Тан лектор к нынешней работе тоже относился ответственно – заваливал нас всевозможными примерами как из своей практики, так и из практики известных агентов прошлого, большая часть которых с успехом дожила до окончания карьеры. А некоторые – даже без видимых повреждений. Остаться без хвоста – что может быть страшнее для демона? Пока его отрастишь, столько шуточек наслушаешься. Не зря для агентов специальные санатории есть, где они восстанавливаются, не подвергаясь насмешкам со стороны непосвященных…

– На этом вводный курс заканчивается, – чуть утомленно сказал лектор. – У кого-нибудь есть вопросы?

В аудитории сделалось так тихо, что даже полет бабочки не остался бы неуслышанным. Все помнили, что он предлагал дополнительные занятия у себя, поэтому однокурсницы молчали из сострадания, как и я, а однокурсники – из страха, вдруг у него желание объяснять распространяется и на особей своего пола. В Корбиниане это не так уж и редко встречалось, хотя осуждалось на правительственном уровне, как путь, который ведет к вырождению страны. Ходили упорные слухи, что сам король не особо заботится, подданные какого пола делят с ним кровать. Но он король, ему дозволено то, что не дозволено простым жителям нашей страны. Да и может, он просто тактичный и не хочет никого обижать невниманием.

– Если вопросов нет… – сказал лектор и посмотрел на меня с надеждой, но я его не порадовала, поэтому он повторил: – Если вопросов нет, тогда вводный курс считается законченным. С завтрашнего дня у вас курс по режиму секретности, после сдачи зачета по которому вы и приступите к изучению специальных дисциплин. Также с завтрашнего дня будут проходить занятия по основным дисциплинам, в частности, по углубленному, а при необходимости и начальному изучению языков. Список языков, которые будете изучать, вывешен около кабинета ректора. У меня все.

Он опять на меня посмотрел, я ответила восторженно-сочувствующим взглядом. Лектор состроил разочарованную гримасу, окончательно перекосившую его и без того изуродованное лицо, и пошел на выход, даже не попытавшись предложить дополнительные занятия еще кому-нибудь из группы. Наверное, наконец трезво оценил свои силы и решил сначала подлечиться…

От списка языков никаких неожиданностей не ожидалось: на имперском я говорила почти как на нашем, а бабуля уверяла, что в академии уберут небольшой акцент, который еще оставался. Что касается альвийского, он был на довольно приличном уровне, хотя некоторые его переливы и высокие ноты давались тяжело, но за эльфа меня даже с купированным хвостом сложно принять – фигура, обычно предмет моей гордости, здесь играла против меня. Но если мимикрировать под объект невозможно, то и идеальное подражание языку нежелательно. Бабуля говорила, что некоторые даже считают наше произношение милым и ведутся на него гораздо сильнее, чем на речь безо всяких недостатков. Сертификаты у меня были, так что я даже не сомневалась, что эти языки будут перечислены на листочке с моим именем. Так и получилось. Только под ними небрежно был дописан еще один – орочий. Я сначала подумала, что ошиблась. Какой еще орочий? Никто из моих родственников о нем не упоминал. Да и к чему принудительно учить язык одной из аграрных стран третьего мира? А если еще и учесть, что эта страна находится вообще на другом континенте, то в зону интересов Корбиниана попасть никак не может.

Я внимательно перечитала, но ничего не изменилось. Злополучный орочий как был вписан, так и остался. И если бы его вписали всем, так нет – у большинства иностранный язык был один, у нескольких – два, и лишь у пятерых – три. Мирейя тоже попала в число этих счастливчиков, что и не преминула отметить.

– Надо же, – раздосадованно сказала она, – еще и орочий! Вот ведь пакость какая!

Она возмущенно раздувала ноздри, словно пакость была не случайна, а дань каким-то личным счетам. Но о каких счетах могла идти речь, если мы с ней только что поступили?

– Почему лишь нас с тобой выбрали? – поддержала я ее стенания.

– Из-за способностей к языкам, – мрачно ответила подруга.

– Но орочий? Зачем нам орочий? Для работы не пригодится.

– Так разнарядка же, – пояснила она. – Контрразведка прислала преподавателя, его нужно обеспечить часами.

– Вот и обеспечивали бы за счет тех, кто там сможет работать, – мрачно ответила я. – Нас с тобой туда не отправят.

– А показать равноправие? – не менее мрачно сказала Мирейя. – У нас студенты обоего пола равны, что и покажут в отчете начальнику контрразведки.

– Но это же форменная глупость! – возмутилась я. – Нерациональное расходование выделенных средств. Ведь понятно, что нас туда не отправят ни при каких условиях.

– Вариант внедрения в гарем ты не рассматриваешь? – ехидно спросила соседка. – Самый легкий, кстати. Правда, выйти оттуда намного сложнее.

От представления внедрения мне внезапно поплохело. Орков я видела только на картинках, и они никогда не вызывали трудового энтузиазма. Не появился он и сейчас.

– Вот именно, что результата от такого внедрения не будет, – горячо сказала я. – А значит, и учить этот язык нам не нужно.

– Можешь написать докладную на имя начальника контрразведки, – предложила Мирейя. – О том, что он принимает неправильные решения.

Я укоризненно посмотрела. Я не самоубийца, писать такие докладные. Это же полнейшая профнепригодность! Приказы начальства не обсуждаются, что с самого детства вдалбливала в меня бабуля. Тут я спохватилась – ведь именно этим мы с подругой сейчас занимаемся, что совершенно недопустимо.

– У него могут быть мотивы, нам не известные, – проявила я лояльность. – Он видит цельную картину, в отличие от нас.

– Преподавателя орочьего прислали из королевской канцелярии, – невозмутимо сказала Мирейя. – Вернуть оказалось невозможным, пришлось пристраивать.

– И откуда только ты знаешь? – удивилась я. – В открытых источниках даже намека на что-то подобное не было.

От моего неприкрытого восхищения Мирейя смутилась и неохотно сказала:

– У настоящего агента должны быть свои источники информации, о которых другим знать не положено.

– А твоего источника на двоих не хватит? – заинтересовалась я.

– Его хватит на всю академию, – мрачно ответила подруга. – Но выдавать его я не имею права.

– Жаль, – разочарованно сказала я.

Но настаивать не стала. Нет, источник информации – вещь ценная и в нашей работе жизненно необходимая, но если Мирейя сказала, что нельзя, значит – нельзя. К тому же вполне возможно, что у меня попросту нет доступа к этому источнику. Ведь я не знаю, из какой семьи моя соседка и какие у нее возможности.

Я вздохнула, смирилась с орочьим и начала смотреть, кому еще назначен этот ужасный язык. Мне пришло в голову, что внук Берта тоже должен иметь хорошие способности к языкам, если вспомнить, из какой он семьи. Выяснить я это выяснила, а толку? Пока из группы по именам я знала лишь Мирейю и Керка. Но имена Шин, Дагойн и Грег мне не нравились заранее, еще до того, как обнаружится, кому они принадлежат. Может, сразу подлить этой троице зелье? Расход не такой большой, как при обработке всей группы, а поражение цели – почти наверняка. Но это «почти» сильно меня смущало. Вдруг среди этой троицы все-таки нет нужного объекта? Да и не слишком это профессионально, точечный удар, вот что правильно.

– Хагырр! – высказался кто-то рядом.

Трудно было не догадаться, что этот кто-то, владеющий основами орочьего, совсем не в восторге от его дальнейшего изучения. Остальные языки такой реакции ни у кого не вызвали бы – они были обычно-привычными и входили в школьную программу.

– Лучше и не скажешь, – прочувствованно сказала Мирейя. – А тан не подскажет значение такого ценного орочьего оборота?

– Э-э-э, – смущенно протянул тан, пойманный на употреблении непонятных выражений. – Я пока не настолько хорошо знаю орочий, чтобы переводить. Случайно услышал, вот и запомнилось.

Этот тан, пожалуй, был постарше нас, а значит, нужным внуком быть не мог. В моих глазах это сразу сделало его привлекательнее. Правда, тан и сам по себе был очень даже ничего: длинные рыжие волосы, собранные в хвост, выгодно подчеркивали блестящие черные рога, а легкая небритость только добавляла шарма. Интересно, где он успел нахвататься орочьего? Неужели общался с носителями? На это указывал не совсем отросший левый клык – регенерация у нас, конечно, на уровне, но и для нее тоже нужно время, и не всегда короткое. Отращивание костной ткани требовало еще и добавления в рацион приличного количества кальция.