Я рванула на себя ключ, мой будущий сокурсник его неохотно отпустил.

– Не бойся, не забуду. Комната номер восемь, – ухмыльнулся он. – Мне нравятся такие горячие штучки.

В бабушкином наборе как раз есть зелье для внука ее сокурсника Берта. Думаю, бабуля не расстроится, если кроме внука это зелье достанется еще одному студенту. Пусть только попробует прийти – я ему все вылью!

– Я предпочитаю опытных танов, – холодно сказала я. – А у вас еще рога не доросли, даже чтобы просто смотреть в мою сторону.

И гордо направилась заселяться в общежитие, хотя было ужасно интересно остаться и послушать, как кастелян будет возмущаться испорченностью теперь уже мужской части студентов, которые только приехали, а уже путают лево и право.

Перепутать мужское и женское общежития было бы сложно – на женском сушились разноцветные гирлянды нижнего белья, не иначе как для привлечения населения общежития противоположного. Как говорится, в деле соблазнения никакие способы не лишние. Танн мужским бельем не соблазнишь, но самцы – существа примитивные, ловятся на обычных животных инстинктах.

На входе стоял стол дежурной, но за ним никто не сидел. И было совершенно непонятно – то ли это обычное состояние стола, то ли дежурная вышла ненадолго и скоро вернется. Проверять это я не стала, еще успею узнать. Пока нужно найти свою комнату, заселиться и поговорить с кем-нибудь, чтобы узнать, многое ли тут изменилось со времен юности бабули.

Казалось бы, чего сложного найти комнату, если известен ее номер? Но нет, нумерация велась по какой-то причудливой, непонятной закономерности. Первой попалась комната за номером три, за ней шла тринадцатая, после нее – с какими-то странными закорючками на двери. Да, проникни сюда альвийский шпион, он бы уже наверняка запутался, как запуталась я.

Моя комната нашлась на втором этаже, за столь замысловатым поворотом, что со стороны там казался не поворот, а глухая стена. Поэтому когда я ее обнаружила, то сильно возгордилась, все же семейный нюх налицо. Ключ долго не хотел проворачиваться, замочная скважина была забита какой-то дрянью, которая высыпалась мелким крошевом при каждой попытке открыть замок. Но наконец внутри что-то щелкнуло, дверь неохотно, с противным режущим слух скрипом распахнулась, и я смогла пройти внутрь. Но перед этим я достала флакончик со специальной смазкой и покапала на петли, замку тоже досталась своя порция. Нет уж, если мне здесь предстоит жить, незачем соседям знать, когда я прихожу, а когда ухожу. В нашем деле бесшумность очень важна.

Комната действительно была большой, и тем сиротливее в ней выглядела узкая койка, под которой стоял ящик для спальных принадлежностей. К откидному столу для занятий прилагалась колченогая табуретка, которая наверняка была самой долгоживущей мебелью в этом здании. Встроенный шкаф для вещей я заметила не сразу – он удачно сливался со стеной, а ручки не было. Осторожно подцепив дверку ногтем, я заглянула внутрь и попала на выставку современного паутинного творчества, немного на нее полюбовалась, а потом решительно смела в кучку. Мне паучиная ферма не нужна, ядовитых там все равно нет, да и если бы были… Я мечтательно погладила мешочек с яйцом ш’ерры – скоро у меня будет яда столько, что на все нужды хватит и еще на сторону отдавать можно. Моя красавица, вылупляйся поскорее, мы всем покажем, кто самый крутой в Корбиниане.

Дождавшись, пока пауки разбегутся, я запустила внутрь очищающее заклинание и начала выкладывать вещи. Пора обживаться. Полочку с зельями я сразу надежно зачаровала семейным заклинанием. Во-первых, чтобы не лазил кто ни попадя и не портил чудесный набор, что мне выдала бабушка. А то от маленькой добавки зелья могут поменять свойства на нечто невразумительное. Бабуля предупреждала неоднократно, что нужно быть начеку. А во‐вторых, чтобы никто не знал, что у меня есть. Пусть будет сюрпризом для тех, кому что-то оттуда достанется.

Разгрузив сумку, я забросила ее в самый низ и приступила к уборке комнаты, а то стекла столь грязные, что их можно принять за сильно тонированные. Особо наглого паука я прицельно прибила хвостом и подумала, что это замечательная тренировка… была бы, если бы пауки быстро не заканчивались. Может, прибивать их не насовсем? Я с сомнением посмотрела на небольшое смазанное пятно, оставшееся от моей жертвы, и пришла к выводу, что ничего не выйдет – силу удара контролировать не получается. Можно, конечно, бить рядом, но это как-то неспортивно. В нашей семье пугать не принято, убивать так убивать.

С застеленной кроватью комната не стала выглядеть уютнее. Нужно было как-то ее облагораживать. Мишень, взятая из дома, прекрасно справилась с этой задачей. На входной двери она висела словно родная. Я достала набор метательных ножей и начала проверять, не растеряла ли навыки с утра. Ножи ложились ровно, четко по намеченным точкам. Все, кроме последнего. Как только он начал свой неудержимый полет, дверь распахнулась, и появившаяся на пороге ректор ловко перехватила летящий ей прямо в лоб нож.

– Танна, – грозно сказала она, – что за невнимательность? Совершенно недопустимая для будущего агента, который должен не только прислушиваться к тому, что происходит снаружи, но и запирать двери.

Мелькнувшую было мысль сказать, что я так встречаю всех, входящих без разрешения в комнату, я пресекла на корню. Мне здесь учиться, а ректор вряд ли простит попытку собственного убийства. Если бы еще студента, можно было бы надеяться на снисхождение. Студентов много, ректор одна. Так что я постаралась принять пристыженный вид и вытянулась в струнку.

– А еще она ковер у меня требовала, – прокряхтел ввалившийся за ректором кастелян. – И ладно бы один ковер, так еще и заселяться с ним собиралась в мужское общежитие.

– В мужском общежитии и без ковров неплохо, – небрежно сказала ректор. – Но правила для всех одни, и для вас, танна, мы исключение не сделаем. А вот ковер можем выделить.

Я была поражена не меньше, чем кастелян. Который от возмущения закашлялся, выплевывая невнятные окончания слов, а лишь только успокоился, сразу завопил таким зычным голосом, какого от него в силу комплекции и возраста никак нельзя было ожидать:

– Ковер? Какой еще ковер? У нас что, ковровая фабрика? С чего бы нам всем студентам ковры выдавать? Мы готовим тайных агентов, а не сибаритов!

– Всем мы выдавать и не будем, – прервала его ректор, – а вот этой милой танне можем пойти навстречу. Если она пойдет навстречу нам.

И улыбнулась довольно-таки хищно. Я неуверенно улыбнулась в ответ, недоумевая, чего хочет танна Кавайи. Первое же объяснение, пришедшее в голову, ужасно не понравилось. Пусть танна и хороша собой, и связь с ней даст веский повод отбривать всех наглых особей мужского пола, но… Но все эти плюсы перевешивались двумя жирными минусами. Во-первых, бабуля такое точно не одобрит. А во‐вторых, однополые связи меня саму не привлекали. Пусть даже связи эти с таким привлекательным и опытным ректором.

– Так вот, танна, – не дождавшись от меня никаких слов, продолжила она. – Как вы поняли, у нас в академии на сегодняшний день есть некоторые проблемы с заселением в общежитие.

– Вы ей в мужское предложите переехать, – с огромной надеждой в голосе вылез вперед кастелян. – И проблемы не будет, и ковер не надо выделять. У нас не так их много, этих ковров.

Я окончательно запуталась. Да чего они от меня хотят? При чем здесь ковры и мужские общежития?

– Нет, тан кастелян, в мужское общежитие мы ее заселять в любом случае не будем. – Ректор нервно дернула хвостом прямо перед кастелянским носом, отчего подчиненный отшатнулся и опять оказался у нее за спиной. – Не надо облегчать девочке жизнь, пусть учится преодолевать трудности. А ковер, – она выговорила это слово с нажимом и с нажимом же посмотрела на кастеляна, который сразу скорчился и даже стал чуть меньше ростом, – мы ей дадим. Почему бы и не улучшить жизнь такой уверенной в своих силах танне?