он умер у них в застенках. А молодую красавицу жену подстригли в монахини. Или нет, их обоих постригли…