Юмор в том, что в то самое время, когда греческие книжники насмехались над побасенками Пифея, люди гораздо более практичные, финикийские купцы, давно и регулярно плавали в Британию за оловом и свинцом. Эти металлы добывали и плавили тогдашние тамошние жители, не такие уж, выходит, и дикари, если умели бить шахты и добывать руду.

Об этом долго никто не знал. Финикийцы были большими мастерами в соблюдении коммерческой тайны, свои торговые маршруты держали в строгом секрете. Чтобы отпугнуть возможных конкурентов, они распускали о дальних краях страшные россказни. Дескать, там обитают исключительно жуткие чудовища и свирепые людоеды, так что любой, кто туда сунется, живым не вернется.

Надо сказать, что работали эти страшилки идеально. Так что греки, даже самые ученые, продолжали считать Британию красивой сказкой.

Время шло. Ослабевшую Грецию завоевал усилившийся Рим. К нему по наследству перешли взгляды греческих ученых на Британию как на мифологическую землю. Положение решительным образом изменилось только в 55 г. до Р. Х., когда в Ла-Манше появился военный флот Юлия Цезаря.

Тогдашний Рим кое в чем играл роль нынешних США. Штаты старательно насаждают демократию по всему миру, делают это посредством бомбежек, артобстрелов, морской пехоты и проплаченных майданщиков. Эталоном они полагают исключительно себя самих.

Точно так же Древний Рим только себя, любимого, считал центром культуры и цивилизации. Вокруг него, согласно этой теории, ласкающей самолюбие, располагались исключительно племена дикарей, варваров, которых ради их же блага следовало завоевать, приобщить к цивилизации и культуре. Чем римляне и занимались долго и старательно.

Беглое знакомство с древней историей, в том числе и с трудами римских авторов, убеждает, что дело обстояло, мягко скажем, не совсем так. Есть все основания полагать, что древняя Галлия (нынешняя Франция), которую Цезарю пришлось долго завоевывать, была не скопищем полудиких племен, а самым настоящим государством, откуда римляне как раз и позаимствовали многие новинки. Деревянные бочки вместо огромных глиняных сосудов, океанские парусные корабли вместо своих гребных суденышек, несколько типов повозок, жатку, которую толкали перед собой быки, разные виды оружия и доспехов, даже стиль ювелирных украшений.

Сам Цезарь пишет, что у галлов были большие города, укрепленные так, что римлянам удавалось их взять лишь после долгих трудов, с применением осадной техники, самой современной на тот момент. У них имелась своя письменность, созданная на основе греческого алфавита. Вот только ни строчки из написанного галлами до нас не дошло. Все их библиотеки старательно уничтожил сам Цезарь. Историю, как известно, пишут победители, а от побежденных сплошь и рядом не остается никаких документов и книг.

Но это так, к слову. Главное в другом. Юлий Цезарь, завоевавший Галлию и прочно там обосновавшийся, уже прекрасно знал, что Британия – никакая не сказка, а самая доподлинная реальность. О чем он и упомянул в книге «Записки о галльской войне». Британия получила свое название не в честь мифического Брута, верить в существование которого нет никаких оснований, а по имени своих тогдашних обитателей, кельтского племени бриттов, когда-то переселившихся туда как раз из Галлии. Бритты не раз посылали на помощь своим родственникам-галлам, сражавшимся с римлянами, военные отряды. Какая уж там мифология. Суровая реальность.

Плыть до Британии было недалеко. Расстояние от одного берега Ла-Манша до другого в самом широком месте составляет лишь тридцать два километра. Вот Цезарь и решил заодно завоевать и Британию, чтобы два раза не ездить.

Кампания не задалась с самого начала. Шторма в Ла-Манше не редки. Цезарь угодил в такую именно бурю и лишился всей своей конницы. По одним источникам, корабли, везущие ее, отнесло штормом назад в Галлию, по другим – они вообще потонули все до одного. Так что, когда Цезарь высадился в Британии, у него было только двенадцать тысяч пехоты, маловато для покорения столь немаленького острова, как Британия. К тому же драться бритты умели и любили. Они вовсе не собирались поднимать руки перед первым попавшимся завоевателем, вынырнувшим неведомо откуда, как чертик из коробочки.

Состоялись три больших сражения. Одно из них Цезарь проиграл, два выиграл, но при этом понес такие потери, что наверняка вспомнил греческого царя Пирра. Тот в свое время нанес римлянам сокрушительное поражение, но подсчитал потери и произнес фразу, вошедшую в большую историю, ставшую крылатой: «Еще одна такая победа, и я останусь без войска». С тех пор во многие языки вошли слова «пиррова победа», то есть такая, в которой победитель теряет гораздо больше, чем побежденный.

Именно в таком положении оказался и Цезарь. Так что когда бритты по дикости своей отправили к нему послов с предложением почетного мира, он моментально согласился и уплыл восвояси вместе со всем своим изрядно поредевшим воинством.

Цезарь был человеком упрямым и злопамятным. В следующем году он снова приплыл в Британию с войском и опять одержал пиррову победу. Очередные переговоры, почетный мир… Чтобы хоть как-то сохранить лицо, Цезарь добился от бриттов обещания платить Риму дань. Однако, как известно, обещать – еще не значит жениться. Бритты так и не заплатили ни единого ломаного гроша.

Они явно руководствовались тем же принципом, который гораздо позже взял на вооружение Ходжа Насреддин, за приличные деньги согласившийся обучить в течение двадцати лет эмирского ишака грамоте. Ход его мыслей был предельно прост. За двадцать лет обязательно кто-нибудь умрет – либо эмир, либо ишак, либо сам Ходжа. Примерно так рассуждали и бритты. Рим далеко, и мало ли как может обернуться это дело.

Последующие события показали, что они рассчитали совершенно правильно. Римлянам было попросту не до Британии. Они по горло увязли в собственных проблемах. Продолжались гражданские войны, охватившие всю империю, власть менялась, победители старательно резали побежденных, те стремились к реваншу.

Цезарь был цинично зарезан прямо в сенате. По сравнению с этим кулачные бои в японском и украинском парламентах предстают и вовсе детской игрой. Подумаешь, несколько фонарей под глазами, порванные пиджаки, сорванные галстуки. Попробуйте повторить римский рекорд – убийство в парламенте главы государства.

Одним словом, какое уж завоевание Британии, тут бы с домашними хлопотами разобраться. Восемьдесят восемь лет бритты жили вольными казаками, не отстегивали ни копейки никакой «крыше».

В период полной независимости бритты создали даже свое государство с собственным царем. Правда, слабенькое, едва-едва сформировавшееся и полное старых противоречий. До этого бритты жили примерно тридцатью племенами, частенько воевавшими меж собой в самых разных комбинациях.

Тем временем и в Римской империи произошли существенные изменения – гражданские войны прекратились, императорская власть усилилась. Теперь можно было вспомнить и о Британии, все эти годы остававшейся для Рима этакой костью в горле. Очень не любили римляне, когда им успешно сопротивлялись всякие дикари, согласно более поздней русской поговорке, жившие в лесу и молившиеся колесу.

В 43 г. от Р. Х. в Британии высадилось уже сорокатысячное римское войско. Часть тамошних племен по каким-то своим соображениям перешла на их сторону, но большинство бриттов забыло прежние распри, выступило единым фронтом. Началась кровавая война, продолжавшаяся ни много ни мало девятнадцать лет. Бритты пару раз вышибали римлян со своего острова. Но в таких случаях римляне напоминали то ли детскую игрушку «ванька-встанька», то ли ту самую знаменитую улитку со склона японской горы Фудзи. Она, конечно, ползет медленно, но в конце концов достигает вершины.

Римляне упрямо возвращались на остров, продвигались все дальше и дальше, как та улитка. Они возводили укрепления и закладывали новые города: Лондиний, впоследствии Лондон, Камулодин, будущий Рочестер, и Веруламий (Сент-Олбанс).