Он резко помрачнел, представляя, откуда именно могли стрелять, и тут же бросился к мужу, осознавая, что стрела направлена именно на него.

Тогда он не думал ни о чём. Только о любимом, который всё же переломил его жизнь в лучшую сторону, показав, что есть счастье.

Тонкий и едва различимый треск спущенной тетивы, будто кто-то дёрнул за леску. Вольфрам держал в объятиях Юлиана, который, смотря в его глаза, чуть улыбался.

— Успел, — всё, что успел произнести омега, закрывая глаза и теряя сознание.

Вольфрам не сразу понял, что произошло. Судорожно посмотрев на спину мужа, он с ужасом узрел оперение воткнутой в омегу стрелы.

— Стрелок! Здесь стрелок! Поймать убийцу, пока не ушёл! И позовите лекаря, срочно!

Герцог при людях командовал чётко и ясно, а вот внутри он готов был истерить и метаться, совершенно не понимая, как спасти супруга с ребёнком.

До чего страшно было потерять то, что только обрёл! Вольфрам чувствовал, как, несмотря на контроль своих эмоций, слеза всё же катится по щекам, заставляя Вольфрама понимать, что это конец.

Он аккуратно опустился вместе с мужем на колени, придерживая его голову и само тело, начиная чуть ли не рыдать от неудержимой, разрывающей всё внутри боли.

— Это я должен был умереть, а не ты! Юлиан, милый, что же ты наделал? Почему ты так поступил? Я же целых три года тебя игнорировал, потом ещё и обидел. Так почему же ты жертвуешь жизнью, мой хороший? Ты любишь меня? А почему не сказал? Мой дорогой. Мой единственный, — далее слова были совсем неразборчивыми, ибо альфа всё же не смог справиться с этим.

Врач попросил донести омегу до больницы, и альфа кивнул, беря любимого как можно осторожнее на руки и неся его в лечебницу.

Там, местный врач-альфа по имени Аббат осмотрел тело и приказал приготовиться санитарам к тяжелой операции, попросив встревоженного герцога выйти.

Операция длилась двенадцать долгих часов, во время которых ни врач, ни Вольфрам не спали. Вскоре Аббат вышел из лечебницы, будучи весь в крови, как в свежей, так и не очень.

Вольфрам судорожно сглотнул, смотря на лекаря и молча умоляя его сказать хоть что-нибудь.

Старый альфа лишь тяжело вздохнул, намекая, что ситуация довольно опасная.

— Ваша светлость, милорд Юлиан уже в безопасности, однако, ситуация довольно плачевная. Основная угроза уже устранена, я извлек наконечник стрелы и зашил рану. Осталось ждать, сможет ли он выкарабкаться. Милорд потерял много крови, так что это усложняет быстрое восстановление, к тому же, омега беременный и совсем слабый, ибо почти все силы отходят будущему ребёнку. Если бедняга не очнётся на пятый день, то он, скорее всего, не выживет. Я профессиональный врач, но я сделал всё, что мог, — лекарь похлопал герцога по плечу, прекратив соблюдать все формальности, ведь видел, что тому сейчас не так уж важны эти светские обращения.

Вольфрам долго стоял на месте, осознавая, что эти пять дней — решающие в его жизни. Он зашёл к любимому в небольшую комнатку и сел на пол, на колени, взяв Юлиана за тонкую и изящную руку, на которую стали падать горячие слёзы мужчины. Герцог молил бога вернуть ему мужа, впервые поверив в него.

Все последующие дни Юлиана осматривали лучшие лекари, но те лишь молчали, разводя руками.

— Был бы он без плода, всё было куда проще, — вот так говорил почти каждый лекарь, кланяясь и уходя восвояси.

Вольфрам каждый день сидел у кровати любимого, осознавая, что чувствовал Юлиан, когда его тогда ранили. Он каждый день разговаривал с супругом, умоляя его вернуться обратно.

Но шёл седьмой день. Уже ни у кого не было надежды, кроме Вольфрама, который обязательно бы обезумел, если бы понял, что шансов действительно нет.

Старый лекарь подошёл к герцогу, который не отходил от Юлиана ни днём, ни ночью.

— Скоро случится выкидыш, и тогда омега точно уйдёт в мир иной, — он говорил тихо, с грустью смотря на прекрасную омегу, у которого уже губы побелели.

— Вы ведь уже семь дней не ели, и знаете, что он тоже. Омегам, которые находятся в положении, нужно хорошо питаться, а он не может этого делать. Вы ведь без сил уже, верно? Только иногда пьёте воду, но это же не предаёт сил совсем. Юлиану нужно питаться, иначе ребёнок умрёт, а если так случится, то и сам обессиленный омега не справится с такой нагрузкой, — он тяжело вздохнул, видя, что Вольфрам ничего не хочет слышать. Альфа уже развернулся, собираясь уходить.

— И что вы предлагаете? Дать ему яд, чтобы не мучился? Позволить ему умереть благородной смертью? — Вольфрам зарычал, явно срываясь на истерику, и встал с колен.

— Господин… — лекарь был немного в шоке, ведь именно это и оставалось в данной ситуации.

— Ни за что, я ни за что не потеряю веру в него! Он сильный, он сможет выжить! Просто надо дать ему немного времени! Совсем чуть-чуть! — альфа уже чуть ли с кулаками не полез, но его остановил Дэвид. Он приказал дать ему снотворного и уложить рядом с Юлианом, аргументировав это тем, что Вольфрам начинает сходить с ума из-за недосыпа и горя.

***

Дэвид приказал пригласить тех, кто занимался всю неделю поисками убийцы.

— Ну что? Узнали, кто за этим стоит?

— Убийцей был Вольтер Гейл, это человек Ричарда.

========== Глава 7 ==========

Открыв глаза, беременный омега не совсем понял, где находится. Довольно большая и просторная комната, судя по потолку, на который он смотрел секунд десять, пытаясь сфокусировать свой взгляд.

Попытавшись встать, Юлиан простонал, так как сил не было на крик. И тут его осенило.

Он вспомнил, что услышал звук натянутого лука и инстинктивно побежал к Вольфраму, закрыв его своим телом.

Попытавшись пошевелить пальцами рук и ног, он понял, что, в принципе, может двигаться, хоть и сил совершенно не было. Юлиан не сразу заметил, что его мучают голод и жажда, про боль он вообще старался не думать.

Герцог потянулся рукой к животу, чувствуя, как слёзы катятся по щекам. Каково же было его удивление, когда он коснулся выпирающего животика и почувствовал, что ребёнок внутри пинается.

От счастья он не мог издать и звука. Малыш жив! Их с Вольфрамом ребенок жив!

С подносом воды в комнату зашёл Вольфрам. Бледный, глаза красные, руки трясутся, но он исправно несет то, что нужно было сейчас Юлиану. Увидев, что омега очнулся, он откинул поднос, заставив Юлиана разочарованно вздохнуть. Его руку тут же сжал перепуганный и счастливый Вольфрам.

— Юлиан, дорогой, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Боже, спасибо! Я сейчас приведу лекаря!

Омега слабо кивнул, прикрывая глаза от усталости и невыносимой боли.

***

Восстановление заняло три месяца, и всё это время никто не спускал с него глаз, особенно Вольфрам.

— Может, успокоишься уже? Ты даже со мной в туалет ходишь! — омега зло сверкал аквамариновыми глазами, пытаясь неуклюже сбежать от мужа с таким-то животом.

— Вот именно! — завопил Вольфрам. — Ты ходишь, а тебе нельзя! Лежи в кровати, ради Бога! — умоляюще посмотрел на Юлиана, приобнимая за талию и ведя вниз по лестнице, Вольфрам.

— О, какие мы набожные! Как только я чудом очнулся, тогда-то ты поверил в него! До сих пор каждое воскресенье ходишь в церковь. Бр-р-р, ты так сильно изменился после тех восьми дней. Впрочем, я бы точно сошёл с ума, если бы попал в такую же ситуацию. Мне повезло, что стрела не задела органы и, главное, не попала в малыша, — омега зажмурился, остановившись, — который, кстати, сейчас сильно толкается. Пойдём быстрее, я каждый час хожу в туалет! Это ребёнок меня до жути вымотал! — омега вытер пот с лба, подмечая, что сегодня слишком жарко.

— Кстати, почему вы мне не сказали, кто организовал нападение четырёхлетней давности? И кто сделал это три месяца назад? — спросил он супруга после своих омежьих дел, поднимаясь восвояси.

— Черт, надо бы нашу комнату перенести поближе к туалету. — мрачно произнес Вольфрам, придерживая беременного супруга.

— Не уходи от темы, иначе покатишься с лестницы! — зарычал Юлиан, заставляя альфу дрожать от страха.