Люди, наблюдавшие в тот день казнь преступника, вспоминали потом всю жизнь, как из ямы выскочило нечто непонятное, окутанное то ли дымом, то ли тёмным туманом и унеслось в сторону бедных кварталов. Некоторые утверждали, что видели сквозь эту дымку горящие огнём глаза, другие клялись, что разглядели рога и копыта. Но и те, и другие охотно соглашались с мнением верховного жреца Храма Создателя, который заявил, что виденное существо не что иное, как сам Дьябол, явившийся, чтобы забрать душу преступника для вечных мучений.
Признаться, Второк и сам сначала думал, что перевоплощение – это происки Дьябола, который сделал его демоном, но потом, когда пришла Тьма…
Это случилось в ту же ночь, когда Второк сбежал с казни. Он спрятался в дебрях бедного района, просто залез по стене какого-то старого дома и притаился на чердаке. Там он просидел, не шевелясь, до вечера, а с заходом солнца на чердаке появилась Тьма. Как и тогда, в колодце, Кравена окутала холодный непроглядный туман. Теперь новоиспечённый монстр знал всё, что ему было нужно. Тьма вложила в его голову знания о том, кем он теперь стал.
С тех пор он стал очень осторожен. Охотился ночью. Под его гипнотическим взглядом люди цепенели, подчинялись ему, потом забывали, что видели лемурала. И всё было бы хорошо, если бы Тьма не заставляла его время от времени делать ужасные вещи…
– Убей принца Энди и уничтожь его книгу…
* * *
… Мы спустились на первый этаж. Господин Церкулякас отпер дверь библиотеки своим ключом и церемониально поклонившись, предложил мне войти.
– Я не сдвинусь с места, пока не получу объяснений. – твёрдо заявил я и скрестил руки на груди.
– Как раз и собираюсь всё вам объяснить, – замахал руками советник, – для этого и приглашаю вас в библиотеку. Там нас никто не подслушает… Ну же… Не упрямьтесь, ваше высочество… не съем же я вас.
– Как знать, – сказал я нерешительно, – вы же, вроде как, были монстром?
– Монстр… слишком грубое слово, – недовольно поморщился Церукуляка, – лучше говорить: «нечисть» или «нелюдь». Я же никого не убивал и не мучил. Цверги вообще стараются людям не показываться…
– Цверги? – вроде я где-то слышал такое слово. – Это же гномы, кажется? Или лепреконы?
– Нет… – библиотекарь понизил голос до шёпота. Он всё время оглядывался, а его быстрые ручки порхали с утроенной скоростью. – Лепреконом был наш казначей Солон… я другое дело… Давайте, всё-таки пройдём в библиотеку…
Я подумал, что если бы Церкулякас хотел причинить мне вред, то сделал бы это раньше. И к тому же у меня на поясе есть кинжал, если что…
Войдя в библиотеку, я отступил в сторону, пропуская советника вперёд. Слева от двери стоял длинный дубовый стол, похожий на барную стойку. Церкулякас обежал его, взобрался на высокий стул, отодвинул в сторону одинокую стопку книг и уставился на меня немигающим взглядом. Я подвинул стул с резной спинкой и уселся по другую сторону стола. Тут он меня не достанет.
– Подождем остальных, – радостно известил меня библиотекарь и принялся беспокойно барабанить пальцами по столешнице.
Мне это не понравилось.
– Каких ещё остальных?.. Или вы мне сейчас же всё выкладываете, или я немедленно ухожу.
– Не надо так нервничать, – засуетился Церкулякас, – мы, действительно, хотим помочь вам. Когда-то король Микаэл вернул нам человеческое обличье, спас наши души от Тьмы, теперь в память о нём, мы должны помочь его сыну. Все подданные любят королеву Таяну. Мы хотим, чтобы она и дальше правила королевством вместе с вами, а для этого нужно совершить подвиг. Не только ваша матушка была обеспокоена этим, мы все думали, как сделать нашего принца героем. И, кажется, придумали… Не хватало только Монстрологии. Эта книга знает всё о нечисти, путешествовала с вашим отцом и видела, как он расколдовывал чудовищ. Все думали, что книга потеряна, но теперь, когда вы её нашли, наши шансы на подвиг возрастают многократно!
– Да что за подвиг то? Вы же прекрасно знаете, что у меня ничего не получается! – я уже не сдерживал своего раздражения. Голова у меня гудела, как котёл, по которому ритмично бьют половником.
Господин Церкулякас подозрительно сощурил маленькие глазки, хмыкнул и полез на стол.
– Разрешите, я помогу вам, ваше высочество, – коричневые туфли с золочёными пряжками быстро пробежали по столу, – сейчас я избавлю вас от мучений…
– Оторвёте мне голову? – испугался я, пытаясь отодвинуться подальше, но советник уже вцепился в мои волосы и начал ощупывать голову.
– Не дёргайтесь. Это всего лишь массаж. Когда я был цвергом, то просто поглощал в себя потоки разной информации. Мне достаточно было прикоснуться к книге, чтобы узнать всё её содержимое. Такая масса знаний едва не разрывала мне мозг. Спасал такой вот массаж… Вы знали, что цверги считаются самыми эрудированными представителями нечистой силы?..
Я всё же смог вырваться из его цепких пальцев и на всякий случай отодвинул стул подальше.
– Ну вот, вам уже лучше… – библиотекарь довольно потёр ладошки и так же по столу вернулся на свой высокий табурет.
Я моргнул один раз, второй… Чувство было такое, словно я только что проснулся после глубокого и долгого сна. Сознание стало ясным, и даже зрение обострилось.
– А теперь я расскажу вам о предстоящем подвиге… Вы, конечно же, знаете о королевстве Ортагельс, что находится всего в двух днях пути от нас. И, наверняка, слышали, какая там произошла трагедия?
– Там, вроде, погиб король? Говорили, что какая-то нечисть пробралась в замок и её никак не могли изгнать, – припомнил я. – Матушка приходила недели две назад, хотела отправить меня в Ортагельс, но потом сама же признала, что «изгонятеля» демонов из меня не выйдет.
– На самом деле, это самый идеальный вариант, только с монстром нужно не сражаться, а расколдовывать, как это делал ваш отец. И тогда вы легко справитесь с тем огромным чудовищем.
Несмотря на убедительную речь советника, моя уверенность в собственных силах таяла, как снег, выпавший летом. Всю жизнь мне внушали, что я будущий правитель, а значит должен быть смелым, решительным и прочее. Но фраза об огромном чудовище наводила на мысль, что лучше быть осторожным, чем смелым и мёртвым.
– Очень сомневаюсь, что ортагельский монстр любит ритуалы по расколдовыванию и будет смирно сидеть и ждать. Скорее всего он сожрёт меня в первую же секунду нашего знакомства, – заметил я.
– Этот монстр всего лишь обращённый человек, а к каждому человеку, как известно, можно найти подход, – Церкулякас умоляюще сложил ладони вместе. – Прошу вас, ваше высочество, выслушайте меня. Я не зря почти месяц собирал информацию об этой нечисти. Я вычислил кто превращается в чудовище и знаю, как это прекратить.
Мне очень хотелось послать его… самого расколдовывать страшилище, раз он такой умный, но я почему-то промолчал. А Церкулякас, не дожидаясь моего согласия, уже принялся вводить меня в курс своего замысла:
– Сначала я должен напомнить Вам, что из себя представляет Ортагельс, тогда вы поймете, как там появилось чудовище.
Этому королевству всегда не везло. Располагается оно у Чернолесья, места там болотистые, топкие. И хоть Ортагельс больше по площади, чем наше государство, он гораздо беднее, практически на грани нищеты. Печально, что король никак не пытался улучшить жизнь своих подданных, облегчить их страдания, он был занят более важным – собой. Когда-то его родители, видимо не обладающие богатой фантазией, назвали сына в честь своего государства – Ортагелем. Возможно, ему это не нравилось, и он мстил всем за это, ведь единственным занятием правителя было тратить деньги из казны.
Сначала пиры были только по праздникам, но потом стали устраиваться все чаще. Казначей рыдал, глядя, как тают государственные запасы, а Ортагель вошёл во вкус, его окружала атмосфера праздника и верные друзья, готовые всегда веселиться с ним. И, конечно, пришёл тот день, когда в королевской казне не осталось ни монеты. Странно, но почему-то и друзья, и прекрасные дамы, присутствующие на пирах, куда-то сразу пропали. Король был в отчаянии. Он понимал, что нужно срочно наполнить казну и не придумал ничего лучшего, как просто увеличить налоги вдвое. Должен же народ понимать, что государь в печали и чем-то пожертвовать ради него. Но поданные, видимо, достались Ортагелю бестолковые. Они ничего не хотели понимать, только ныли и причитали, не стремились, чтобы у монарха на душе и на столе был праздник. Что ж ему теперь всё время предаваться унынию? Но правитель – он на то и правитель, чтобы учить свой народ уму-разуму. Ортагель запретил указом проявлять недовольство по поводу повышения налогов, а, чтобы наказать неблагодарных, увеличил сбор денежных средств ещё в два раза. Другой бы какой народ понял свою ошибку и проявил покорность, но жители Ортагельса поступили подло – они написали жалобу Верховной Правительнице Стаземелья.
