Герберт чувствовал себя подобным образом. Ему было плохо без альфы, но он боялся идти к нему. Боялся обнять, поцеловать. Казалось, перед ним был не Джек, а кто-то другой, кто-то страшный, опасный, чужой. Ребенок выглядел уже на три года и Герберт начал учить его словам, удивляясь его росту и развитию. Хаку действительно рос как на дрожжах, запоминал все со второго или третьего раза, быстро развиваясь, да сила у него уже была немалая. Он был радостным, но стал часто спрашивать Герберта: «а где Отец?», ведь он любил и его, чувствовал его, но не видел. Герберт не знал, что отвечать. По этой причине он зашел в кабинет мужа, постучавшись. Хаку вошел сам, на своих ногах, а омега следом за ним. Со слугами Герберт не желал знакомится, вел себя отстраненно и всем казалось, что высокомерно. На самом деле он не желал привязываться, прекрасно помня о том, что стало с другими. Да Джек даже сам их убивал. Это заставляло Герберта меняться.
В комнате было темно, почти ничего не видно, лишь свет из коридора осветил часть комнаты. Альфа сидел в кресле. Отчетливо были видны синяки под глазами, впалые глаза. Он не ел очень давно, постоянно пялясь в окно.
Герберт судорожно выдохнул. Он включил свет, и увидел Джека, только в очень плохом состоянии. Он поджал губы и позволил сыну пройти к отцу, мягко толкнув его плечо. Тот подошел к отцу и дернул за штаны, глядя большими глазами на него.
Альфа опустил тяжелый взгляд и слабо улыбнулся, подняв альфочку на руки, и усадил на колени, тут же крепко прижав к себе.
— Я скучал, малыш, — прошептал он, поглаживая сыночка по спине, даже немного задрожав от переполняющих чувств.
Герберт смотрел на альфу, сжимая пальцами черные штаны — осталась привычка нервничать именно так после того дня.
— Я хочу уйти, — сказал он немного хриплым голосом, ожидая его ответа.
— Нет, только если ты уйдешь один, — проговорил тихо мужчина, слабо улыбаясь и глядя на Хаку, касаясь его носика своим носом, а тот улыбался и обнимал отца.
«Почему же ты отвернулся от меня, когда мне так тяжело? Я хочу твоей поддержки, а ты уходишь…» — думал вампир, готовый расплакаться.
— Значит, отпустишь… А говорил, что не позволишь, — сказал Герберт, глядя на него горящими глазами. — Почему ты отпускаешь меня, как ты можешь позволить мне уйти? Как же те слова о том, что никогда не отпустишь и даже запрешь, лишь бы я не уходил? Джек… — он накрыл лицо руками, замолчав.
Альфа молчал, слушая омегу покорно, а потом вздохнул.
— У меня было время подумать. Если ты разлюбил меня и если все твои слова были ложью, я больше не хочу держать тебя… — проговорил он тихо и вздохнул. Омега говорил, что любит его, что не оставит и примет любым, но сейчас он пришел, чтобы попроситься уйти. Это делало его самым несчастным человеком.
— Тц… — Герберт подошел ближе, еще лучше рассматривая его лицо, и вообще вид в целом. — Ты вообще питаешься? Боже, Джек, зачем ты так себя запустил? — он поджал губы, не зная, давать ли ему кровь. Он неловко протянул запястье вампиру.
Мужчина отвернул голову, отказываясь.
— Мне нужна была твоя поддержка, но ты предпочел прогнать меня, — альфа сжал зубы, а по щеке снова скатилась слеза. Длинные волосы прикрывали его глаза, но было заметно, как он истощен без крови.
— Джек, я не хотел уходить. Я хотел узнать, отпустишь ли ты меня. И ты отпустил, — сказал омега, вытирая свои слезы рукавом кофты. — Я бы подарил тебе всю жалость, любовь и нежность, если бы ты не отпустил меня. Да, я узнал все, но это ничего не значит — мои чувства и наша истинность осталась. Но я испытываю еще и другие ощущения, я изменился после того, что увидел… Почему ты всегда оставляешь меня одного? Если я говорю уйти — не нужно уходить!
Джек ничего не понимал. Омега говорил слишком противоречивые вещи, путая альфу сильнее и он только больше впадал в депрессию.
— Делай, что хочешь, — выдохнул он, прижимая ребенка к себе. Было больно слышать что в такое время, омега еще ходит и проверяет его. — Я не думал, что ты такой глупый…
Герберт подошел к нему сзади и обнял.
— Я перенял твой сложный характер, кажется, — сказал он тихо, закрыв глаза. Малыш сидел тихо, ничего не говорил и не мешался, давая родителям поговорить. — Я устал быть один, мне очень плохо, — признался омега, — но беременности нет и я вполне могу прожить жизнь без тебя… но я не могу и не хочу.
— Тогда прекрати эти глупости, эти проверки… Я хочу, чтобы ты просто был рядом, как обещал, если узнаешь какой я… — прошептал альфа, опустив голову и уткнулся носом в его руку, глубоко вдыхая приятный, омежий запах, по которому очень скучал.
— Хорошо. Только не отпускай меня, — попросил Герберт, тихо всхлипнув, а потом вытер рукавом слезы снова, прижавшись всем телом к его груди. Он был расстроен, подавлен и очень устал, но они помирились и это давало надежду на то, что все будет хорошо.
— Не отпущу… — прошептал альфа, слабо улыбнувшись, и прижал его к себе с сыном, обнимая их обоих, судорожно выдохнув. — Ты узнал мою тайну, ты любишь меня? — спросил его шепотом.
— Люблю. Зачем ты ее скрывал от меня? — Герберт нарочито надулся, а потом поцеловал его в щеку, сидя на его колене вместе с малышом. Герберт прикрыл глаза, ощущая слабый аромат Джека. Это ему не нравилось.
— А ты так рад, что узнал это? Ха-ах, я сделал это вместо Грега, потому что иначе мир не был бы таким, каким ты его знаешь… Все было куда хуже, был бы апокалипсис, завладей он такой властью, — выдохнул альфа, а голова жутко кружилась от голода, ведь рядом сидело тело с горячей кровью.
— Ах, в-вот как, я не знал… Да, это логично, он ужасный человек, ты правильно поступил, — Герберт обнял его за шею, прикрывая глаза. Он не стал спрашивать о жертвах, считая это тем, что ему знать не обязательно, ведь Грег и так говорил, что тот убивает детей.
Альфа улыбнулся и мягко отстранил омегу.
— Не надо так близко, пожалуйста… — попросил его, тяжело вдыхая омежий запах и слушая его сердцебиение, которое гоняло кровь по телу. — Я очень голоден, могу убить тебя…
Герберт распахнул глаза, а потом поджал губы.
— Тогда убей, — попросил он, сжав пальцами рубашку альфы. Герберт устал быть слабым, ничтожным и бессильным. Он ближе прижался к вампиру, сжимая его волосы.
— Нет! Отойди, я сказал! — он оттолкнул его сильнее, сталкивая со своих коленей. Вампир встал, усадил малыша на свой стул и вышел из комнаты шатаясь, чтобы спуститься вниз и выпить запасы крови, дабы поесть.
Герберт горячо выдохнул, касаясь своей шеи.
— Убей же меня, Джек, чтобы мы были всегда вместе, — сказал он тихо, надеясь, что вампир услышит и поймет.
Альфа распахнул глаза, вернувшись, но стоя в проеме.
— Ты… хочешь стать вампиром? — тихо спросил, глядя на него серьезно, сглотнув, сдерживая свой голод как мог.
Герберт перевел на него взгляд и медленно кивнул.
— Хочу умереть медленно в твоих руках, — сказал он очень тихо, приподнявшись с пола и подходя к альфе, глядя в его глаза. — Мне не нужен ребенок-человек. Все в порядке, если малыш будет окружен нашей любовью.
— Ты уверен? Ты никогда не умрешь, никогда не ощутишь вкуса еды, никогда не сможешь чувствовать все в полной мере, кроме голода, секса и любви, — прошептал альфа, взволнованно глядя на свою любовь.
Герберт мягко улыбнулся и кивнул, ничего не говоря Джеку. Он знал, на что шел, но уже не боялся, ведь еда, сущность человека и все те прелести казались ему неинтересными и не нужными.
— Хорошо, надеюсь, ты хорошо подумал, — альфа судорожно выдохнул и прокусил свое запястье, протянул ему, заправив прядь светлых волос за ушко, слабо и мягко улыбнувшись. — Пей, милый, — прошептал он, уткнувшись лбом в его лоб.
Герберт послушно выпил три глотка, даже не поморщившись, ведь уже привык к вкусу крови после беременности. Он был неприятным, но привычным. Омега поднял взгляд янтарных глаз на альфу, нежно сжимая пальцами его рубашку. Малыш все также послушно сидел на стуле отца.
