– И чтобы никаких записывающих устройств. Это приказ!

– Будет исполнено!

Поктер выглядел недовольным, но поделать ничего не мог. Моих полномочий хватало, чтобы приказать его же подчиненным схватить его и разорвать зубами на месте без суда и следствия. Конечно, мне пришлось бы после отвечать за содеянное перед Дрохом, но это было бы потом…

Поктер привел меня в комнатушку, вся меблировка которой состояла из деревянного стола и двух табуретов, и вышел, недовольный происходящим. Наметанным взглядом я заметил канавку на полу – кровосток. Чувствовалось, что в этой комнате крови пролилось немало. Кажется, как раз это место я видел на записи, которую доставил Дроху. Там пленник стоял у стены, его мучители – напротив.

Я поставил на стол чемоданчик с инструментами и сел на табурет. Время тянулось бесконечно медленно. Поктер все не возвращался, а я в сотый, если не в тысячный раз прокручивал в голове возможные варианты развития событий. Первый, самый нелепый, – постараться прорваться с боем. В чемоданчике, рядом с инструментами, у Слапома хранился служебный уодл, который очень пригодился бы при таком исходе. Но вырваться из бункера, одолев многочисленную охрану, нереально. Один я не сумею всех уничтожить. Хорошо еще, если нас не убьют в первую же минуту.

Вариант второй – задурить голову местным, сообщив, что пленник выдал всю информацию и что его требуется незамедлительно доставить в столицу. Это могло сработать, если только Поктер не имел особых распоряжений на подобный случай. А зная параноидальную недоверчивость трогганов, можно было не сомневаться, что инструкции на все случаи жизни у начальника бункера имеются. И вряд ли он позволит мне забрать столь ценного пленника без согласования с Дрохом. Конечно, я сейчас старший на объекте, но только в рамках порученной задачи, не больше.

Наконец, еще один вариант побега – тянуть время и воспользоваться удобным случаем, который непременно представится, если немного подождать и осмотреться. Минус в том, что я не хотел терять ни минуты. Мне нужно домой, ведь неизвестно, что там происходит. Возможно, от скорости моих действий зависит судьба моих близких и друзей. В общем, выбор мне предоставлялся достаточно ограниченный, а решать что-то придется…

Дверь открылась, в комнату вошли охранники, волоком тащившие пленника, буквально повисшего на их руках. Следом шел Поктер, все еще демонстрировавший недовольство.

– Гражданин Слапом…

– Курьер второго ранга Слапом! – поправил его я.

– Гражданин курьер второго ранга, может быть, все же вы предоставите моим подчиненным возможность доделать начатое? Я уверен, еще несколько часов – и мы выполним приказ!

– Молчать! – Настоящий Слапом во мне внезапно разъярился. Я вскочил на ноги и заорал на Поктера и охранников во всю силу легких: – У вас был шанс, который вы не использовали! Мало того, вы чуть не убили пленника! Поглядите, он не может самостоятельно стоять на ногах! Это ведь государственная измена!

Поктер затрясся – то ли в приступе паники, то ли охваченный злобой, а охранники тут же выпустили задержанного, и тот кулем рухнул на пол, глухо ударившись головой, и замер там, не делая попыток подняться.

– Да я вас под трибунал! Сгною! Да я своей рукой!

Я всеми силами пытался успокоить разбушевавшегося Слапома, пока тот не сотворил непоправимого. Наконец он немного успокоился, и я вновь перехватил инициативу.

– Ладно, считайте, что получили отсрочку. Посадить этого на стул!

Охранники подняли тело и выполнили приказ. Пленник, кажется, был в сознании. По крайней мере, он больше не падал, хотя и не двигался, сидя ровно и не пытаясь убрать балахон с головы.

– А теперь вон! Мне предстоит много работы. И не заходить в комнату, пока я сам не позову!

Поктера и охранников словно ветром сдуло. Мы остались с пленником наедине. Я подошел к нему и аккуратно стащил с него длинный грязный балахон.

Это был не трогган и даже не айв. На табурете передо мной, с коркой засохшей крови на чрезмерно раздувшемся от побоев лице и едва видимыми из-за этого щелками глаз, сидел человек. И, что самое поразительное, я знал этого человека!

– Вы? – Я не смог сдержать удивления, с ног до головы осматривая несчастного заключенного. Передо мной сидел Бреже собственной персоной, наш бывший французский пленник, а после беглец, о судьбе которого прежде я мог лишь догадываться. – Как вы здесь оказались, лейтенант?

Выглядел он ужасно, а его некогда изящно подкрученные усики уныло свисали. Вопрос я задал по-французски, поэтому Бреже поднял на меня мутный взгляд, вглядываясь в хищные черты Слапома.

– Кто вы такой? Мы знакомы?

Хотел бы я ему честно ответить на все вопросы, но к этому моменту первое удивление миновало, я уже взял себя в руки, вспомнив о своей маске и разумно предполагая, что, несмотря на приказ, нас все же могут подслушивать. Конечно, если ведется запись беседы, то ее могут и даже обязательно прослушают компетентные трогганы-агенты, владевшие языками людей. Ведь кто-то же допрашивал Бреже до меня! Слапом, недавно прошедший ускоренный курс обучения нескольким земным языкам, не мог знать звание француза, да и с первого взгляда определить национальность пленника тоже бы не сумел. Так что я умудрился проколоться уже два раза в первую же минуту, и если это кто-то заметил, то мне конец… Кстати, любопытное наблюдение: зачем Слапома научили языкам? Ведь это произошло еще до того, как Бреже попал к ним в руки, – это я знал точно, просто покопавшись в памяти. Несомненно, Слапома готовили для чего-то, вот только для чего?…

– Ваше имя? Звание? Кто командир? – спросил я уже по-троггански, но Бреже все так же нетерпеливо вглядывался в мое лицо, пытаясь найти в нем хоть что-то знакомое.

– Я не понимаю вас, – ответил он наконец, разочарованно отвернувшись. – Кто вы? Зачем вы здесь?

– Меня зовут Слапом. Я – дознаватель…

Стоило рискнуть и вывести Бреже на откровенность.

Ему очень сильно досталось. Вид француз имел далеко не столь бравый, как при нашей первой встрече. Гонора в нем поубавилось в разы, как и веры в себя. Но он еще держался, несмотря ни на что – держался, и за это я мог его только уважать. Был в нем стержень, определенно!

Память Слапома услужливо подсказала выход. Обладатель особых полномочий был способен на многое. Короткий сигнал встроенного в руку компьютера – и вокруг камеры образовался купол, защищавший от прослушки. Жаль, что я сразу об этом не вспомнил. Конечно, при желании можно взломать любую защиту, но я надеялся, что у руководства бункера на это уйдет хотя бы пятнадцать минут…

– Послушайте меня, – я вновь перешел на французский, – говорите коротко и по существу. В этом ваш единственный шанс обрести свободу. Кивните, если поняли.

Бреже кивнул два раза, настороженно посматривая на мои прекрасные двойные челюсти. С моей же стороны самым сложным оказалось держать под контролем Слапома и не дать ему возможности давить на пленника, как он привык.

– Как вы попали сюда?

– Воронка. Я прыгнул в нее вместе с тем существом. В тот же миг нас разделило. Не знаю, куда делся он, а я летел очень долго…

– И что с вами случилось?

– Я попал туда, откуда не возвращаются.

Глаза у Бреже казались неживыми. Он и сам сильно изменился со времени нашей последней встречи, стал менее эмоциональным, закрытым.

– Подробности?

– Свет, потом тьма. – Голос его не дрожал, лейтенант вообще не казался напуганным или подавленным, несмотря на страшные побои. – Столп…

Вот оно! То, о чем говорил Дрох.

– Подробности, лейтенант!

– Откуда вы знаете мой чин? Мы знакомы? – Он еще раз пытливо осмотрел меня, но в таком виде, конечно, не признал.

– Да, знакомы, я здесь, чтобы вытащить вас, только не подавайте виду. Сейчас нас не слышат, но это продлится недолго. Мы выберемся отсюда, поверьте. Главное – ведите себя как ни в чем не бывало!