Иногда Ута наблюдала за яростной борьбой людей с болотом, люди изо всех сил старались удержать жилища над все прибывающей водой, они пробовали выбить бревна и тем самым, ослабив плотину, восстановить течение реки. Ничего не выходило, и вскоре они перестали пробовать вновь. Утопия думала, что близость других существ поможет хоть как-то ее утешить, но она ошиблась.

Ее одиночество только становилось острее.

Будь Кея рядом, Ута бы прыгала на густеющих водорослях и бороздила жижу, затопившую луга и деревья. Будь Кея рядом, Ута бы радовалась каждому новому крылатому зверю, жужжащему над топью. Но Кеи рядом не было.

Друзья пытались подбодрить ее, вовлечь в свои игры, как это случалось раньше. Но вскоре и они оставили попытки. Когда первая змея проскользнула в болото, Ута едва ли обратила на нее внимание. Когда кольца мха срослись в цепь, она всего лишь на мгновение остановилась, чтобы запустить пальцы в бархатные звенья. Все свое время она болтала ногами в воде и пялилась на пустое пространство, где когда-то висел портал. Она сидела так долго, что и сама могла обрасти мхом.

Настало дождливое время, болото набухало, растягивалось во все стороны, пока уже некуда стало ползти, пока русло реки не загустилось камышами, а в каждую расселину не затекла болотная жижа. А вокруг распускались почки и бутоны, делая первые вдохи в сыром воздухе захваченной реки. А вокруг рвалась на волю новая жизнь, но от этого Ута лишь сильнее ощущала горечь потери.

Засушливые месяцы принесли сухие горячие ветра, а Ута все еще страдала от одиночества. Жара иссушила камыши и погрузила клыкастых лягушек в долгую спячку на заиленном дне.

Каждая смена времен года больно жалила Утопию.

Прошел год, тоска загнала ее в воду, где прохлада ласкала ей кожу, и откуда она видела джунгли и то самое место, где когда-то был портал.

Еще через год обрамляющие портал деревья трескуче наклонились, не способные удержаться корнями в текучей грязюке, и плюхнулись в болото одно за другим.

Ута погрузилась глубже, куда еще проникали теплые переливчатые лучи солнца, где она могла поспать и в тени, если надо было скрыться от любопытных глаз. Там она скользила возле самой поверхности, наблюдая за проплывающими облаками, через рябь над головой следила за метаморфозами мира.

Ута перестала выбираться на воздух, перестала слушать брызги волн о камни. Больше не гоняла она на корабликах из листьев, не плясала подводных танцев с речными черепахами и резвыми лягушками.

Все померкло, потускнело.

Все пустое… без Кеи…

18

Луна

Второе мамино правило гласило: не спускаться за насыпь.

Луна понимала, это не было пустой прихотью. Хаотично наваленные бревна с налипшим илом сдерживали водную стену. Упади хоть один сучок — и строение завалит сухое русло реки внизу, а заодно и того глупца, что осмелится стоять на пути. А если кто-то намеренно ослабит строение?.. Что ж…

Посвистывая, Бенни прохаживался в камышовых зарослях на берегу болота. Размахивая палкой как мечом, он разорял муравейники и сбивал кисточки рослых травинок.

— Привет, Бенни.

— Привет. Готова?

Луна сглотнула:

— Ага.

Она следила, чтобы никто их не заметил, а Бенни в это время спрыгнул к пересохшему руслу и, уперев руки в бока, изучал нависавшую над ним плотину. На первый взгляд там обитали в основном мусор, ил, грязь, а также камни и палки.

— Кажется, по краям и внизу более толстый слой грязи, — произнес Бенни, обводя рукой круг. — Думаю, ракеты установим здесь, прямо в центре.

— Ты же у нас спец по фейерверкам.

Орудуя палкой, Бенни выкапывал комья дерна и в образовавшиеся лунки клином втискивал ракеты, пока на поверхности не остались видны только скрученные фитильки, склонившиеся к земле. Все пять зарядов теперь ожидали в самом сердце плотины. Когда довольной ухмылкой Бенни подтвердил, что все бомбочки на местах, Луна прыгнула с края некогда речного берега. Нога соскользнула, и она упала на каменное дно высохшего русла.

Бенни отряхнул руки и помог подруге подняться.

— Ты слишком волнуешься, Луна. Не бойся.

Она замахала головой, сжав губы в тонкую белую ниточку:

— Вовсе не боюсь я.

— Глянь, тут все просто. Берешь спички и поджигаешь эти два, что ближе к берегу. Я зажгу те три с другой стороны и побегу следом за тобой.

— Почему ты рискуешь больше? Это же из-за моя сестра болеет. И моя вина, что мы вообще затеяли весь этот сыр-бор.

— Да ну? Во-первых, это мои фейерверки, а во-вторых, теперь моя очередь на бездумные поступки, — ответил Бенни, подмигнув.

Руки Луны дрожали, совсем немного, но достаточно, чтобы тряслись и розовые спичечные головки. Она стояла перед своими двумя фитильками и ждала Бенни. Мальчик приподнял бровь и пожал плечами.

— Будь что будет, — произнес он и чиркнул первой спичкой. Луна зажгла свою. Сложив ладонь домиком вокруг пламени, она поднесла его к фитилю.

— Давай же, давай, давай, — шептала она.

Пламя заплясало вокруг, защекотало со всех сторон скрученную веревочку, и вскоре просочился тонкий дымок, и нити приняли огонь. В ноздри ударил запах жженого перца — это догорала спичка, обжигая пальцы Луны, и чтобы затушить огонь, девочка принялась исступленно трясти спичкой, перепрыгивая с ноги на ногу.

Охваченный пламенем фитиль похрустывал, все ближе припадая к земле. Луна чиркнула второй спичкой. Рядом послышались шипения еще двух фитилей, Бенни справлялся быстрее.

— Давай, давай, давай же, — снова зашептала она, пытаясь зажечь второй снаряд. Фитиль разгорелся, и Луна метнула взгляд на Бенни. Он улыбнулся в ответ и погасил последнюю спичку.

— Бежим! — скомандовал Бенни и ринулся к берегу.

Луна побежала. Вскарабкавшись наверх, она рванула к деревьям. Она оглянулась лишь единожды, как раз вовремя, чтобы заметить догорающие фитильки и довольную физиономию Бенни, возвышающуюся над берегом. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как из под его ног вылетел камень и мальчик, пытаясь ухватиться за что-нибудь, упал обратно в пересохшее русло.

От резкой остановки Луну занесло.

— Бенни!

БАМ! БАМ БАМ БУУУУМ!

Луна закрыла голову руками, закрываясь от разлетающихся камней и комьев земли. Поток грязи ударил по плотине, и у ее основания что-то загромыхало, загремело так, словно огромные валуны бились друг о друга.

А потом все стихло.

Луна рванула к берегу. Бенни нигде не было видно. Все покрылось толстым слоем жижи. Плотина стояла, несмотря на пять размером с крабовые ловушки выбоин, исказивших ее поверхность. Луна свесилась с обрыва.

В голове гудело. На руках саднили царапины. Вдалеке послышались крики, люди бежали к ней, призывая скорее убраться оттуда, подальше от русла реки.

Над ней скрипнула плотина, будто пыталась найти новую точку опоры, будто вода начала особо упорно пробиваться через ослабленные места.

— Бенни!

Луна окунула руки в жижу в надежде наткнуться на что-нибудь твердое.

— Бенни! — крикнула она снова, хотя услышала только приглушенный звук, как если бы уши заткнули ватой. Она искала на ощупь в густом иле ногу или руку — хоть что-нибудь. Девочка поскользнулась и приземлилась на что-то жесткое и извивающееся.

— Бенни! — завопила она, выпрямляясь и хватаясь за ерзающее тело. Потянув, она вытащила кисть из жижи, потом локоть и плечо, а затем появилось отплевывающееся грязное лицо. Луна тянула, пока Бенни не сел прямо. Она вытерла ему нос, губы, приподняла его, подталкивая, помогла ему забраться на берег и, тяжело дыша, залезла следом.

Бенни стоял на четвереньках, кашляя и сплевывая, и Луна подумала, что никогда не слышала более приятного звука. Он откашливался, и вскоре земля перед ним покрылась густыми липким лужицами.

Бенни сел, наклонившись к Луне. Он посмотрел вниз на плотину, все еще колеблющуюся и грохочущую, но все еще сдерживающую болото. Потом взглянул на Луну и на вереницу людей, спешащих к ним.