— Значит мы земноводные, малышка?

— А ещё, хладнокровные, противные чешуйчатые!

— Какая ты эрудированная в вопросах нашей физиологии. — один из них уже справился с пояском халата и жадные руки побежали исследовать мою кожу.

— Лапы прочь, я сердита. — вместо выполнения моей команды мои вытянутые руки свели у меня над головой и удерживали всего одной ладонью.

— Мы умеем просить прощение. Даже у сердитых мышек. — провокационно муркнул, наверное, Гор, мне в ушко и начал целовать в шею. Поцелуй в губы, со вкусом мяты, уносящий мои мысли далеко от попытки разобраться, что же вчера произошло. Я пыталась его укусить и как-то ещё выразить своё возмущение, но ответный укус, а затем волнующее касание языком, обиженного места. Рука, вольно скользящая по плечам и груди.

И руки мои свободны, но вместо того, чтоб оттолкнуть, я сама зарываюсь в рыжие волосы, потому что-то, что творит Сид выдержать и остаться в трезвом уме- невозможно.

Мои ноги раздвинуты, а между ними устроился он и, господи, что он там делает и пальцами, и языком, и… о боже!

Я, конечно, теоретически знала, что так тоже делают. Но одно дело знать, а ощущать, как пальцы проникают внутрь и кружат там, находя самые невозможные точки. Когда язык дразнит и задевает напряженный клитор, а потом его же и сжимают губами или чуть прикусывают. Не могу сравнить с тем сумасшествием, что я испытала прошлой ночью, но это было похоже на вспышку света где-то внутри.

Гор гасит поцелуями мои стоны и ловит дрожащее, выгибающееся тело. Ещё несколько минут они просто целуют меня по очереди. На губах Сида я ощущаю свой вкус. Странно, солено-терпко, но не вызывает отторжения.

Я далеко не сразу вспоминаю, зачем их будила, по телу гуляет радость и удовольствие. Но мозг мой в итоге встаёт на нужные рельсы.

— Братцы-кролики, так куда вы вчера сбежали? — рыжики не ожидали от меня вопроса так быстро.

— Маленькая, нас срочно вызвали по работе. — коварные хулиганы отвлекают меня поцелуями, но я не сдамся.

— А вам западло было две строчки черкнуть и оставить записку, чтобы я не волновалась лишний раз? И что за работа? — Сид фыркнул и оторвался от моей шеи, чтобы чуть отстраниться и опереться головой на согнутую руку и рассматривать меня. А может, чтоб рассказать, не отвлекаясь на мое тело.

— Мы работаем в отделе следователей по международным преступлениям. Конкретно мы, заняты похищениями на северной территории, да и подключают нас не сразу, а лишь, когда выясняется, что искомого василиска на наших территориях нет.

— Но ты же понимаешь, что медлить мы в такие моменты не имеем права? — он поворачивает меня спиной к себе и пока его рука играет с моей грудью, губы путешествуют по шее и ключице.

— А выскочить на кухню и сказать? Это же дело минуты. — мои извилины начинают распрямляться и растворяться под хитрым прищуром зелёных глазах.

— А ещё одеться, показаться семье твоей сестры.

— Иск с Катей нас ночью видели. Да и завтрак, я не для себя одной в комнату тащила. — и почему мне кажется, что они усилено меня отвлекают?

— Ты нам завтрак несла? — сквозь изучающий жадный взгляд пробивается нежность.

— А сегодня, мы можем рассчитывать на твою щедрость? — и глазки, повернувшего меня в свою сторону Гора, таки несчастные. Котик из Шрека нервно курит в сторонке.

— А вдруг вы опять убежите?

Я тоже умею изображать котика.

— Маленькая, ты не хочешь нас отпускать? Мы так тебе дороги?

О-хо-хо. Куда то меня не туда заносит. А эти змейсы сразу всё подмечают и используют.

— Да идите куда хотите. — вспылила я, больше злясь на себя и то, как быстро я стала к ним привязываться, чем на проницательность рыжиков. Попытка встать, кстати, с треском провалилась, придавленная загребущими лапами.

— Это приглашение? — и ладонь так ненавязчиво скользнула туда, где недавно я удалила лишнюю растительность.

— Э, нет. Я ещё не готова.

— Гор, может сводим нашу умницу на завтрак к себе, раз она готовила вчера, сегодня наша очередь её баловать.

— Солнышко, а у тебя платьице есть?

Уже одеваясь я уверилась, что меня активно водят за нос. Никакой реальной ясности ни о их работе, ни о вчерашнем происшествии я не услышала.

Но уловить нужные мысли и направить разговор в интересное мне русло не удавалось.

Платье канареечного цвета средней длинны с пышной юбкой и пояском на талии, выглядело достойным, чтобы одеть его в гости. Мальчики были в форме. У обоих белые рубашки, темно-зелёные штаны и китель у Сида, и чёрные у Гора. Значит работают мальчики вместе, но на разных должностях или разные функции выполняют. Не удивлюсь если Сид аналитик, а Гор занимается силовым решением задач.

Мы перенеслись в большую светлую комнату, стены в ней были отделаны песчаного цвета камнем. Или на самом деле были каменными? Две большие кровати, по размерам каждая, примерно, как моя. Окно во всю стену, занавешенное лимонной органзой, мшистый пол, оказавшийся настоящим мхом.

— Это правда мох? — у меня в голове не укладывалось, что так можно жить.

— Да, мамина разработка. Он не требует дополнительной подпитки или орошения, всё необходимое поступает через сеть тонких каналов в нижнем слое грунта. Просто раз в неделю она на час включает установку и весь пол в доме получает нужное питание.

— У меня нет слов.

— Самое приятное, что этот мох поглощает весь мелкий мусор и пыль.

— Хочу такой пол.

— Малыш, как наша жена, получишь самый новый вид. Может ты заметила в пещере голубой мох? Он имитирует воду, с его помощью мама хочет создавать целые картины лесных озёр в комнатах.

Ну не могу же я сказать, что согласна? Хотя, чертовски соблазнительное предложение.

— Я подумаю.

— И они будут светится по ночам, — добил мою фантазию Сид.

Не знаю, как я удержалась от крика "да!", но зубы я сжала почти до хруста. Ребята правильно поняли моё состояние, но решили не усугублять, а отшутились:

— Кажется, сейчас наша девочка сгрызёт свои зубки от голода.

— А как наша красавица относится к кашам?

— Нормально, — буркнула я и первой вышла из комнаты.

Очень хочу пол из мха. Эта мысль не даёт покоя мне и внутреннему хомяку. Всё самое интересное в дом. А интересно, в доме дереве такой пол будет нуждаться в аппарате, который использую здесь или они станут, как их? Симбионтами!

А ладно! Я нимфа или кто? Сама сделаю. Только образцы маме и Кате подкину, они наверняка что-нибудь придумают.

И почему, чуть что, сразу замуж. Что за пунктики такой? Я ещё миры толком не посмотрела, свой путь не нашла. Катюха, вот, академию магии закончила, у сирен уклад жизни и власть сменила, а я? Буду дома как бюргерская жена? Босая, регулярно беременная и на кухне?

От представленной картины, чуть веко не задергалось.

Нет, дети — это конечно хорошо. Особенно чужие и подальше. И видеть их пореже.

— Маленькая, а почему ты пыхтишь, как закипающий котелок? — меня обняли со спины и повели по коридору вперёд. Я, оказывается, настолько ушла в себя, что встала и не двигалась, прокручивая в голове безрадостные мысли.

— Да ну вас. — передёрнула я плечами и самостоятельно пошла за ушедшим вперёд близнецом.

Устроились мы за невысоким столом на мягких пуфах.

Я завтракала, медленно пережевывая рассыпчатую сладкую кашу, смешанную с чем-то вроде йогурта, и мысленно фыркала на возможные картины семейной жизни.

Первым, мой молчаливый протест, нарушил Гор.

— Что опять не так? Двадцать минут назад всё было нормально. Но стоило нам оказаться здесь, как ты опять закрылась.

Нормально, он мне ещё и претензии предъявляет?

— Когда я ем, я глух и нем.

А ещё мне вспомнились мои первые посещения Катюшкиного дома, когда малышам было всего месяцев по семь. Иск занимался делами их клана, устанавливая какие-то связи и поставки с другими мирами, а на Кате был дом и дети.

Я тогда в ужасе была от её вида. Там от моей сестры осталось две трети веса, в основном кости.