Она выскочила из кровати, натянула джинсы и заглянула в комнату Эммы. Девочка крепко спала. Холли пригладила волосы руками, схватила телефон и прошмыгнула к задней двери.

– Ты куда? – пробормотала Аманда. Она почти спала, но все равно настойчиво пялилась в телевизор.

– Не могу уснуть. Просто погуляю немножко. Если что, у меня с собой мобильник.

– Ладно.

Холли выскочила на улицу и бегом кинулась к конюшне. Если его там нет, она хоть сбросит лишнюю энергию. Но если он там, она не хотела терять ни одной секунды, которую могла бы провести с ним.

Она побежала вниз по тропинке, по мосту, через темную рощу, полную щебета ночных птиц, и, наконец, добралась до конюшни.

Двойные двери были открыты, но внутри она не заметила никаких признаков чьего-либо присутствия. Кроме лошадей, конечно. Она быстро заглянула в офис, прошла мимо стойл, зашла в фуражную – никого. Холли разочарованно вздохнула и направилась было к выходу, но тут услышала какой-то звук. Сперва ей показалось, что это лошадь фыркает, но потом поняла, что это скорее похоже на человеческий храп. Холли замерла. Через несколько секунд храп раздался снова. Холли поняла, что он идет откуда-то из дальнего конца конюшни. Холли быстро пошла на звук, прошла всю конюшню и вышла на задний двор.

На открытой площадке слева хранилось сено для лошадей. Там она заметила две длинные ноги в камуфляжных штанах, заброшенные на тюк сена.

Чэнс крепко спал, закинув руку за голову.

Ей лучше просто уйти и дать ему выспаться.

Ей правда лучше уйти.

Она прикусила нижнюю губу и взглянула на тюк сена. Ну, в крайнем случае, уснет снова. Если захочет. Она присела на корточки, вытянула из тюка длинную соломинку и пощекотала ею нос Чэнса. Тот дернулся и шлепнул ладонью по лицу. Холли еле подавила смешок и снова провела травинкой по лицу спящего.

В ту же секунду она каким-то непостижимым образом оказалась на спине, руки выкручены за спину, Чэнс крепко прижимал ее своим телом к земле, а его пятерня стискивала ей горло.

Время остановилось. Его лицо было всего в нескольких дюймах от ее лица, яростные глаза совсем близко от ее глаз. Она не знала, стоит ли ей попытаться подать голос или безопаснее оставаться абсолютно неподвижной.

Она слышала, что у солдат с посттравматическим синдромом часто бывали ночные кошмары. Но глаза Чэнса были открыты, взгляд совершенно ясный и сосредоточенный.

– Чэнс? – еле выговорила она. – Чэнс, это я, Холли.

– Я знаю, что это ты, – злобно ответил он. – А ты знаешь, что только что чуть не отправилась на тот свет?

– Прости. Я поняла. Больше так не буду, – пискнула она.

Но Чэнс не спешил отпускать ее. Его мощное тело впечатывало ее в землю, и, хотя он ослабил хватку, Холли чувствовала, что совершенно в его власти, но ей совсем не хотелось освободиться и убежать. Ей хотелось остаться здесь, с ним, ощущать вес его тела, его дыхание на своем лице. Ее испуг почти сразу исчез, уступив место совсем другому чувству. Холли едва могла побороть искушение теснее прижаться к нему бедрами. Его яростные глаза завораживали и очаровывали. Она чувствовала запах его пота. Все это совершенно ошеломило ее. Она горела и знала, что только Чэнс мог потушить этот пожар. Она посмотрела на его губы – всего в нескольких дюймах от ее – и машинально облизнулась. Холли видела, как напряглось его лицо. Она понимала, что Чэнс злится на нее, но не могла не думать о том, каковы на вкус его поцелуи. Двенадцать долгих лет назад, прощаясь с ним, она обняла и поцеловала его, но тогда она была просто ребенком, и Чэнс, рассмеявшись, отодвинул ее в сторону. Она сохранила память о том поцелуе, хотя это была просто детская мечта. Сейчас они были взрослыми, его губы были совсем близко, и Холли чувствовала его затвердевшую плоть, упиравшуюся ей в бедро.

– Черт возьми, Холли!

Резким движением Чэнс вскочил на ноги. Он ненавидел себя за то, что чуть не поцеловал ее. Но отвращение к себе переплеталось с разочарованием, что он этого не сделал. И он знал, что не смог бы ограничиться поцелуями, – Холли была слишком соблазнительна, а у него давно не было женщины.

Но Холли была не просто еще одной доступной женщиной.

Он не сделает этого, даже если она попросит. Не здесь, на конюшне. Нигде и никогда.

Он глубоко вздохнул и протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

Чэнс подумал, что, наверное, должен извиниться, но он был прямодушным человеком, и ему было трудно сказать, что он сожалеет о том, о чем на самом деле не жалел. Не принимая его руки, Холли поднялась. Она явно чувствовала себя очень неловко и избегала его взгляда. Чэнс понимал, о чем она думает: она предложила себя, а он отверг ее. Но, черт возьми, неужели она не понимает? Она не была случайной женщиной для случайного секса. Она значила для него намного больше.

– Ты всегда такой злой спросонья? – неловко спросила она.

Злой? У Чэнса было много слов для того, что чуть не случилось. Слова «злой» среди них не было. Он уронил голову и тяжело вздохнул. Потирая затылок, Чэнс обдумывал, как объяснить ей, почему он оказался таким «злым спросонья».

– Холли, я провожу большую часть своего времени в таких точках земного шара, где единственное, что помогает тебе выжить, – это быстрота реакции. Это невозможно отключить. Если кто-то старается подойти к тебе незаметно – это, скорее всего, враг. А если это враг, то его надо сперва уничтожить, а потом задавать вопросы. Иначе умрешь первым. Это автоматическая реакция.

– Я не знала.

Чэнс кивнул.

– Теперь знаешь.

Холли ни словом не упомянула, как близко они подошли к тому, чтобы навсегда уничтожить их дружбу. А поскольку она чувствует себя оскорбленной, лучше сразу прояснить этот момент.

– И есть еще одна вещь, которую я должен тебе сказать. Я не буду заниматься с тобой сексом. Мы никогда не будем заниматься сексом. Ты – мой друг. Очень близкий и дорогой. И ты – младшая сестра Джейсона. – Он глубоко вздохнул и продолжил: – Это навсегда уничтожило бы нашу дружбу, а я не хочу этого.

Но он не мог не думать о том, что если бы минуту назад она подняла голову всего на четверть дюйма и коснулась его рта своими нежными губами, то сейчас они говорили бы совсем о другом. Если бы вообще говорили.

– Прекрасно, – фыркнула она. – С чего ты вообще взял, что я собиралась заниматься с тобой сексом? У тебя мания величия!

– Вот как?

– Да, так! – прошипела она. – Ты мне даже не нравишься! В этом смысле.

– Милая, не путай. Наши чувства очень отличаются. В этом смысле. Я безумно хочу тебя. Я считаю тебя самой красивой и сексуальной женщиной, которую я когда-либо видел. Но я не буду прикасаться к тебе, даже если это сведет меня с ума. А такое запросто может случиться. Теперь скажи, что ты здесь делаешь? Что тебе нужно?

Холли смотрела на него со смесью обиды и недоверия.

– Что мне нужно?

– Ты разбудила меня, наверное, у тебя есть причина! – рявкнул он.

Она обняла себя руками, будто защищаясь. Она молчала.

– Ну? – не отступал Чэнс. – Это что, секрет какой-то?

Холли гневно сузила глаза.

– Я просто пытаюсь понять, кто ты. Потому что ты точно не мой друг, Чэнс.

Он покачал головой и вздохнул.

– Холли, послушай… Извини меня, ладно?

Когда он в последний раз перед кем-нибудь извинялся?

– Мне ничего не нужно, коммандер Мастерс. Я не искала развлечений. И уж совершенно точно я не ждала, что мне прочитают лекцию о том, как опасно будить спящего хама. Когда это ты стал таким высокомерным? Ты же всегда был добрым. Извини, что разбудила.

Она развернулась и пошла обратно в конюшню.

– Холли!

– Спокойной ночи, – бросила она, не оборачиваясь.

«Просто дай ей уйти. Отпусти ее. Зачем тебе проблемы?»

– Холли! – Он провел рукой по лицу. – Подожди.

Она замедлила шаги, потом остановилась, но так и не обернулась.

Чэнс смотрел на ее распущенные волосы, сиявшие мягким золотым светом, того же оттенка, что и застрявшие в них соломинки, и проклинал себя за то, что окликнул ее. Холли медленно повернулась. У нее было лицо ангела и тело модели «Плейбоя». Если она все время будет рядом, в пределах досягаемости, он сойдет с ума. Или наделает непоправимых ошибок. Или и то и другое вместе.