— Звать не потребуется, — в гостиную вошел… ну разумеется, Александр Сергеевич. — Проходите, Валентина Федоровна.

Мрачный как туча майор жестом приказал репортерше уступить матери пропавшего ребенка место.

— Вот ваш экстрасенс, — указал он на Варвару, — а всех посторонних я прошу отсюда выйти. Здесь вам не цирк!

— Но эксклюзивный репортаж! — взвизгнула Заимова. — Его ждет весь город, мне выделено под него эфирное время…

— Весь город сейчас мальчика ищет, а не репортаж ваш ждет, — отрезал Александр Сергеевич.

— Да пусть остаются, — махнула ручкой Варька, — только без своих прожекторов. И пускай отойдут подальше. Лева, чего застыл? Я же тебе сказала, уйди оттуда и аппаратуру свою забери. Не зли! Мне сейчас работать, а ты мне сосредоточиться не даешь.

— Молодой человек, вы слышали? — строго спросил осветителя майор.

— Лева! — замахала руками репортерша. — Уйди оттуда.

Губастый парень флегматично пожал плечами и оттащил свои прожектора к прихожей.

Майор окинул взглядом намалеванный племяшкой райский сад, глянул на меня в упор через глаза змея, чему-то усмехнулся и повернулся к Варьке:

— Ну-с, госпожа ясновидящая, слово за вами.

— Начинай! — азартно зашептала Нелли оператору.

— Даю прямой эфир.

Я на их возню не реагировал, пытаясь настроиться на ауру Валентины Федоровны, но ничего не получалось. Черт! Ну не работает мой дар вот так вот, по заказу! Кажется, попали.

— Сразу хочу сказать, что дар у меня появился совсем недавно, — обратилась Варя к матери пропавшего ребенка, — по фотографиям я раньше не работала, так что не знаю, что из этого выйдет.

— Да мне бы хоть чего-нибудь узнать. Главное, жив он или нет? — Женщина протянула Варьке фотографию. — Милая, ты уж попробуй, а?

Чижик взяла фотографию, мельком взглянула на изображение пропавшего ребенка и начала водить над ней ладошкой, старательно делая вид, что считывает с нее ауру.

— Ты еще в бубен постучи, — разозлился я. — А ну кончай камлать и подтащи мне фотографию поближе! Как я работать буду, клуша?

— А вот за клушу ответишь, — прошипела Варька, со злости не сообразив, что сказала это вслух.

— Ты что, совсем уже ку-ку?

— Ой… не обращайте внимания, — поспешила успокоить окружающих девчонка, — это у меня мантра такая. Сосредоточиться помогает.

Варька поднялась со своего места и, таинственно бормоча что-то себе под нос, побрела к райскому саду советоваться со змеем.

— Так… так… встань чуть-чуть боком. Карточку повыше. Отлично. Вот теперь она в кадре целиком. Так и замри. Делай вид, что изучаешь фотку.

Простодушное, по-детски наивное лицо. Лопоухий мальчишка, смотревший на меня с фотографии, чем-то сразу тронул мое сердце, и одна только мысль, что он стал жертвой какого-нибудь отморозка, подняла из глубины души такой бурный всплеск бешеной злобы и ненависти, что на мгновение аж в глазах потемнело. Я мысленно потянулся к изображению парнишки, и отклик пришел сразу. Перед глазами замелькали неясные контуры, и я чисто инстинктивно понял, что достаточно закрыть глаза…

Картинка перед моим мысленным взором сразу стала четкой, заиграла красками и набрала глубину. Мальчишка был жив. Измученный, усталый, он мирно спал на топчане, накрывшись какой-то серой дерюгой. Так, где это он? Сарай? Я мысленно взмыл вверх и с высоты орлиного полета оценил обстановку.

— Чувствую его. Вижу. Почти всю ночь плутал по лесу, — забормотал я, и Варька начала озвучивать мои видения. — К утру наткнулся на сарай… Откуда в лесу сарай, не знаю, но мальчик сейчас там. Голодный. Сильно устал. Напился из ручья. Там рядом с сараем есть ручей, он в озеро впадает. Спит на топчане. Укрыт дерюгой.

— Живой? — заплакала мамаша.

— Конечно, живой, — успокоила ее Варька. — Говорю же — в сарае спит!

— В охотничьей заимке, — поправил ее майор. — Печка в ней есть?

— Есть.

— Отлично. Еще какие-нибудь подробности? Мне нужны дополнительные данные по местности.

— Да какие там данные? Тайга, она и есть тайга. Одни деревья вокруг. Хотя нет. Не везде. Перед заимкой площадка чистая такая. Сплошь трава и мелкие кусты. Ну… ручей вот в озеро впадает. Заимка метрах в ста от него. А вот с другой стороны озера… да, точно. Где-то в километре от заимки болото начинается. А за озером какая-то скала…

— Ясно! Знаю это место. — Майор схватился за мобильник. — Павел Валерьевич, есть координаты. Поднимай вертолет МЧС и к охотничьей заимке в Кедровой Пади. Там прямо перед ней площадка подходящая есть. Вертолет сядет. Пацан сейчас там. Спит сном праведника… вы не поверите. Данные от экстрасенса… ну да, той самой… вот и проверим заодно, на что она способна.

Я с облегчением откинулся на спинку стула. Внутреннее чутье, которое меня в последнее время редко подводило, говорило, что с малышом теперь все будет хорошо. И ни в какое болото он не полезет, и будет мирно спать до тех пор, пока его не разбудит рев вертолетного двигателя.

— Господи, дочка! До конца жизни на тебя молиться буду! — со слезами на глазах воскликнула Валентина Федоровна.

— На нее не стоит, — хмыкнул майор. — Лучше за нее молитесь. Что с ним случилось? — требовательно спросил он у племяшки. — Как мальчик туда попал?

Издеваешься? А я откуда знаю? Эту мысль я поспешил озвучить Варьке и с удовольствием приготовился смотреть на реакцию майора, но, вместо того чтобы ретранслировать мой пассаж в сторону своего дядьки, она молча хлопала глазами.

— Ну чего молчишь? — рассердился я. — Чирикни хоть что-нибудь… или, на худой конец, прокудахтай.

Моя золотая поерзала на стуле, украдкой кинула взгляд на змея (то есть на меня) и прочирикала. Лучше бы молчала! То, что связь пропала, я понял сразу, как только она начала вещать.

— Он стал свидетелем большого преступления, — мрачно заявила Варька, — за ним гнались…

— Только не скажи «большие дяди»! — простонал я в уже бессмысленный в данной ситуации микрофон.

Кажется, я понял, что произошло. Батарейку из радионаушника с момента создания ни разу не вытаскивали, и она даже в режиме ожидания умудрилась разрядиться. Хорошо хоть заряда на несколько минут активного приема хватило.

— …бандиты. Но он сумел от них сбежать в тайгу, а так как дело было к ночи, заблудился.

— Что за преступление? — Распираемая журналистским рвением Нелли Заимова ринулась вперед, вытянув перед собой микрофон так, словно норовила воткнуть его Чижику прямо в глотку.

— Ограбление? Убийство? — потребовал уточнения майор, спокойно глядя на племянницу.

— Насчет ограбления не знаю, но если вы не уберете от меня эту ненормальную, то убийство точно будет… — посулила Варька.

Слава Чижика росла не по дням, а по часам. Возвращение спасенного малыша тоже давали в прямом эфире. Больше всего зрителям понравился незатейливый юмор доморощенной колдуньи, когда нашли преступников. «Большие дяди» (одному девять, другому десять лет), размазывая сопли и слезы, перед объективами телекамер каялись в своих грехах. Все рассказали: и как в войнушку играли, и как в пылу охоты за партизаном загнали его в лес так далеко, что сами с трудом оттуда выбрались. А когда наутро выяснилось, что партизан не вернулся из тайги, жуткое видение отцовских ремней, которые пройдутся по их попам, сразу превратило вчерашних «фашистов» в партизан. Молчали они долго и упорно. До самого конца, пока спасенный Ванька их не сдал.

Сто тысяч, в торжественной обстановке врученные Варваре мэром, она сразу поделила из расчета тридцать, тридцать, сорок, что восстановило наш слегка подтаявший фонд развития незнамо какой фирмы, так как мы до сих пор лавировали вне правового поля. После чего я сделал ей грандиозный втыкач. Разнос устроил за «бандитов». Прервалась связь — молчи, внушал я ей, а лучше говори: ментальный контакт пропал, пока не налажу, отвалите от меня, и бегом батарейку менять. Главное, чушь не начинай нести. Чтоб никакой отсебятины! Она в отместку заявила, что я бездарь, раз не догадался воткнуть в радионаушник батарейку, работающую без подзарядки как минимум месяц, а еще лучше год. Мои объяснения, что такие батарейки ей уши вместе с головой от шеи оторвут, она решительно отмела, сделав очередное заявление, которое звучало примерно так: от Бэтмена она ждала гораздо большего, так что я ее ожиданий не оправдал! Ожидаемо. Последнее слово всегда остается за женщиной.