Байкерский клуб "Щенки" уничтожен.

–Да и хуй на него, – пробормотал я. Главное, мы оторвались и ушли без особых приключений.

Меня накрыла какая-то странная эйфория. Словно зависимый, который давно не притрагивался к дурману, а потом воткнул в Вену инсулиновый шприц, нажимая на поршень и вгоняя в кровь наркотик. Безбашенная радость, чистая и незамутненная.

"Вы получили достижение. С возвращением в Игру".

Так вот откуда эта эйфория. Я то думал, это мои эмоции. А это ебаная игра давит на мои мозги, вызывая радость от того факта, что я снова начал убивать людей. Вот радости то. Ебать колотить.

– Может быть, посвятите меня в тайну, как вам удалось это провернуть?

– Кот работает с "Шедди". Не так давно, у Шедди отмутили часть партии товара. Наглым и бесстыдным образом. А "Щенки" предложили Коту сделку. Поэтому "Шедди" и приехали прямо к ним на базу и сейчас выебут всех к хуям прямо в здании. Такие дела.

– И поэтому мы вписались в непонятное? Нас чуть не ебнули. Нахуй было мутить такую сложную схему? – взорвался я.

– Ой, блять, какие мы нежные, – вздохнул Нико. – Не убили же? Ну вот и все. Хули думать, что было бы? Все было продумано до мелочей.

– А меня в эти думки просвещать было не обязательно? – вскинулся я.

– Ты хандрил и бухал, – спокойно ответил Нико. – И я не виню тебя в этом. Это правильно. Это тоже было нужно

– Я не хандрил, – вяло попытался оправдаться я.

– То есть, попытка забить эмоции водкой это не хандра? – глядя на меня, спокойно уточнил ассасин.

– Оно так само.

– Ага. Иначе ты бы просто сошёл с ума. Ты дошёл до точки невозврата, Линчеватель. Поэтому твой мозг и сменил режим. Тебе приходили системные уведомления? О невыполненных заданиях, к примеру? За все это время?

Я задумался. И в голове словно яркой лампочкой вспыхнуло понимание, что Нико прав. Я осознал, что за это время я превратился в жалкое существо, способное лишь ныть и жаловаться. Забивать боль этаноловой анастезией. Легче от которой не становилось. Словно сухой опавший с дерева лист, я лечу вниз, закручиваемый порывами ветра. И у меня нет ни сил, ни желания что-то поменять.

– Линчеватель понял, насколько он жалок? – хихикнул знакомый голос.

Я обернулся. Из темной ночи за стеклом машины, на меня вновь смотрела Настя. Смотрела и глумливо улыбалась.

– Ну наконец, до тебя дошло, – саркастично продолжила она. – Пришла пора взять все в свои руки и доделать начатое, тряпка!

Я затряс головой, но морок и не думал исчезать:

– Не так-то просто от меня избавиться, глупый Линчеватель, – хихикнула она. – Думаешь, потрясёшь башкой и все забудется? Хуй там. Так это не работает. Ты сам вбил в голову этот гвоздь. Теперь его не вырвать. Ты забыл одно: суровые боги ледяного севера не терпят слабости и нытья. А ты только хнычешь и жалуешься. Раскис. Посмотри на себя, беспозвоночное. Когда-то в тебе было некое подобие стержня. Только вот похоже, все растворилось.

– Сука! – прорычал я.

– Злишься, Линчеватель? – склонив голову набок, спросила она. – Это хорошо.

– Деградировать и загонять себя можно лишь до определённого этапа, – сказал ассасин. Настя недобро посмотрела на него, морок подёрнулся дымкой и растворился. – Потом ты начинаешь сходить с ума от этого. И мозг словно переключает тебя, заставляя заниматься чем-то другим. Все просто, Линчеватель.

Краем глаза я заметил, что Света, искоса наблюдавшая за нами через зеркало заднего вида, кивнула. А потом на её милом личике расплылась довольная улыбка.

Остаток дороги мы молчали. Каждый думал о своём.

Этот Ассасин, чтоб его черти ебли, абсолютно прав. Я схожу с ума. Или уже сошёл? Не просто же так я разговариваю с мертвецами? Может быть, уже пора прибегнуть к магии таблеток? Заговорю так вот с ней, а люди не поймут да и скрутят меня. А потом аминазин и прочие радости жизни пока я совсем овощем не стану и не позабуду, для чего на свете живу. Хуевые перспективы, ничего не скажешь.

– Приехали, Линчеватель. Выходи из ступора. О чем ты там задумался?

– Да так, – буркнул я. – Ни о чем.

***

– Привезли?

Это было первое, что спросил Кот, едва мы въехали в ворота.

– Можешь не сомневаться, – ответил Нико, выбираясь из машины. Щелкнула зажигалка, и ассасин выпустил изо рта клуб сизого смолистого дыма. Света тут же потянула носом воздух:

– Негодный мальчишка, – с улыбкой проворковала она.

Нико лишь плечами пожал, затягиваясь и задерживая дыхание. Потом открыл багажник, доставая сумки и передавая их Коту.

– Остальное подвезут Рыжий и клуб, – пояснил он. – В багажник не влезло.

Он развел руками, словно говоря: уж прости, но так вышло. Кот в ответ лишь кивнул головой, забирая сумки и направляясь в гараж.

– Ну и холод у тебя в машине, Кот, – крикнул ему в спину ассасин. – Неужто так сложно починить девочкам печку?

– Ибо нехуй кататься без стекол, – был ему ответ из темноты. – Угораздило же. Эх, ебучий случай.

Кот бормотал что – то еще, пока тьма полностью не скрыла его силуэт. ЗАтем лязгнул отпираемый замок, заскрипела отпираемая дверь – и бормотание стихло совсем.

Света по – кошачьи неспешно подошла к ассасину, перехватив руку с папиросой, и глубоко вдохнула дым шалы. Закашлялась, пытаясь удержать дым в лёгких. Потом лукаво посмотрела на меня, игриво подмигнув. Но я сделал вид, что не обратил на неё никакого внимания. Прошёл мимо, направившись к крыльцу дома.

– Хорошая штука, слушай, – проворковал голос Светы за моей спиной. – Где взял?

– Есть у меня один товарищ, – ответил ей ассасин. – А у него имеются плантации. Он и угостил в обмен на помощь. Забористая штука.

Глава 6. Излечение

Тяга к грабежам и погромам, неутоленная ненависть и огненно-кровавый кураж охватили практически весь коллектив. Тьма опустилась на мир, дух насилия будоражил сердца, наполняя копилку человеческих слухов жуткими прецедентами. По самым скромным подсчетам, хуевые истории происходили в те годы с частотой не менее раза в неделю, а в особенно удачные седмицы таких случаев выходило до десяти. Эти побуждения коснулись и глубоко изменили многих из нас. Идеология ненависти заставляла умы пылать подобно знойному дыханию ада, не оставляя нашим врагам ни единственной минуты покоя.

Djonny. "Сказки Темного Леса". 

Войдя в комнату, я без сил рухнул в кресло. Адреналиновый всплеск, вызванный резким возвращением в игру, угас ещё в машине. И сейчас я чувствовал себя так, будто меня переехал асфальтоукладочный каток. Мышцы словно разрывало. Каждая клеточка моего тела отдавала нестерпимой болью при любом неосторожном движении.

– Надо меньше пить, – тяжело прохрипел я, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. – Ай, блять!

За свою беспечность я поплатился моментальной вспышкой боли, пронзившей все тело. Осторожно сдвинувшись в кресле, я нашёл удобное положение и запрокинул голову на подлокотник, прикрыв глаза. Тело сковала свинцовая усталость, а веки мигом потяжелели. Я впал в некое подобие полудремы. Головой я понимал, что стоит добраться до кровати, да вот только тело абсолютно меня не слушалось.

Из забытья меня вырвал едва слышный звук открываемой двери. Я мигом открыл глаза, хватая со столика пистолет и наводя его на дверной проем. Но На пороге стояла близняшка, в коротком белом халате, едва прикрывающем ее задницу. И моя выходка её абсолютно не напугала.

– Тише, Линчеватель, – проворковала она. – успокойся, ты дома.

– Чего тебе? – грубо спросил я.

Она не ответила. Прошла в комнату и села передо мной на пятки, задирая футболку. Её длинные, тонкие пальцы нежно, едва заметно коснулись красной точки на боку. Память, оставленную Змеем отверткой.

– Хочу осмотреть рану, – спокойно сказала она. – Не дёргайся.