Но Клэр сильнее. Её ведет тонкий голос музы. Она наносит последний удар, и я исчезаю. Ты победила, Клэр.

Глоток воздуха. Слюни, стекающие по щеке. Перед глазами — окно в решетку. Чувствую себя Вороном.

Халаты спрашивают о самочуствии.

— Прекрасно, — улыбаюсь я, — Я чувствую себя такой свободной. Стало легче.

Они не верят и держат меня ещё какое-то время. Я послушно жру их еду, глотаю их лекарства и отвечаю на вопросы. Клетка кажется мне не страшной, а невыносимо скучной. А потом меня выпускают. И встречает меня, разумеется Элли.

Я шла по коридору, и она, увидев меня издалека, бросилась ко мне и повисла на моей шее.

— Вау, тебя выпустили! А тут столько всего произошло! Ты не представляешь! Во-первых, Габи на меня набросилась! Жуть какая-то! Ну, Ласка её успокоила. Надеюсь, её вылечат! Жалко девчушку, бедняга… Мы поможем ей. Я помогу. А ты поможешь? Мы подарим ей самые теплые воспоминания.

Я рассмеялась и одновременно расплакалась. Что за девчушка эта Элли! Жалко было отдавать её Брайану. Но я ему доверяла. Он не из тех, кто топчет цветы.

— Ты чего? — перепугалась Элли, — Это всё из-за Клетки, да? Она всегда так действует на людей! Кошмар…

— Да я просто, — сказала я, вытирая слёзы, — Я от радости. Конечно, мы подарим ей лучшие воспоминания. Я рада, что ты, как я, её понимаешь.

И каждый из нас дал ей чуточку своего тепла. Вечность дал ей шум прибоя и ночную флейту, Кит — цветущие кусты, южную ночь и пальмы, Буревестник — бескрайние поля, выжженую траву и топот конских копыт.  Троица — ловцы снов, млечный путь и песни индейцев, а Отступница — водопад, тюленей и прыжки дельфинов. Элли отдала ей всё, что могла — солнечный цвет и прикосновение лепестков, аромат сирени и шорох травы, веселый смех и песни у костра. А я отдала ей золотой свет осени, изогнутую тень кошки, обрывки мелодий и треск пламени в камине.

Жаль, что радио давно сломалось. Если бы она под него просыпалась, то её утро было бы самым счастливым. Так что мы решили выступать вместо радио. Вместо песен мы поведали ей секреты. И она была благодарным слушателем.

— Не знаю, что вы сделали, но вы определенно гении, — сказала как-то нам Ласка, — Она больше не пристает ни к кому. Так, дежурная привычка.

— Просто ей нужны были друзья, — сказал Блейн, — Она была очень одинокой девочкой и хотела близости. А это — единственная близость, на которую она была способна.

— Может, и так, — удивленно подняла брови Ласка, — Я не смотрела на проблему в таком ключе. Иногда стоит поучиться у пациентов.

Мы рассмеялись.

Конечно, это были чудесные деньки. Мы веселились изо всех сил, нутром чувствуя, что скоро расстанемся.

Всё решил пожар, случившийся по вине Блейна. Нас всех чуть не упекли, Элли взяла всю вину на себя. Всё потому, что Блейн увидел потерянную вещь Королевы и испугался. Доводы слушать отказывался. Я знала, что Ромео был упрямцем. Знала, что он не прощает. Блейн может дать второй шанс, и третий, и сотый. А Ромео — только один.

Пожар сжег их дружбу. Даже Элли была бессильна. Даже я. Хотя, куда мне?

— Дура! Он подверг вас всех опасности. Элли чуть не сломала спину и хотела взять всю вину на себя.

Он пил молоко прямо из пакетика. На нём были лишь шорты, и мокрый торс блестел на солнце, отливая бронзой.

— Но не сломала, — улыбнулась я, — Блейн импульсивен. В этом они похожи.

— У Элли хоть мозги на месте, — пробурчал Ромео, — Знаю, это незаметно с первого взгляда.

— Но ты всё-таки прости его, — сказала я.

— Я не бросаю слов на ветер, — жестко сказал Ромео.

Его глаза сузились до двух щелочек. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Но это длилось лишь несколько секунд.

— Я так и не извинился, — смущенно сказал Ромео.

Я готова была поклясться, что он покраснел!

— За что? — недоуменно спросила я.

— Я не помешал тебе тогда, — сказал Ромео, — Ну… Тогда. Не думал, что всё настолько будет плохо. Понадеялся на Королеву. Я идиот.

— Всё нормально, — сказала я, — Я справилась.

— Знаешь, она сказала тебе не мешать, если что. Она сказала, что ты очень сильная. А я, дурак, её послушал. На тебя было страшно взглянуть. Ты на человека не была похожа, не то, что на себя.

— Но я победила, — сказала я.

— Я знаю, — кивнул Ромео, — Но могла бы не победить. Так что больше не суйся. В следующий раз я тебя остановлю, даже если Королева собственной персоной вцепится в меня.

====== Песня об уходящей ======

Дальше мне было весело. Мы ели лимоны и давились ими, пели под гитару у костра, который разжигали на заднем дворе, рассказывали друг другу про созвездия, сочиняли страшилки и сами же потом боялись их, несколько раз ночью убегали из больницы и шлялись по дороге в свете фонарей. Один раз я едва не попала под машину, другой раз нас спалил охранник Филин и мы поспешили ретироваться в свою комнату. Филин никому не стал рассказывать о нашем похождении, но раз за разом я ловила на себе его нехороший взгляд.

Я знала о выборе Поступи. Я знала, что она выберет Ворона. Знала, что иначе один из них станет Застывшим, а я видела застывшего своими глазами и не желала никому из них такого.

Конец августа означал её решение. Конец августа означал засыпающее лето и маячившие призраки осени. Бабочки, сачки, жара, дожди, радуга, пыль дорог, ягоды, загоревшая кожа и выгоревшие волосы, драные коленки и уставшие ноги. У Зои кожа облезла, у Блейна порозовела, а я загорела ещё больше. Мы мечтали о том, как искупаемся в озере, отобрали у детей водяные пистолеты и устраивали каждый полдень водные битвы, а я вела учет. Элли не всегда на них присутствовала, а Зои с её «воздыхателями» не пропускали ни одной. Зои всегда побеждала, а они всегда проигрывали. Я выдыхалась к середине игры, но участвовала ради того, чтобы быть облитой и намеренно подставляла себя под удары.

Потом троица пыталась починить радио, Грег выпросил у брата соответствующую литературу и мы всем коллективом читали её, пытаясь вникнуть в написанное.

— По-моему, он неисправен, — сказала Зои.

— Там что-то с антенной, — сказал Саймон, — Повредилась и теперь плохо ловит.

— Провод отошел, — сказал Грег, — Вы постоянно за него таскали бедный прибор.

— По-моему, после того, как Эрик его уронил, в нём что-то сломалось, — сказала я.

— Между прочим, он прекрасно работал после этого, — возмутился Эрик, — Это с микросхемами что-то! Ничего удивительно, дешевые же и древние, как динозавры…

— У динозавров было радио? — хохотнула я, — Интересно, что по нему передавали…

— 100 способов приготовления молодого бронтозавра, — сказал Эрик, — И хиты от МС Т-Рекса.

— Тупость какая-то, — сказала я, — Ничего не понятно в этой энциклопедии.

— Просто кто-то прогуливал уроки физики в школе, — сказала Зои.

— Физика тут, типа, непричем, — сказала Габриэль, — Тут не школьная физика.

— Надо же, какие мы умные, — ядовито сказал Эрик, — Что, хочешь сказать, ты школьную отличаешь от нешкольной?

— Ну-ка расскажи, чем отличается резонанс от резистора, — попросил Грег.

— Ты дурак? — покрутила пальцем у виска Габриэль, — Резонанс — это явление, вообще-то. Объединение двух колебаний в одно более сильное. А резистор — прибор, предназначенный для регулирования тока в электрических цепях. Превращение силы тока в напряжение, напряжение в силу тока, поглощение и что-то типа того.

Саймон завороженно смотрел на муху в потолке. Эрик при последнем слове словно пробудился ото сна. У Грега отвисла челюсть. Зои присвистнула.

— Идиоты, — сказала я.

— Че, выкусили? — показала язык Габриэль.

— Короче, я так понимаю, радио сдохло, — вынесла вердикт Кларисса, — Окей, я его выбрасываю.

— Стоп, стоп, куда намылилась?

Эрик одним прыжком преодолел расстояние между ним и Клариссой и вырвал из её рук радио. И согнулся под его тяжестью.

— Значит так, — сказал Эрик, поставив его на землю, — Мы его починим.

— Ты вообще в курсе, сколько ему лет? — поморщилась Кларисса, — Давно пора ему уйти на покой. Перестань мучить дедушку. В общем зале есть музыкальный проигрыватель. Вот его донимай, пока живой ещё.