Что там говорил адвокат? Если мужчина женится на матери ребенка, он автоматически становится отцом ребенка? Идрис осмотрел присутствующих.

– Разрешите уточнить. Если я женюсь на Сайеде Саскии, ребенок автоматически станет моим наследником по закону и в глазах общества?

Ответ адвоката заглушил возмущенный вопль Саскии:

– Будь ты последним мужчиной на земле, я ни за что не выйду за тебя, Идрис Делакур!

Но Идрис заметил согласный кивок адвоката и знал, как ему надлежит поступить. Ради Файяза, ради страны, ради ребенка. Он должен жениться на единственной женщине, в которую был когда-то почти влюблен и которую покинул. Ему необходимо жениться на Саскии Харпер.

Легко сказать, не волнуйся. Как можно оставаться спокойной, когда Идрис выступил с таким оглушительным заявлением, подобным взрыву бомбы, а затем спокойно завершил встречу и удалился, будто Саския смиренно приняла его безумный план. Выйти замуж за Идриса? За человека, который разбил ее сердце и втоптал в грязь душу? За человека, бросившего ее в самый тяжелый момент жизни?

– Прости, малыш, – сказала Саския, ворочаясь с боку на бок бессонной ночью. – Знаю, тебе страшно, потому что теперь нет Майи, которая заботилась бы о тебе. Но выйти замуж за Идриса – не лучший вариант для нас обоих. Я пока не готова к материнству, а ты заслуживаешь лучшего. Он станет королем, и ты будешь всем обеспечен сполна.

Однако он не сможет дать ребенку мать, которая будет безоговорочно любить его, как хотела того Майя. Глаза Саскии наполнились слезами, но она смахнула их, стараясь накрутить себя против Идриса. Это помогало ей пережить горечь и боль от утраты Майи и Файяза. Надо же придумать такое! Да она скорее выйдет замуж за Кощея Бессмертного, чем за Идриса Делакура.

Пока ей не представилась возможность отказать ему. Идрис не появлялся на вилле уже сутки. Саския уставилась в окно. Естественно, он занят похоронами кузена и своего ближайшего друга. Она подавила рвавшиеся наружу рыдания. Ей тоже хотелось попрощаться с друзьями. Но больше всего на свете ей бы хотелось передать Майе новорожденного, которого та ждала с таким нетерпением.

Да, она согласилась стать суррогатной матерью за вознаграждение. Она никогда не притворялась альтруисткой, но ей хотелось помочь друзьям осуществить их мечту. По крайней мере, Майя погибла с уверенностью, что скоро станет мамой. Саския сжала руки. Хотела бы Майя, чтобы она растила ребенка? Она знала, что Саския во многом себе отказывала, взяв на воспитание Джека, и точно не стала бы ждать от Саскии новой жертвы.

– Его высочество шейх Идрис Делакур аль-Осман, – объявил мальчик-слуга.

Саския подскочила от неожиданности. Она так погрузилась в свои мысли, что не слышала, как подъехала машина. Саския распрямилась в кресле. На ней было свободное льняное платье, волосы собраны в пучок. Все очень по-деловому. Она готова к борьбе. Больше никакой слабости. Однако все колкие слова вылетели у нее из головы, стоило ей увидеть его серое от усталости лицо и темные круги под глазами, в которых плескалась боль. Она протянула руку в жесте сочувствия, но тут же и отдернула, потому что он прошел мимо. Саския откинулась на спинку кресла, стараясь скрыть унижение и злость. Какое он имеет право так к ней относиться? Это он бросил ее в самый тяжелый момент жизни, и она должна его остерегаться.

Идрис стоял к ней спиной и смотрел в окно. Саския попросила мальчика-слугу принести чай и прохладительные напитки. Повисло тяжелое молчание. Слуга принес напитки и вышел. Тяжело вздохнув, Идрис оторвался от окна и наконец повернулся к Саскии.

– Я обсудил церемонию нашего бракосочетания с членами Тайного совета. Все согласились, что во время траура пышная свадьба ни к чему. Кроме того, твоя беременность вызовет ненужные слухи. Но у нас мало времени. Решено устроить скромное торжество как можно скорее. Адвокат, готовивший договор о суррогатном материнстве, уже составляет брачный договор, так что свадьбу можно назначить на послезавтра. По законам Далмайи церемония заключается в простом подписании брачного контракта. Раньше договор от имени невесты подписывал старейшина ее семьи. Но дед дал право женщинам самим подписывать договор. Поэтому до церемонии ты встретишься с адвокатом и подпишешь бумаги.

Саския слушала и не верила своим ушам. В голове вертелась тысяча достойных ответов, но она смогла лишь выдавить из себя одно слово:

– Нет.

Идрис удивленно на нее взглянул.

– Нет?

– Нет. Никакой свадьбы не будет. И я хочу до минимума ограничить необходимость общения с тобой.

Губы Идриса сжались в тонкую полоску.

– Поверь, Саския, если бы был другой выход…

– Зачем я тебе? Ты в любом случае назначен опекуном, выйду я за тебя или нет. Женись на ком-то, чье присутствие в твоей жизни будет тебе приятно.

– Речь не о тебе или обо мне. Речь о том, что правильно для ребенка.

– Ради бога, не будь ханжой. Последнее, чего хотели бы Майя и Файяз, так это того, чтобы мы угодили в ловушку брака ни ради нас самих, ни ради ребенка.

– А как же право ребенка унаследовать престол?

– Если ты его усыновишь…

– Ты забыла слова адвоката? Усыновление на Далмайе нелегально.

– Тогда женись на другой и усынови ребенка по-тихому, как планировала Майя.

– Ты предлагаешь мне найти невесту и посвататься за пять-шесть недель?

– Ты скоро станешь королем. Уверена, что любая женщина упадет к твоим ногам, стоит тебе только пальцем поманить, – ехидно заметила Саския. Смешно, но раньше она и сама была готова ради него на все, стоило ему улыбнуться ей. И вовсе не титул волновал тогда Саскию.

– С правом ребенка наследовать трон не может быть никаких двусмысленностей. И наш брак – единственный выход из положения.

– Тогда у тебя проблема, потому что я не выйду за тебя замуж, – решительно заявила Саския, стиснув руки, чтобы унять нервную дрожь.

«Ничего он мне не сделает, – уговаривала она себя. – Далмайя – цивилизованная страна. Не потащит же он меня к алтарю за волосы».

Она гневно уставилась на Идриса. Выражение его лица смутило девушку. Вместо злости и огорчения она увидела почти забавную ухмылку. У нее пересохло в горле.

– Ты подписала контракт.

– Выносить и родить ребенка.

– Нет, ты обязалась сделать гораздо больше. Ты согласилась действовать в интересах ребенка в течение трех месяцев после его рождения и в случае возникновения форс-мажорных обстоятельств.

Саския недоуменно моргнула.

– Да. Просто Майя и Файяз хотели, чтобы малыш был на грудном вскармливании первые три месяца. Это и значит в интересах ребенка, – ответила Саския.

– Это не совсем так. Ты ведь внимательно ознакомилась с контрактом, прежде чем подписать его? – вкрадчиво поинтересовался Идрис.

– Да. Адвокат разъяснил мне каждый пункт… – Саския замолчала. В договоре действительно был пункт про форс-мажорные обстоятельства.

– Но ты не так все интерпретируешь…

– Неужели? – снова ухмыльнулся Идрис. – По-твоему то, что ребенок остался сиротой до рождения, не форс-мажор? Скажи мне, Саския, чем ты занималась после нашей последней встречи? Кроме того, что бросила учебу в университете?

Руки девушки невольно сжались в кулаки. Он просто над ней издевается. Разве можно так относиться к женщине, с которой когда-то встречался? Она была так молода и так увлечена им, что не замечала того, что он с ней просто играл? Однако ей всегда казалось, что в нем нет жестокости. Даже в их последнюю встречу, когда он порвал с ней, а она так и не решилась сказать ему о смерти отца.

Майя и Файяз, несомненно, рассказали ему о перипетиях ее жизни и о том, что произошло с ее отцом. Хотя вряд ли. Он был искренне удивлен, встретив ее на вилле и узнав, что она суррогатная мать. Майя редко упоминала Идриса во время их дружеской болтовни. Как-то раз она упомянула, что Идрис возродил замок и виноградники. Стало быть, он ничего не знает ни про отца, ни про Джека. Она и сама не знала про брата, когда они с Идрисом были парой.