– Это называется "вытрахать дурь", – пояснила Света, садясь напротив меня с кружкой кофе. – Ты спустил все это вчера ночью и обрёл равновесие. Достиг гармонии.

– А если я захочу повторить? – прямо спросил я, глядя ей в глаза и отпивая чай.

– Я подумаю, – хитро улыбнулась Света. – Возможно, наши желания совпадут ещё раз.

– Сестренка ломается? – проворковал от дверей девичий голосок. – Ну и пусть. Если что-ты всегда можешь попросить об этом меня.

Ангелина вошла на кухню, вытаскивая из шкафа кружку и наливая в неё кипяток:

– Обещаю, зайка. Ты не пожалеешь.

Я покосился на Свету. Но её лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Словно восковая маска.

– От женщин кругом голова. Влюбись – хлопот не оберёшься? Девочки не дают прохода, Линчеватель?

– Ну не каждый же день у тебя гостят такие мальчики, Кот, – проворковала Ангелина.

Вместо ответа, Кот подошёл ко мне и посмотрел в глаза.

Его взгляд цепко вцепился в меня, словно пытаясь достать до самых потаённых глубин моей сумрачной заблудшей души. И я принял эту игру в гляделки.

– Наш Линчеватель изменился. Вернулся к своему прежнему состоянию. Добро пожаловать обратно, брат. – Кот хлопнул меня по плечу. – Уж не знаю, как Свете это удалось, но…

– Да известно как, – хихикнула Ангелина. – Сидит уставшая, но жутко довольная. И синяки под глазами от недосыпа.

– Ладно, – кивнул Кот. – пойдем. Покажу тебе кое-что, чтобы закрепить результат.

Я лишь пожал плечами, встав из-за стола и направившись следом за Котом. В полном молчании мы не торопясь выбрели на задний двор, выходя к широкой , покрытой пожухлой травой, которую ещё не успел скрыть снег лужайке, вокруг которой стояло несколько лавочек. На середине я разглядел установленный черный камень. Такие обычно ставят на памятники, и мною сразу овладело любопытство:

– Джокер помер? – на всякий случай уточнил я, всматриваясь в край памятника.

Но Кот юмора не оценил. Или не понял. Лишь вопросительно посмотрел на меня, словно пытаясь понять: совсем я ебанулся, или процесс сумасшествия еще можно обратить вспять?

– Джокер жив, – ответил он. – Сейчас сам все увидишь.

Покачав головой, я направился к плите.

"Фёдор Карамазов. ??? – 2031 год. Покойся с миром, брат".

– Это кто? – озадаченно почесав в затылке, спросил я у Кота.

– Гоблин, – хмуро ответил товарищ.

Я потрясенно сел на лавку, глядя на памятник.

– Близняшки так и не узнали, где он похоронен, – продолжил Кот. – да и скорее всего похоронами назвать это было сложно. Так, закопали в общей могиле. Так что я решил поставить памятник здесь.

– А год рождения почему неизвестен?

– С семнадцати лет Гоблин скитался по нашей необъятной стране. Здесь он объявился лет семь назад. С документами на это имя. Так что хуй его знает, как его звали до этого момента, да и дата рождения тоже покрыта черным как ночь мраком. Так что пришлось сделать так.

Я молча уселся на одну из лавочек и замолчал, глядя на чёрную надгробную плиту. Каждый думал о своём. В голове пролетали моменты нашего знакомства, побег от полиции, езда по натянутому как трос проводу оптоволокна, веселые пробуждения на новой квартире, когда Гоблин являлся без приглашения. С каждым таким воспоминанием, пустота в душе рассеивалась, словно утренний туман. На ее место пришла такая лютая, черная злоба, что я плотно стиснул зубы и сжал кулаки так, что костяшки побелели, а ногти до крови впились в ладони. Глаза затянуло мутной поволокой, а руки словно сами собой сжались в кулаки. В горле встал плотный ком. Я пытался вдохнуть, но стылый морозный воздух словно стал вязким, не желая проникать в легкие.

– И помни: он не для того помер, чтобы ты раскис, – донёсся до меня далекий голос Кота. – Иначе…

– Иначе, все это зря, – пробормотал я, глядя в темно – свинцовое небо, нависшее, казалось, над самыми верхушками деревьев и будя в душе чёрную злобу. глаза вспыхнули огнем.

– Я убью их, – спокойно прошептал я ледяным тоном. – Ебаный ты ублюдок. Я доберусь до тебя. Ну, подожди, блять!

– Ловлю на слове, Линчеватель, – сказал знакомый глумливый голос. – Запомни этот момент. Если ты не сдержишь своего слова..

– То что? – переспросил я, глядя в глаза стоявшего за могильным камнем призрака.

– Узнаешь, – зло прошипела Настя.

– Иди-ка ты нахуй, девочка, – ответил я. – Ты сама вписалась в это непонятное. И моя совесть чиста. Прости Кот. Вьетнамские глюки.

– Бывает, – спокойно развёл руки мой собеседник. – Я так понимаю, у тебя ещё остались дела в городе?

– С чего ты взял? – удивленно переспросил я, глядя на Кота

– Иначе ты бы уже давно свалил. Рассказывай, – спокойно сказал он. – Кого именно "всех" ты собрался там завалить.

– Виктор Прохоров, – коротко ответил я.

– А причем здесь местный окружной шериф? – все еще не понимая, переспросил Кот.

– Долгая история, – попытался было отмахнуться я. Но Кот не отставал:

– Так и я вроде никуда не тороплюсь. Рассказывай давай.

– Очень долгая.

Кот задумчиво хмыкнул:

– Тогда не думаю, что ее стоит рассказывать на улице. Холодно, сыро… пойдем лучше попьем чаю.

Глава 7. Тайник

Стоит отметить, что Кот был превосходным слушателем. За все время, пока я рассказывал историю о том, как получил регистрацию в «Игре в Жизнь» и что из этого вышло, он не проронил ни слова. Просто сидел на угловом кухонном диванчике, скрестив руки на груди, и внимательно слушал рассказ.

– Такая вот херня, – вздохнул я, закончив рассказывать о побеге со съемной квартиры.

– Хм… – Кот задумчиво потер ладонью подбородок. – И теперь ты решил убрать Виктора Прохорова? – просто спросил он, отодвигая в сторону пустую кружку.

– Угу, – кивнул головой я.

– Нелегко же будет до него добраться. Как я слышал, этот дядька в последнее время закрылся точно улитка в раковине. Хуй выковырнешь.. Но если нужна будет помощь – обращайся.

Он сказал это таким буднично – скучающим тоном, будто предлагал перевезти вещи с квартиры на квартиру, а не вписаться в блудняк, за который ему грозило пожизненное. И сказать, что я от такого предложения охуел – это не сказать ничего.  У меня челюсть от удивления отвисла.

И как раз в этот момент, перед глазами вспыхнуло системное сообщение:

"Цель сменила маршрут. Желаете ознакомиться с новым маршрутом"?

Конечно, блять, желаю, едва не крикнул я. Завис, открывая радар. И, признаться честно, охуел я знатно. Прохоров и вправду изменил свой маршрут. Точка стояла в промзоне на окраине города. Серое пятно на карте.

– Кажется, Новый год в этот раз наступит раньше, – глухо прохрипел я.

– Ты что там бормочешь? – не понял Кот.

– Прохоров сменил маршрут!

– Сегодня выходной, – пожал плечами Кот. – Поехал отдыхать.

– Он свалил в промзону. Где раньше был завод Имени Ленина.

– А вот это нам как раз на руку. Пойдём ка, поболтаем с остальными.

***

– Куда едем? – деловито осведомилась Света, глядя на нас в зеркало заднего вида.

– Старый завод имени Ленина, – ответил я. – Знаешь, где это?

Света загадочно усмехнулась и подмигнула мне:

– Обижаешь. Я выросла на Сельмаше.

– Ну? – повернулся ко мне Нико.

– Что "ну"? – не понял я.

– Рассказывай про эту вашу цель, – терпеливо ответил игрок.

– Виктор Прохоров. Система выдала на него задание.

– Виктор, мать его, Прохоров, – почесав ладонью подбородок, задумчиво протянул ассасин. – Есть у меня один старый счёт к этому пидорасу. Интересная задачка. Что ты о нем знаешь?

– Живёт в "Черных парусах", – начал излагать я. – Каждый день катается по маршруту дом-работа. Вроде все.

– Не густо. А маршрут?

– Каждый день один и тот же, – чуть помедлив ответил я. – По Гагарина до Горького и обратно. Да вот только сегодня он за каким – то хуем едет на окраину Сельмаша.