Только две детали отличали этот бал от тех, где она была в прошлом. Одной было отсутствие оркестра или одинокого менестреля. Это посчитали слишком праздничным, ведь собрание было не для веселья.

Другой была группа людей в стороне под тяжелой аркой. Они были в цветах одного Дома, стояли в маленьком круге мрачных констеблей.

Дом Карно, ветвь Обера.

Карно, которые пришли в Обер с Лазарем, чахли, как понимала Шинс, в тюрьме города. Кроме слуги Джоса Тремонта, которого не смогли обнаружить, местные члены семьи были в неясном состоянии. Их собрали вместе, их лишили денег и запасов, пока аристократы Обера не решили, как они были вовлечены в план Лазаря, и что — если были — они были должны дому Делакруа или остальному городу. Аристократы должны были принять сегодня эти решения, собравшись в нейтральном месте в Обере, если они оторвутся от еды и болтовни.

Зная аристократов, гостья из Давиллона была уверена, что, даже если они были почти не виноваты в плохих деяниях, Карно вряд ли увидят свое богатство снова.

Богатство сейчас хранилось в одной из нижних комнат замка, и это была одна из причин, а еще паранойя аристократов, по которой в замке были слуги, маленькая армия констеблей и стражей всех домов, что стояли у стен.

Не так давно ситуация вызвала бы слюну у Виддершинс, которая думала бы, как достать богатства из той комнаты. Теперь она просто нервничала.

— Ах! Вот она!

Или нервничала из-за них.

Каланта Делакруа и магистрат Обера прошли легко сквозь толпу людей, что с готовностью пропускали их. Виддершинс кивнула последней, присела в реверансе перед первой, хоть и не низко, и это смотрелось необычно, ведь она была не в платье, а в своем кожаном костюме (хоть и вычищенном), в котором прибыла в город. Наряд Вероче был подогнан под нее, подходил для танцев и дуэли, а у главы наряд был пышным и развевающимся, стоил нескольких деревень. Шинс рядом с ними выглядела как ворона среди павлинов.

— Я хотела еще раз поблагодарить тебя за то, что ты осталась, — начала Розалин Вероче.

Виддершинс улыбнулась, не разжимая губы.

— Вы хотели, чтобы я ушла, когда я хотела остаться. И вы хотите, чтобы я осталась, когда я хочу уйти, да?

Магистрат вежливо улыбнулась.

— Потребовалось больше времени, чем ты надеялась…

Больше?! Больше двух недель!

— …но важно донести до аристократов ясное понимание произошедшего.

Да, это уже говорили миллион раз. Потому ее заставляли повторять историю, пока она не сорвала голос, и пришлось таскать с собой вонючую флягу как доказательство.

Но Виддершинс не стала говорить о таком и спросила:

— Есть вести? — как только они арестовали Лазаря Карно, Розелин послала курьеров к правителям и церкви. Просто так судить главу Дома не вышло бы.

— Нет. Учитывая политический хаос, что ты описала там, вряд ли ответ будет скоро. Но, как только ты опишешь все аристократам сегодня, они смогут подтвердить обвинение. Тебе не придется оставаться на самом суде.

Слава Соглашению за мелкие радости!

— Вероче, — сказала Каланта, — позволь поговорить наедине с юной леди.

«Ох, коврижки».

— Конечно. Я проверю стражей. Собрать солдат всех домов? Это как собрать котов.

— Ненормальных котов? — спросила Шинс. Магистрат моргнула и посмотрела на нее взглядом, к которому она должна была уже привыкнуть, и ушла.

— Идем со мной, — пригласила, но и приказала глава.

Шинс поймала себя на мыслях о побеге. Вариантов было несколько, даже без главных дверей, которые были открыты наружу. Тут были арки, ведущие в разные залы, и несколько лестниц. Она могла забраться по стене, если нужно: кирпич был достаточно грубым, чтобы залезть по нему вслепую. Некоторые замена могли выдержать ее вес, хоть и не долго…

Она подавила вздох и ответила единственным возможным способом:

— Конечно.

Глава пошла, Виддершинс не отставала. Воровка посетила достаточно балов, чтобы узнать, что Каланта лениво шла по краю комнаты, чтобы они могли поговорить наедине, но оставались в обществе.

— Есть новости? — Виддершинс вдруг встревожило молчание женщины.

— Нет. Вероче считает, что есть укрытие, о котором не знают люди, которых Джозе… мы поймали в ловушку.

Виддершинс кивнула. Как только Джозефину хорошенько запугали, было легко заставить ее послать фальшивые сигналы воронам, нужно было только добыть цветное стекло взамен ее фонарика. Они привели стражей Делакруа и констеблей почти во все норы Тысячи ворон, включая те, где прятались Лазарь и его Карно. (Каланта сама убедила преступников говорить. Виддершинс не знала и не хотела знать, как именно).

К сожалению, из-за их шпионов в домах и среди констеблей вороны ожидали атаку. Часть банды сбежала, и хотя некоторых поймали, Пальцекость и Ивон Малин остались на свободе.

— В Обере хватает места, чтобы так долго скрываться? — нервно пошутила Шинс.

Они шли мимо обрывков разговоров, к некоторым глава присоединялась, обменивалась любезностями. Шинс это раздражало, и она подумывала попросить Ольгуна устроить неловкое столкновение Каланты и бутылки вина, когда женщина заговорила?

— Зачем ты помогла нам, Виддершинс? Честно.

— Старый долг, — она пожала плечами. — Один из ваших дальних родственников спас мне жизнь, изменил мою жизнь. Он мертв, — она удивилась тому, что дыхание сбилось на миг. Обычно она говорила об Александре почти без боли. — Только так я могла отплатить ему.

Каланта кивнула и пошла дальше, глядя вперед, будто не желая смотреть в сторону Виддершинс.

— Я хочу, чтобы ты понимала, — сухо начала она. — У Делакруа тут всегда были политические враги. Дом не может доминировать на рынке текстиля, не расстроив соперников. Я видела разные заговоры против нас, еще до недавних мятежей. Против меня шли союзники. Против меня пытались настроить детей, — ее голос на миг стал едким. — Нас пытались использовать в своих целях. Были покушения. И все схемы аристократов, что ты можешь представить, мы отбили.

«Ты удивишься тому, что я могу представить, старая…».

— А теперь мы остались последней выжившей ветвью нашего дома. Если я… перегнула, пока прогоняла тебя от нас, от моего сына, надеюсь, ты поймешь. Это моя семья.

Грациозная, удивительно ловкая Виддершинс запнулась о свои ноги.

— Я… это было извинение, леди Делакруа?

— Конечно, нет! Не глупи. Люди моего положения не извиняются перед кем-то твоего положения. Так не делается.

И тут железная глава дома Делакруа хитро подмигнула Виддершинс.

Пока Шинс приходила в себя от шока, Каланта закончила:

— Ты должна строго поговорить с моим сыном.

— Что? О чем вы…?

Но глава уже ушла, плавно подстроилась под разговор аристократов, где начала объяснять, как Джос Тремонт передавал ресурсы местных Карно их прибывшей родне.

— Ольгун? О чем она? Что с Сириллом? Эй! У тебя нет глаз, но я ощущаю, когда ты их закатываешь!

Но только это предложил бог, хоть Виддершинс показалось, что он подавляет желание рассмеяться.

Она растерянно обошла комнату, порой замирала и отвечала на вопросы, раздражаясь все сильнее, пока рядом не появился юноша. От него слабо пахло вином, щеки были с розовыми пятнами.

— Виддершинс… мы можем поговорить минутку?

— Если это спасет меня от этих вопросов, то можем поговорить и две. Что такое?

— Эм… может, в уединенном месте?

— Тут людно, Сирилл, — она хотела пойти по кругу, как Каланта, но не была уверена в способностях Сирилла, а сама не могла улавливать все разговоры и участвовать в них, как глава. — И я уверена, что в остальных комнатах полно слуг. Может, наверху?

— Да! То есть, да, неплохо.

— Ты пьян?

Его румянец усилился.

— Нет, я просто… нет.

— Да. Только держи себя в руках, ладно?

Ближайшая лестница была изогнутой, каменной, вела наверх ненужной аркой. Немного пыли, грязи и трупов насекомых лежали по углам, намекая, что уборка была не очень тщательной.

А почему нет? Все важное проходило на первом этаже.