Хорошая работа, Крис.

— Крис, пожалуйста, — умоляет она. Сука, чёртова шлюха, не верь её слезам.

— Крис, пожалуйста, что? Что ты хочешь от меня, Лиза? Ты говоришь мне, что это ребёнок моего отца. Моего грёбаного отца, Лиза. Сколько ей? Семь или восемь, что означало бы… — я встаю, мои ноги, наконец, обретают силу. — Ты спала с ним, когда мы учились в старших классах? — меня тошнит.

— Мы совершили большую ошибку! — говорит она сквозь слёзы. Так много слёз.

— Сколько раз? — спрашиваю, держась за голову.

— Пожалуйста, это не имеет значения, — хнычет она.

— Сколько? — я рычу.

— Очень много! Я любила его. Мы любили друг друга, — говорит она, а меня сейчас стошнит.

— Ты сидела в нашем доме. Доме моей матери, — говорю я с отвращением. Она грёбаная манда, чего ты ожидаешь?

— Заткнись! — я кричу. И ей, и чёртовому голосу в моей голове. Это он, и он не может замолчать. Он знал.

— Кэл знал. Он знал, не так ли?! — я спрашиваю её, приближаясь к ней, пока она не прижимается к стене.

— Он… Я... Мы думали, что это был ты. Сначала, — шепчет она, виновато потупляя взгляд. — Он поймал нас. Или ты, но после этого ты начал странно себя вести. Тогда ты исчез впервые. Мы думали, что по возвращении... мы просто знали, что ты расскажешь своей маме, — она качает головой. — Но ты этого не сделал. Ты даже не злился, и, в конце концов, мы поняли, что ты просто не помнишь. А после ты стал называть себя Кэлом, и каждый раз ты так злился и ненавидел нас. Мы и не подозревали, — её голос срывается. — Это была наша вина. Мы сделали тебя таким, — говорит она поверженно. Я качаю головой, чувствуя энергию. Я подхожу к девушке, которой доверял, которая была моим другом и в которую я когда-то был влюблён. Я закрываю лицо, а затем хлопаю кулаками по стене по обе стороны от неё. Она кричит и сползает на пол. Маленькая девочка выходит, подбегает к ней и обнимает её.

— Оставьте её в покое! — кричит она, и я пытаюсь замедлить дыхание. Ярость растёт во мне, и я не знаю, как с ней справиться.

— Он знает? — спрашиваю её, пытаясь успокоить свой тон.

Она качает головой.

— Великолепно. Я доставлю радостную новость, — уведомляю Лизу и выхожу за дверь.

Кэл

12 мая 2011

Вселенную не обманешь. Это не глюки. Она догоняет тебя. Рано или поздно, если тебе суждено оказаться в жопе, ты туда попадёшь. Как тот фильм про самолёт, когда дети думают, что перехитрили смерть, но в конце их обезглавливают или сжигают заживо. (прим. пер.: «Пункт назначения»). Вселенная вспомнила, что Кэл Скотт не может быть счастлив. Что моя жизнь должна быть бесполезной, бессмысленной и несущественной.

— Кэл, — голос Хелен прерывает мою вечеринку жалости. Они с Декстером сидят напротив меня за своим огромным столом переговоров. Её голос сочувственный, Декстер выглядит так, будто ему не наплевать, и меня от этого тошнит. Мне не нужно их сочувствие. Я не хочу их дерьма. Ни от кого.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — спрашивает она меня в третий раз, твою мать.

— У меня нет выбора, Хелен, — говорю я, стараясь сохранить голос сухим и ровным.

— Ты можешь сказать ей правду. Пусть она решает. Я бы этого хотела, — говорит она. Я смотрю на Декстера, который держит её за руку. Они не знают, как им повезло. Уметь любить друг друга без помех и препятствий. Самая большая из их проблем – договориться, где провести отпуск.

— Я не могу так поступить с ней. Я совершил ошибку, женившись на ней. Она не заслуживает жизни, в которой застряла бы со мной.

— Разве не она должна решать? — интересуется Декстер, выпивая стакан бренди. Я подумываю попросить его налить и мне, хотя я никогда не пью.

— Сейчас я должен поступить правильно ради неё. Она забудет меня и встретит хорошего, нормального парня, — убеждаю я больше себя, нежели их.

— Ты действительно собираешься её отпустить? Вот так просто? — спрашивает подозрительно Декстер.

— Поверь мне, не «так просто», — говорю я оборонительно.

— Я думаю, что ты совершаешь ошибку. Думаю, ты должен сказать ей, и она поймёт. Она будет рядом с тобой, — умоляет Хелен.

— Я пришел сюда не для того, чтобы вы меня переубеждали. Если у вас нет лекарства, чтобы исправить меня, и если у вас нет решения этой проблемы, я не хочу слышать любые варианты и предложения! — говорю им.

— Хорошо, — просто говорит Декстер, Хелен кивает. Декстер скользит папкой по столу ко мне. Я пересматриваю условия того, что мы обсуждали. По крайней мере, финансовые детали. Я хочу убедиться, что о Лорен будут заботиться всю оставшуюся жизнь. Она не должна ни в чём нуждаться. Я перелистываю на последнюю страницу в папке. Документы на развод. Быстро отвожу взгляд, хватаю ручку на столе и ставлю подпись. Когда она будет готова двигаться дальше, не хочу, чтобы её что-то останавливало. Не хочу, чтобы она застряла, даже несмотря на то, что мне кажется, будто меня режут ножом. Как только заканчиваю писать, передаю бумаги Декстеру через стол. Он берёт папку и встаёт из-за стола.

— Ну, думаю, здесь я закончил, — говорит он, направляясь к двери своего офиса.

— Декс... — он останавливается на полпути.

— Помни, она ни при каких обстоятельствах не должна знать о Крисе. Несмотря ни на что, — говорю я ему. Он поворачивается ко мне.

— Нет? — уточняет. Я не могу придумать причину, которая была бы важна для её осведомленности.

— Нет. Поклянись мне. На своём имени, — говорю я ему. Если для них что-то и важно, так это их имя.

— Готово, — тихо говорит он, прежде чем покинуть комнату.

— Я сожалею о Гвен, Кэл, — торжественно говорит Хелен. — Я сожалею обо всём, — говорит она ломающимся голосом.

— Да ладно, Хелен. Ты должна поддерживать репутацию бессердечной особы, — я подмигиваю ей, и она ухмыляется.

— Будь осторожен, а то я начну думать, что сердце у тебя есть, — говорит она, и мы оба встаём из-за стола.

— Оно у меня есть. Просто не такое большое, — я дразню её. Хелен подходит и обнимает меня. Впервые я обнимаю её по-настоящему.

— Знаю, ты хочешь, чтобы она возненавидела тебя, когда ты попрощаешься с ней. Просто постарайся помнить, что это может быть последний раз, когда она тебя видит. Оставь ей что-то, что будет напоминать ей о том, как сильно ты её любишь, — говорит она, глядя мне в глаза.

— Позаботься о моей девочке ради меня, — говорю я ей, когда она провожает меня к двери.

— Безусловно, — обещает она, когда я вхожу в их личный лифт, чтобы спуститься к выходу. Хелен машет, и я салютую в ответ.

***

Когда я вхожу в дом, внутри темно, за исключением света в коридоре возле нашей спальни. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, прежде чем подняться по лестнице. Впервые с нашего знакомства я не хочу её видеть. Мне жаль, потому что знаю, какую боль собираюсь ей причинить. Я никогда не хотел этого, но теперь мне кажется, что я только и делал, что вредил ей. Я вспоминаю ту ночь, когда впервые увидел её, как пытался спасти её от того придурка Майкла. Интересно, было бы ей лучше с ним. Я вхожу в комнату, она лежит поперёк кровати. Её длинные темные волосы разбросаны по простыни. Она прекрасна. Кажется умиротворённой. Несмотря на весь хаос, который я принес в её жизнь, моя малышка всё еще спит спокойно.

Я хочу прикоснуться к ней, поцеловать, но не буду. Я этого не заслуживаю. Я заслуживаю выйти отсюда и никогда не слышать её голос, или снова чувствовать её прикосновение. Я выхожу из комнаты и начинаю слоняться по квартире. Единственному месту, где я когда-либо чувствовал себя как дома.

Она сделала мою квартиру домом, её домом.

Я сажусь на диван и думаю обо всём, что я с ней сделал. Насколько хорошо заставлял её чувствовать себя и насколько плохо.

После прекращения испытания лекарств, всё начало рушиться. Крис стал возвращаться чаще. Моё время стало сокращаться. Я должен был уходить чаще и даже перестать работать. Я не мог рассказать ей причину. Начал «опускать» правду. Так лжецы говорят себе, чтобы чувствовать себя лучше, но на самом деле это всё большая выдумка. Лорен начала что-то подозревать, но была далека от истины. Она думает, что я ей изменяю. Что я имею всех женщин. Я говорю ей, что никогда не изменю ей, но она мне не верит, потому что другого правдоподобного объяснения нет. Настоящее объяснение слишком неправдоподобно. Она начала на меня обижаться. Я видел, как она изменилась.