Полная луна освещала водную гладь. Вокруг озера не было видно ни зги. Давид стоял на берегу и чувствовал холодную поверхность земли пятками. Слишком реально чувствовал для сна. Он не смел касаться воды и тем более входить в озеро полностью. Что-то останавливало его. Желание слиться с водой было немыслимым, но какая-то сила не давала Давиду исполнить его. Он бесился словно ребенок, неспособный выбраться из манежа. Внезапно он услышал какие-то звуки из глубины озера. Их характер был ему непонятен, а источник неизвестен, но с каждой секундой громкость этих звуков увеличивалась. Не найдя других вариантов, Давид решил просто стоять на месте и ждать. Ждать чего-то, что поможет ему зайти в воду. Звук стал таким громким, что у него чуть ли не закладывало уши. Вода начала пульсировать, из-под нее показался человеческий силуэт. Он становился все больше, начал выходить из воды и двигаться прямо на Давида. Когда с этого существа стекла влага, Давид пригляделся и понял, что это была Агата. Посиневшая, с пустыми глазами, точно такая же, какой он достал ее из воды в тот день. Она двигалась на него. Давида обуял страх, он хотел убежать, но его ноги будто вросли в землю. Один за другим из воды начали выходить десятки точно таких же клонов-близнецов мертвой Агаты, и все они двигались к нему. Давид был в ужасе. Они приблизились к нему вплотную и повалили на землю, укрывая своими холодными и мокрыми телами. Каждая из них шептала ему какой-то нечленораздельный бред. Он пытался сопротивляться, но его силы явно были меньше. Через какое-то время вся толпа клонов его мертвой жены оказалась на его теле.
Резко очнувшись от сна, Давид открыл глаза и обнаружил, что стоит в пижаме и босиком в лесу, за домом по направлению к озеру. Прошло несколько секунд перед тем, как он до конца осознал, как попал сюда. Это показалось ему странным, ведь раньше он никогда не страдал лунатизмом. Он поразмыслил об этом странном сновидении, и в его голову пришла еще более странная мысль. Через мгновение она переросла в безудержную идею, и Давид двинулся вперед. Быстрым уверенным шагом он пошел через лес, прямо к озеру. Он не знал, зачем он это делает и что это ему даст, но тем не менее двигался дальше, одурманенный нелепой целью. Ночь была холодной. Мурашки покрывали тело Давида, а ветки, каждой осенью покидавшие свое место и мертвым грузом падающие на землю, впивались в его ноги и кололи пятки. Разум пытался переубедить Давида, мол, этот поход – глупость и безрассудство, но перетекающий из усталости гнев рождал одержимость, которая затмевала любые выкрики разума.
Озеро было таким же, как во сне. Полная луна, отражающаяся в воде, легкий ветер и непроглядная тьма вокруг водоема рождали пейзаж, достойный художественного отображения. Но, в отличие от сновидения, теперь ничто не мешало Давиду зайти в воду. Никакая сила не противостояла ему. Он постоял на берегу пару минут, ожидая полного воплощения сновидения, но, убедившись, что ничего не происходит, погрузился в холодные воды ночного озера. Вода замедляла его шаг, но он продолжал двигаться уверенно. Зайдя на такую глубину, где ноги уже не доставали до дна, он поплыл вперед. Вода казалась ледяной. Давид решил, что пора останавливаться, когда доплыл до того места, где нашел Агату. Он был в самом центре озера, где дно находилось максимально глубоко. Лежа в воде, он смотрел на луну и ждал чего-то, непонятного для него самого. Давид взглянул на лес, окружающий озеро со всех сторон. В ночи он выглядел довольно жутко и, казалось, прятал в себе множество зловещих ловушек для случайного путника. Давид закрыл глаза, набрал воздуха в легкие и погрузился под воду. Первые несколько секунд холод колол его лицо, но Давид быстро привык и просто лавировал неглубоко под водой, выжидая момента, когда в организме кончится кислород. Разные мысли приходили ему в голову. На секунду он подумал о том, чтобы не всплывать вообще. Какая уже разница, здесь он или там. Всего несколько сантиметров над ним отделяло мир, наполненный пустыми людьми, бессмысленными целями и ненавистной болью от водного царства, дарующего лишь скорую смерть каждому застрявшему тут человеку. Рыбы не будут осуждать и обсуждать. Не будут скорбеть, хоронить и делить имущество. Не будут ужасаться при виде плавающего трупа. Это безумно синее место настолько тихое и спокойное, что желание остаться здесь перевешивает желание вернуться назад, в тот мир. Воздух кончался. Там, наверху, его предостаточно, но он сейчас не являлся первостепенной потребностью. Это место казалось Давиду необычайно умиротворяющим. Он решил, что нужно обязательно остаться здесь навсегда. Но не в этот раз.
Давид всплыл на поверхность. Он изо всех сил черпал воздух ртом. Под водой инстинкт самосохранения покинул его, а наверх вытянуло только собственное решение, одобренное сознанием и остатками здравого смысла. Хорошенько отдышавшись, Давид решил выплыть на берег, но как только он начал движение, что-то схватило его ноги и потянуло обратно под воду. Что-то склизкое, с присосками по всему основанию, подобно веревкам, больно и туго обвязало ноги. Давид не успел сообразить, что произошло. Щупальца сжимали его лодыжки и с безумной силой тянули ко дну. За пару мгновений он преодолел не меньше десяти метров. Ударившись головой о дно, Давид на несколько секунд потерял рассудок от боли. Он пытался сопротивляться, но щупальца слишком сильно держали его ноги. Воздух кончался. Его охватил страх, но он продолжал вырываться. От безысходности он пытался кричать, забыв, что под водой смысла в этом не было. Спустя пару минут безуспешного сопротивления щупальца вдруг его отпустили. Он не стал терять время понапрасну и, хорошенько оттолкнувшись от дна, поплыл вверх. Однако уже на половине пути, воздух оказался на исходе. Давид понимал, что не сможет выплыть. Его взгляд затуманился. Уже отчаявшись, он почувствовал, что те же самые щупальца вновь схватили его, на этот раз за руки, и с огромной силой потащили наверх. Не прошло и пяти секунд, как Давид почувствовал свежий лесной воздух. Он жадно глотал его, одновременно откашливая воду, которой вдоволь наглотался в озере. Глаза дико болели, он старался как можно скорее прийти в себя. Он ничего не видел, но понимал, что существо, сначала чуть не утопившее, а потом вытащившее на поверхность, сейчас держит его своими щупальцами в воздухе над поверхностью озера.
– Ты вернулся, – невероятно высокий женский голос проговорил эти слова, приведя Давида в ужас.
Вода стекала с его глаз, и взгляд уже начал улавливать силуэт этого существа. Что-то темно-зеленое, с телом человеческой формы, но раза в два больше, находилось в трех-четырех метрах от Давида. Он тряс головой в надежде поскорее освободить глаза от пресной воды и избавиться хотя бы от страха перед неизвестностью.
– Ты вернулся, Давид. Чтобы снова принести смерть, – звук ее голоса был настолько объемен, что, казалось, он шел со всех сторон, будто десятки людей, окруживших озеро, вещали одновременно.
Зрение вернулось полностью, и то, что он увидел перед собой, только усилило его страх. Перед ним было существо, напоминавшее нимф или водных чудищ, видимых им в фильмах про пиратов. У этого существа было женское тело, хоть и окрас кожи был явно нечеловеческий – темно-зеленый, и ярко светящееся лицо. Взгляд еще более ярких, похожих на кошачьи глаз выражал беспредельную ярость.
– Отпусти меня! Ты… Что ты такое? Мне это снится? – Давид понимал, что это не сон, но поверить в это не мог.
Он продолжал рассматривать это существо. Ее волосы представляли собой множество длинных косичек, по размеру не уступающих крупным змеям и, подобно им же, шевелились в воздухе, сгибаясь и разгибаясь. Из спины чудища торчало множество широких зеленых щупалец, не меньше десяти штук. Двое щупалец держали Давида за руки, четверо устремлялись под воду, а остальное множество парило в воздухе, над головой хозяйки.
– Снится? Нет, я не сон, – она говорила с трудом, будто язык людей был ей чужд. – Что ты здесь забыл? Зачем ты вернулся?
