Дин смотрел на него широко раскрытыми глазами. Калеб почти хотел, чтобы он снова отвернулся, потому что, как бы ни был закрыт ребенок, все что он чувствовал можно было увидеть в этих ярко-зеленых бассейнах. Ривз облизнул губы, стараясь не обращать внимания на свою боль.

— В Венеции есть мост… держу пари, он тебе понравится.

— Почему это? Его поддерживают статуи обнаженных дам?

— Во-первых, он не очень высокий. — Калеб усмехнулся. — И там водятся

привидения.

— Какие привидения? — Дин удивленно выгнул бровь.

— Я думаю, что души давно умерших заключенных. — Дин нахмурился, а Калеб продолжил: — Он называется «Мост вздохов», или «Понте Деи Соспири». Это недалеко от Дворца Дожей, построенный между тюрьмой и старыми камерами для допросов. Это закрытый мост… на окнах каменные решетки. Говорят, что проходя по этому мосту, тысячи обреченных на казнь людей бросали последний взгляд на Венецию.

— Звучит очаровательно.

— Так и есть.

Дин закатил глаза. Иногда Калеб мог быть таким же придурком, как Сэмми.

— Что еще? Какой мост твой любимый?

— Ну, один из самых крутых мостов - Тауэрский мост в Лондоне. — Его дед, Каллен Эймс, устроил Калебу шестинедельную поездку в Европу после окончания средней школы. Поначалу Ривз злился, когда Мак заставил его уехать, но теперь у него остались приятные воспоминания. Он даже установил там какие-то охотничьи связи.

— Как тот, который ты изучал в Оберне?

Калеб нахмурился, удивленный, что его друг вспомнил. Дину было всего десять, когда Ривз поступил в колледж в Алабаме.

— Да.

— Тебе нравится тот, что в Сан-Франциско?

— Золотые Ворота? — Дин кивнул, и Ривз продолжил: — Большинство архитекторов скажут тебе, что это самый красивый мост из когда-либо построенных. Но мне не нравятся стальные дуги. Есть один в Западной Вирджинии, называется «Нью Ривер Джордж». Он потрясающий. — Дин слегка рассмеялся, а Калеб выглядел оскорбленным. — Он самый длинный в стране. Был бы самым длинным в мире, если бы не дамба озера Понтчартрейн.

— Извини… — ухмыльнулся Винчестер. — Я не хотел оскорбить его.

— И это говорит парень, который хотел отправить фотографию своей машины в Плейбой.

— Это самое горячее тело, которое я видел.

Калеб закатил глаза, стараясь не обращать внимания на то, что в глазах начало двоится. Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

— Как я уже говорил, самый большой стальной мост в “Харбор-Бридж” в Сиднее, и я планирую увидеть его однажды.

Дин моргнул, борясь с очередным головокружением.

— А какой самый высокий мост?

— “Виадук Мийо” во Франции.

— Хорошо, что я не собираюсь покидать страну в ближайшее время.

— «Нью Ривер Гордж» в Западной Виргинии тоже чертовски высокий. Мы поедем туда как-нибудь.

Улыбка Дина исчезла. Он был уверен, что они больше никуда не поедут. Винчестер увидел, как Ривз вздрогнул и его лицо исказилось от боли.

— Не ходи этой дорожкой, Двойка. Мы выбираемся из этого гребаного бардака.

Младший охотник даже не удосужился сделать другу выговор за шпионаж. Черт, было так холодно.

— Так… почему ты решил заняться мостами, чувак?

Калеб чертовски хотел что-нибудь сделать, чтобы вытащить их. С каждой минутой Дину становилось все хуже.

— Я однажды читал это стихотворение Уитмена…

— Чтобы залезть девушке в трусики, да?

Ривз вздохнул.

— Не все дело в женщинах, Двойка.

— С каких это пор? — Дин изо всех сил старался изобразить на лице ужас. — Я вижу в тебе совершенно новую сторону, Дэмиен, и должен сказать… мне это не нравится.

— Ты хочешь это услышать или нет?

— Продолжай, Шекспир.

— Во всяком случае, Уитмен сказал что-то вроде… «Планету нашу должна покрыть сеть железных дорог. Земли должны объединиться». — Калеб сглотнул. — Я имел в виду, что мосты — это путь, по которому можно снова соединить разрозненные вещи. Они — сила, которую человек может оказывать на свое окружение. Это как показать матери природе средний палец.

Дин нахмурился, легко уловив иронию в словах друга. Ривз всегда старался соединить воедино два мира, из которых, как он предполагал, происходил. Всегда была эта психическая экстрасенсорная сила против физического мира. И охотничий мир против жизни большинства смертных. Винчестер мог понять, что Калеб постоянно разрывался между двумя реальностями.

— Так вот почему ты помешан на Фрэнке Ллойд Райте?

— Я соединю эти холмы с изящными арками, - сказал Калеб, спокойно смотря на Дина.

— Что? — Настала очередь Винчестера недоуменно посмотреть на друга. — Ты в порядке?

Ривз нахмурился.

— Это цитата Райта. Когда ты упомянул о нем… черт, Двойка, иногда ты просто тупица.

— Я знаю, кто такой Райт. Я как-то читал в школе книгу об архитектуре. — На самом деле, он сводил милую библиотекаршу с ума, пока она не нашла для него информацию на эту тему. В конце концов, пятиклассники обычно не ищут таких вещей. Но не все пятиклассники теряли кого-то в странном месте под названием “Обернский университет”. Дин откашлялся. — Итак… ты сказал мне кучу причудливых слов, и ты любишь строить мосты через холмы…

— Нет. — Ривз посмотрел в темноту сквозь разбитое окно. — Мой отец любил строить. Он работал над домами, лодками и прочим. Но я помню, что он покупал мне игрушки, модели всех видов… самолетов, небоскребов…

— Мостов, — предположил Дин, и экстрасенс кивнул.

В детстве у Калеба их было много.

— Да. Это стихотворение Уитмена… оно всегда напоминало мне о нем. — Ривз откашлялся и понизил голос. — А моя мама любила рисовать. Наверное, я кое-что и от нее получил.

— Значит, поэма, несколько моделей машин и коробка карандашей сделали тебя таким придурком?

Калеб усмехнулся.

— Я понял, что цыпочки действительно клюют на художников.

Дин засмеялся, но поморщился, когда в боку закололо. Ривз отвернулся и посмотрел в окно.

— А ты, малыш? — Он надеялся, что Дин не обратить внимания на его хриплый от эмоций голос. — Что твое любимое?

Винчестер прерывисто вздохнул.

— Мое?

Калеб снова повернулся к нему лицом, стараясь выглядеть безразлично.

— Да. Ты, кажется, думаешь, что раскусил нас с Сэмми. Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Я уже взрослый человек.

Ривз бросил на него дерзкую усмешку.

— А как же колледж? Ты когда-нибудь хочешь пойти учиться?

— Это дело Сэмми.

— Колледжи заинтересовались не только Сэмми.

На покрытом потом лице Дина отразилось удивление.

— Как…

— Сэм рассказал мне о письме.

Винчестер вздохнул.

— У Сэмми большой рот, и это было давно.

— Ты мог бы спросить Джонни. Если дело в деньгах, я или Мак могли бы…

— Нет, — оборвал его Дин. — Но бейсбол не совсем соответствует образу нашей жизни, чувак. И если ты не заметил, я люблю охотиться.

— Ты мог бы взять тайм-аут.

Дин прикусил нижнюю губу, вспоминая ощущение перчатки на руке, жар солнца на спине, когда он смотрел на биту отбивающего.

— С работы… может быть.

Но не от Сэма.

— Ясно. — Ривз снова потер голову. Жизнь любила давать Дину пинок под зад. Он ничего не мог сделать, чтобы исправить прошлое. Он не мог помочь даже в настоящем.— Но ты был хорош в игре, Двойка. — Он когда-нибудь говорил ребенку об этом? Когда Дин учился в школе, Калеб всегда приходил хотя бы одну-две игры в сезон.

Дин снова смотрел на него, и Калеб должен был что-то сделать, чтобы стереть часть страданий в его глазах.

— И чертовски плохо, что перестал играть. Потому что цыпочки и спортсменов любят. Они смогли бы устоять против моего обаяния, художественной задумчивости и неестественной привлекательности, если бы ты принес кубок “Сокс”.

Дин приподнял бровь, и намек на знакомую ухмылку вернулся.

— Я думал, не все связано с женщинами?

— С кем, черт возьми, по-твоему ты говоришь? С Сэмми? Потому что он понятия не имеет как заинтересовать женщину.