Атрей заставил себя подняться и пойти к своей кровати, которая стояла напротив родительской, теперь наполовину пустой.

Со стороны отца доносилось тяжелое дыхание. Мальчик плотно закрыл глаза. Но через несколько секунд распахнул. Сон никак не шел, и он уперся взглядом в балки потолка. Никогда еще ему не было настолько одиноко. Будто из него разом ушло все, что делало его счастливым. Он понимал, что ошибается: у него есть отец, он не одинок – его жизнь должна продолжаться. Но за что боги его так наказывают? Чем он их так рассердил? Мама рассказывала, что есть хорошие боги, которые заботятся о людях. Так почему же эти самые боги не спасли его мать?

Устав размышлять, Атрей погрузился в сон без сновидений, но скоро его разбудил шум. Это беспокойно ворочался в своей постели Кратос, сражавшийся с воображаемым врагом.

Кратос принял защитную стойку, прислонившись к каменной стене и выставив перед собой клинки, чтобы отбиться от трех воющих волков, каждый из которых был вдвое выше его ростом: один черный с зелеными глазами, второй белый, а третий серый. Черный зверь, стоявший впереди двух остальных, выглядел настоящим вожаком. Безбородый Бог войны в греческом одеянии размахивал Клинками Хаоса, не подпуская к себе хищников, но они нисколько не боялись его. Кратос понял, что если он надеется пережить их нападение, то нужно положить по меньшей мере одного. Белый волк шагнул вперед, словно по команде. За ним вдруг выросла женщина в длинном плаще и капюшоне, скрывавшем большую часть лица. Она подняла руку, и три зверя прыгнули на Кратоса.

– КТО ТЫ? – проревел Кратос так громко, как только мог, а черный волк тут же впился ему в бедро и поволок прочь.

Сон мгновенно развеялся, едва Кратос подскочил в кровати. В окно падали красно-оранжевые лучи восходящего солнца. Одежда и постель пропитались потом. В доме было тихо. Кратос был почти уверен, что крикнул вслух, но спокойный сон сына доказывал, что все это ему приснилось в кошмаре. Какое-то время он пытался припомнить лицо женщины. Несмотря на отдых, руки его ныли. Он столько лет успешно отгонял от себя плохие воспоминания, но вот они вернулись снова, чтобы мучить его, но с какой целью – он не представлял.

Прошло еще немало времени, прежде чем Атрей зашевелился и пробудился ото сна. Подняв голову, он беспокойно посмотрел на отца. Тишина в комнате стала неловкой.

– Я сделал все, что ты сказал. Почему этого недостаточно? – спросил мальчик, словно продолжая незаконченную накануне беседу.

Кратос прогнал из головы воспоминания о сне, возвращаясь в настоящее.

– Ты вышел из себя, – объяснил Кратос, стараясь умерить резкость, которая слишком часто проскальзывала в его голосе, когда он разговаривал с сыном.

– Тот тролль хотел убить нас. Как будто ты никогда не злишься в бою, – возразил Атрей.

– Злость может стать оружием… если ее подчинить, использовать в своих целях. Ты этого не умеешь, – сказал Кратос.

– Я быстро учусь, – не унимался сын. – Мама мне говорила.

– И ты рискуешь поддаться болезни всякий раз, когда тебя охватывает гнев. Это уже не первый раз, – сказал отец, заставляя себя встать с кровати.

– Я знаю, отец, но я уже давно болел в последний раз. По крайней мере… уже давно мне не было настолько плохо. Я готов.

– Нет, мальчик. Не готов.

– Но… – начал было Атрей.

Он замолк на полуслове, услышав хруст ветвей. Поначалу звук казался довольно невинным, но быстро перерос в тревожный шум. К их дому приближалось нечто большое. Страх сковал Атрея.

Кратос схватил топор, прикидывая, сколько ему осталось времени, чтобы защитить сына.

– Что это было? – спросил Атрей, спрыгивая с кровати.

– Тихо!

Тишину прервало грозное хлопанье тяжелых крыльев, за которым последовало прорезавшее воздух верещанье. Затем снова захрустели ветки, словно ломаясь под большим грузом.

Отец с сыном застыли на месте, даже не дыша. Тишина в доме словно душила Кратоса.

Дверь затряслась под громовыми ударами.

– Выходи! Ни к чему теперь прятаться. Я знаю, кто ты! – требовательно произнес грубый и хриплый голос.

В дверь снова заколотили. Атрей подумал, что, судя по силе ударов, их выследил какой-то великан.

– Более того, я знаю, что ты такое! – добавил голос с таким пренебрежением, что от него у Кратоса пробежали по коже мурашки.

– Что происходит, отец? Ты знаешь его? – прошептал Атрей, слишком испугавшийся, чтобы двигаться.

Кратос бросил на сына грозный взгляд и вытянул руку, жестом приказывая ему молчать. Подойдя к двери, он навалился на нее всем своим весом, чтобы ее нельзя было открыть.

– Лезь в подпол. Живо! – приказал он, осматривая дом в поисках того, что помогло бы ему в возможной драке.

– Но… ты же говорил мне…

– Не сейчас!

– …никогда не спускаться туда, – закончил Атрей.

Кратос подпер входную дверь доской, которую держал на такой случай, и подбежал к черной медвежьей шкуре на полу. Отбросив ее, он обнажил люк, с вырезанным на нем руническим символом.

– Кто это? О чем он говорит? – спрашивал Атрей испуганным шепотом.

Он никогда не видел, чтобы отец настолько беспокоился. Даже когда на них напал лесной тролль, отец предпочел напасть в ответ, а не отступить. Отец ни разу в жизни ничего не боялся.

Кратос распахнул откидывающуюся дверцу, под которой оказалась яма футов пяти в глубину. В одном ее углу в полумраке виднелся деревянный ящик.

– Не знаю. Залезай, – прошептал Кратос.

Атрей подчинился, впечатленный тревогой в голосе отца.

Когда сын спрыгнул вниз и лег на землю, Кратос закрыл люк и надвинул на него шкуру. Возвращаясь к двери, он подумал, не подготовить ли заранее топор. Но так бы поступил старый Кратос. Новый Кратос решил по возможности уладить спор мирным путем, прежде чем дело дойдет до драки.

– Просто скажи мне то, что я хочу знать! И обойдемся без кровопролитий, – снова донесся голос из-за двери.

Кратос оттолкнул доску и распахнул дверь.

Подперев руками бока и придав себе грозный вид, Кратос решительно вышел наружу. Окинув оценивающим взглядом стоявшего перед их домом мужчину, он затворил за собой дверь.

Ничем не прикрытый торс незнакомца – мужчины довольно непримечательной внешности, не старше Кратоса – испещряли татуировки. Борода была заплетена в косички, с концов которых свисали бусины. На коротко подстриженных волосах оседали снежинки. Рваная одежда заставляла предположить, что это скорее нищий попрошайка, нежели зажиточный человек. Понять по непроницаемому лицу, о чем думает этот чужак, было совершенно невозможно.

Некоторое время он изучал Кратоса, словно оценивая его силу. Казалось, что он ждал, когда Кратос первым начнет разговор. Кратос заметил, как пальцы незнакомца машинально сжимаются в кулаки.

– Х-мм. Я думал, ты крупнее. Хотя ты явно тот, кого я ищу, – медленно произнес чужак, цедя слова. Его бесцветные губы скривились в ухмылке.

Кратос продолжал молчать.

– Далековато забрался, да? – спросил мужчина с дьявольской усмешкой. Если он и чувствовал страх, то старательно скрывал его.

Кратос вопросительно приподнял бровь. Он впервые видел этого жилистого северянина, но тот, казалось, знал о нем даже больше, чем жена.

– Что тебе нужно? – Кратос крепче сжал кулаки, напрягая бицепсы и мышцы на шее. Он уже решил пустить кулаки в ход, если чужак первым начнет драку. Но зачем этому плохо одетому человеку нарываться на неприятности? Да еще и не имея при себе оружия… Ему, при его-то росте и при таких худых руках, ни за что не победить Бога войны.

– Ты уже знаешь ответ, – продолжал незнакомец насмешливым тоном, но, ухмыльнувшись еще раз, он тут же стер всякое подобие улыбки со своего лица.

– Если ты что-то ищешь, то у меня этого нет. Иди своей дорогой.

Незнакомец вздохнул и покачал головой.

– Я-то думал, что вы высшие существа. Не чета нам. Гораздо умнее. А ты просто забился в эту нору, как испуганный кролик… жалкий трус.