– Ах ты тварь адова. – Митрополит, не долго думая, схватил распятие и махая им пошел на врага. – Миссии помешать хочешь. Вот я тебя. – И носитель божьей воли с воплями, где цитаты из библии перемешались с народным фольклором налетел на то, что проникло в комнату.

– Бам.

– Ой!

– Хья.

– Ай!

– Йиях.

– Ох! За что, отче? – Возопила серая масса.

– За муки христовы.

– А я то здесь причем, меня тогда и в планах то не было.

– Да? А кто Христа распял? Не ты ли?

– Совсем дядька с катушек съехал. – Серый враг откинул капюшон и покрутил пальцем у виска. – Каким это образом? Я родился двумя тысячелетиями позже.

– Хм. Возможно. – Митрополит закинул орудие возмездия на плечо, и строго глядя на бывшего противника поинтересовался, кто он такой и какого хрена ему здесь надо.

– Трофим я. Телохранитель ваш в будущей поездке.

– Патриарх ничего о тебе не говорил. Может, ты подослан.

– Кем подослан, отче?

– Врагами будущего воссоединения.

– Врагов конечно хватает. И о нашем приезде они знают. Но они пока не знают, кто именно от Патриархата Московского будет нас представлять. Так что на данный исторический момент вам ничего не грозит. Опасность возникнет уже по приезде на место, то есть в Ватикане.

– Что-то ты много знаешь для простого телохранителя.

– А я не простой телохранитель. У меня особые возможности и полномочия.

– Так, так, так. А ну-ка, поподробнее о возможностях.

– Не могу.

– Почему?

– Не имею права разглашать эту информацию.

– Со мной имеешь.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Отец Михаил медленно переложил распятие с одного плеча на другое и продолжил спор. – Как глава будущей миссии я должен знать все о своем окружении.

– Всему свое время.

– Ну все, достал. – Не выдержал Митрополит. – Именем господа нашего, отца небесного говори правду, поведай, что скрываешь ты от служителя господнего и …

– Нет.

– Что-о!? Да как ты посмел воспротивиться имени господа, антихрист безухий.

– Почему безухий? – Удивился Трофим.

– Потому что щас я тебе их пообрубаю.

– Стоять на месте. – Раздался властный голос. – Не трогать ухи.

– Кто это? – Удивился Митрополит, глядя на Трофима.

– Не знаю. – Ответил не менее удивленный телохранитель. И оба повернулись в сторону дверного проема. Патриарх Московский и всея Руси сделал несколько шагов внутрь помещения и собеседники увидели его во всей красе. Он был при параде, что свидетельствовало о его встречи с кем-то важным. И Патриарх, не ожидая вопросов, сразу взял быка за рога.

– Я только что от президента. Он не в восторге от нашего мероприятия, и это еще мягко сказано.

– Вот как? Насколько мне известно, именно он был инициатором начала сближения с Ватиканом.

– Так и есть. Он и сейчас за. Однако появились обстоятельства, в связи с которыми он рекомендует несколько обождать с визитом.

– Это связано с возможным покушением? – Догадался Михаил.

– Именно. – Ответил телохранитель. Мы получили информацию, что такое развитие событий с большой долей вероятности может произойти. Именно поэтому глава государства советует повременить, не форсировать события. Как говорится, тише едешь, дальше будешь.

– И именно поэтому мы не можем отложить или хотя бы перенести визит на более благоприятные времена. – Подхватил эстафету Патриарх. – Мы не имеем права отказаться именно от этого визита, тем более, что время приезда уже согласовано с Папой.

– Почему нет? – не понял Михаил. – Что особенного именно в этой поездке? Если сейчас ее отложить, хуже отношения не будут, а если поехать и покушение все-таки состоится и результат его будет положительным, то именно в этом случае отношения между Святым Престолом и нами испортятся на столько, что даже трудно представить, когда представители двух конфессий заговорят вновь. – Митрополит сделал паузу, чтобы посмотреть на реакцию собеседников, однако их лица оставались непроницаемыми. И даже лицо Патриарха, обычно живое и эмоциональное на этот раз не отражало и минимум эмоций. Еще немного понаблюдав за реакцией собеседников и убедившись, что другой ожидать не следует, Митрополит продолжил. – Из всего выше сказанного следует, на мой взгляд, лишь один вывод. – Он вновь обвел взглядом собеседников. – Визит нужно отложить.

Возникла пауза. Отец Михаил смотрел на двух своих собеседников, а они на него. По– прежнему, без эмоций. Наконец, Патриарх Московский и всея Руси вздохнул, переглянулся с Трофимом и подойдя к Михаилу положил ему руку на плечо. Их взгляды встретились. Так Митрополит Псковский и Патриарх всея Руси стояли друг перед другом и молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, Михаил дотронулся до локтя Патриарха. – Когда выезжать, отче.

– Самолет через два дня.

– У меня мало времени, нужно приготовиться.

– Конечно. Если что нужно, обращайся немедленно.

– Непременно. – Отец Михаил еще раз глянул в глаза Патриарха и твердым шагом направился к выходу. Проводив его взглядом, Патриарх всея Руси обратился к Трофиму.– Какой процент вероятности благополучного исхода мероприятия?

– Невысокий. Около семи процентов. – И накинув капюшон, вышел вслед за Михаилом.

– Патриарх еще некоторое время стоял и смотрел на опустевший проем двери. Невозмутимое выражение лица покинуло главу Московского Патриархата, по щеке катилась одинокая слеза. – Бог поможет. – Тихо, для самого себя произнес он.

* * *

– Вернувшись к себе в покои, Митрополит Михаил развел бурную деятельность, давая послушникам разные поручения, начиная от перестановки мебели в комнатах и заканчивая заказом мороженого. Никто не понимал, чем обусловлена подобная активность, но спросить или, тем более перечить, смельчаков не находилось. К тому же прошел слух, будто Митрополит Псковский имеет особые полномочия. С чем это связано никто сказать точно не мог, поэтому и принимали причуды гостя как должное. Пожелания исполнялись быстро и четко, но все-таки не все шло гладко.

– Ты чего мне принес?

– Ванильное мороженое, как вы и просили.

– Речь шла о шоколадном, с ореховой крошкой.

– Нет, вы говорили о ванильном, я точно помню. – Не уступал один из послушников.

– Что? Уж не хочешь ли ты сказать, что я не помню свои собственные желания? Или может, я лгу?

– Вовсе нет, отец Михаил. – Смиренно проговорил слуга, но я тоже не глухой.

– Ах ты, мерзавец! Да я тебя. Да ты. Хорошо, я съем это не шоколадное мороженое, но если заболею, ты ответишь по всей строгости, за все. – Митрополит взял из рук мальчика ненавистное мороженое и направился было к столу, одному из немногих предметов, что еще оставались в комнате. – А почему так темно, сколько сейчас времени?

– Сейчас обед, отче. А темно потому, что все послушники пошли в столовую, бросив мебель как раз напротив окон.

– Понятно. Пусть не задерживаются на трапезе и побыстрее уберут её. Я не могу сидеть весь день в сумраке, в нем невозможно сосредоточиться. И не думается. Кстати, а ты почему не на обеде?

– Как можно, отче.

– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Может, слышал? Добродетель тоже голода не любит. Сытый человек – добрый человек. Голодный – злой. Понял?

– Ага.

– Тогда марш в столовую.

Счастливый послушник опрометью бросился прочь из комнаты. И как только он скрылся с глаз долой из коридора раздался жуткий гром упавшей мебели, треск ломаемого дерева и противный скрежет, который обычно получается, если по–особому водить мелом по доске.

– Да что же это такое? – В конец раздосадовался отец Михаил и отправился следом за мальчиком, взглянуть на учиненный им беспорядок и в зависимости от степени разрушения определить степень наказания. Но не тут то было. Прежде, чем наказать провинившегося, его нужно было извлечь из большущей кучи, образовавшейся в итоге столкновения живой материи с неодухотворенными предметами. Почесав бороду, Митрополит приступил к извлечению своего недавнего собеседника. Первым предметом, покинувшим свалку, стала вешалка для одежды.