— Это декорация, Кит, — прохрипел Ворон, тяжело дыша, — Ты бы не добрался до этого города.

— Как мираж в пустыне, — прибавила Мелодия.

— Я Вас попрошу, юная леди, — обиделся Ворон, — Мой городок — это вовсе не какая-то там жалкая галлюцинация.

— Зато весело, — сказала я. Все трое одновременно уставились на меня, — Ну, встрясочка для нервов. Пробежались все. Как игра в догонялки.

— То есть три воды на одного? — взвыл Кит, — Так нечестно!

 Раньше, чем он успел что-либо предпринять, я толкнула его в плечо.

— Теперь ты водишь!

— Ха! Вот я вам теперь покажу!

Мы бросились в россыпную. Он погнался за Вороном, поскольку полагал, что тот будет бежать медленнее всех. Но не тут-то было. Ворон носился как угорелый, и вскоре Кит совсем выбился из сил.

— Так и знал, что в тихом омуте черти водятся! — громко пожаловался он, — Все тут со своими скелетами в шкафу, один я честный малый! Эх, тяжело невинному дитяте среди гнилого взрослого мира…

— Ничего, я тоже такая! — поспешила его успокоить я.

— Ну и зря! — он погнался за мной и запятнал.

— Ахаха! Зло во плоти вышло на охоту! — прокричала я.

В ответ на это ребята покатились со смеху.

— Ты! Зло во плоти! — сквозь слезы и смех проскрипел Ворон, — Ой, не могу! Ой, умираю!

 — Ага, расслабился! — я налетела на него, и мы вместе свалились.

Я оказалась сверху. Он был теплым, мокрым, мягким. Дыхание со свистом вырывалось из него груди, его глаза возбужденно блестели, щеки раскраснелись, волосы взлохматились.

— Ты что со мной делать собираешься, окаянная? — с притворным испугом спросил он.

Я слезла с него и улеглась рядом.

— Ну и чего разлеглись? — недовольно спросил Кит.

— Кит, я устал, — ответил Ворон, — Давай просто полежим вместе, хорошо?

— Но мы ведь ещё только начали! — надулся Кит, — Вот ведь слабаки, скажи, Мелодия!

— Не все у нас с вечным двигателям, — усмехнулась Мелоди, — Ты не устаешь, а Ворон быстро выдыхается.

— У Кита моторчик не в том месте, — ласково сказал Ворон, — У меня такое чувство, будто он никогда не устает.

— Да это вы просто дохляки, — бросил Кит, — Пора на пенсию, старики.

— Охохонюшки, — застонал Ворон, — Ты выражения подбирай, внучок, а то палкой в глаз заеду.

Нехотя Кит присоединился к нам.

— Всё-таки не хочется, чтобы ты уезжала, — Спустя некоторое время сказал он, — Мы будем скучать по тебе. Все мы.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что ей место там, — тихо сказал Ворон, — Это мы с тобой будем возвращаться снова и снова. А она вольная птица.

— Да… Её спасать не надо. У Ворожеи скоро Инициация, я очень за неё волнуюсь. Что думаешь, Ворон? Пройдёт?

— Ты же Знающий, не я, — уклончиво ответил Ворон.

— Я не спрашиваю правильного ответа. Я спрашиваю, что думаешь ты.

— Она не похожа на других Знающих.  Вы ведь безумцы ещё те. А она сама по себе. Поэтому не войдет в ваш круг. Ей не понравятся правила.

— Это да… Правила — не для неё. Она у Вечности своровала сон.

Ворон и Мелодия одновременно прыснули.

— Ну, другого я от неё не ждала… — сказала Мелодия, — Она и за мной во снах подглядывала. Думала, я не замечу. Как неприлично!

— А что такое Инициация? — с любопытством спросила я.

— Это испытание, — пояснил Кит, — Оно проходит по-разному: кто-то проходит через пламя, кого-то погружают в воду, кого-то — в вечную мерзлоту, а кого-то в бесконечную вереницу снов.

— А это опасно? — ужаснулась я.

— Естественно! — широко улыбнулся Кит, — Но если пройдешь, то всё будет пучком.

— А если не пройдёшь?

— Умрёшь!

— Но это же ужасно! — я попятилась от них, — Нет, мне это не нравится…

— Успокойся, — ласково сказал Ворон, приближаясь ко мне, — Сейчас уже никто не умирает. Королева ни одному не позволит умереть. Да и Кит с Вечностью тоже. Кит говнюк ещё тот, но цену жизни знает.

— Эй! — рассердился Кит.

— Да ладно, — беззаботно улыбнулся Ворон, — Я же любя, — он снова повернулся ко мне, — В общем, если ситуация выходит из-под контроля, то они тут же вытаскивают посвященного. Инициацию он, конечно, проваливает, но остается живым, а это главное.

— Но Кит сказал…

— Ой, да он попугать тебя просто захотел. Ты же видишь, как он обожает задираться.

— Эй, да пошел ты, — обиделся Кит, — Петух недощипанный.

— Вот видишь? — криво улыбнулся Ворон.

Мелодия встала и потянулась. Я услышала, как затрещали её кости.

— Ладно, пора возвращаться. Эта ночь была долгой и удивительно уютной.

— Но у меня ещё столько всего было запланировано! — захныкал Кит, — Не вечеринка, а отстой!

— Нет, вы действительно подарили мне самые теплые воспоминания, как ты и обещал, Кит, — сказала Мелодия, — Я буду еще долго хранить их в себе. Спасибо, ребята.

— Ты так говоришь, будто прощаешься навсегда, — заметил Ворон.

— Кто знает, возможно, так и есть. Днём мы ещё увидимся, и не раз. Но вот так мы видимся в последний раз. Мелодия, Ворон, Кит и Поступь. Запомните этот момент.

Мы посмотрели вверх и по сторонам, стараясь запомнить каждую деталь окружающего пейзажа. Сияние, отражающееся в зеленых глазах Мелодии и заставляющая её золотистые волосы светиться. Её развевающийся подол, испачканный снегом, и следы её серебристых сандалий. Запах фруктов и домашних пирожков. Её сбивчивое дыхание. Нежные, потеплевший и умиротворенный взгляд Кита, устремленный на неё и его нервно сжимающиеся и разжимающиеся кулаки. Сжатые губы Ворона и тень от ресниц, падающая на его бледную щеку.

— Прощай!

— Прощай!

— Прощай!

— Прощай!

Всё снова тает, как лед весной.

Приятное летнее утро царило за окном, врываясь в палату вместе с запахом цветов и сухой травы, с золотыми лучами, скользящими по постели и моему лицу, вместе с теплым ветром, треплющим мои кудряшки. Белые шторы развевались едва ощутимо, в саду уже кто-то играл и смеялся, врачи негромко переговаривались в коридоре, а со столовой доносился запах творожных запеканок.

— Спасибо, Элли. У меня такое чувство, будто ты мне сделала что-то хорошее. Прости, что не помню.

Мариам сидела на постели в своей белой сорочке, её волосы были трогательно взлохмачены.

— За добро не благодарят, — вздохнула я, — Тут и гордиться-то нечем. Только тихо радоваться.

Мариам протянула мне ветку. Я взяла её. Она была завявшей и практически рассыпалась у меня в руке. И меня тут же осенило:

— Это ведь тот мальчик тебе их дарит?

— Да. Каждую ночь.

— Тогда забери её, — я сунула ветку ей, — спрячь её в самое укромное место. Спрячь в маленький мешочек, который будешь носить под сердцем. Это поможет тебе помнить о нём. Помни, помни о бедном маленьком мальчике, преданно ждущем свою возлюбленную.

— Да, ты права… Какая же я глупая. И вновь ты мне помогла, — она вымученно улыбнулась и рассмеялась. грустно так рассмеялась, — Знаешь, а я ведь счастлива. Только… Почему у меня такое щемящее чувство в груди? Отчего мне так хочется плакать?

В дверь постучали. Вошла пожилая пара.

— Мариам, цветочек наш, ты собрала вещи? Давай, пойдем с нами… Поедем в реабилитационный центр. Скоро всё закончится, Мариам. Скоро ты будешь счастлива.

Она поднялась и ушла вместе с ними. Старушка, старик и девочка исчезли во тьме коридора. Дверь, едва слышно скрипнув, затворилась за ними.

====== Возвращающая ======

Мальчик, которого нет, стал потихоньку забывать её. Он думал, что её увезли в отделение для особых случаев, а я не говорила ему правды. Ему легче было считать, что Мариам стало хуже, чем смириться с тем фактом, что она теперь свободна. А я не могла его оставить так, я  продолжала его опекать, но благодарности не получала. По сути, он был единственным, кто не благодарил меня. Мариам и Февраль ушли, оставив в его сердце дыру, которую не закрыть ничем. Это была рана, которая постоянно щипала и ныла, но не могла зажить.

Как поступают с ушедшими? Их забывают, их имена не произносят и делают вид, будто их и не было. Подарки забирают себе и притворяются, будто нам всегда принадлежали эти вещи. Мы вынуждены так поступать, иначе сошли бы с ума от тоски.