Он не посмеет.

— Этого нельзя допустить. Я не позволю этому случиться... — я издаю длинный стон. — Что с ним не так? Его не волнует, что он сядет в тюрьму или разрушит свою жизнь? — вопрошаю с недоверием.

— Конечно, Кристофер, он не думает о том, что его поймают.

— Правильно, потому что он не думает. Он просто действует!

— Не думаешь ли ты, что тот, кто совершил убийство, заслуживает наказания? — спрашивает Декс недоуменно.

— Наказывать людей – не моя работа. Он не судья, а присяжные. Он даже не знает, убил ли её этот парень.

— Это его воспоминания, Крис, — я в замешательстве смотрю на него.

— Помнит. Он помнит? — спрашиваю я.

— По-видимому, он помнит довольно много.

— Я должен его остановить. Он не может этого сделать, — говорю тихо. — Мне нужна твоя помощь, — я выталкиваю слова из горла, хотя чертовски горько произносить их.

— С моей помощью приходят неудобства, как ты знаешь.

— Меня не волнуют неудобства. Если он это сделает, я не смогу с этим справиться. Если он в состоянии это сделать...

— Я могу попросить кого-нибудь следить за тобой.

— Следить за мной?

— На всякий случай. Он находчивый, думаю, тебе нужно рассказать Лорен.

Учитывая всё произошедшее и все её беспокойства, я не хочу подвергать Лорен такому стрессу. Сказать ей, что он... что я намереваюсь убить своего биологического отца. Ей не следует знать.

— Я бы предпочёл, чтобы это осталось между нами. У неё и так достаточно проблем.

— Твой выбор, друг мой. Мои люди очень осторожны. Их словно там и не будет.

— Так и должно быть. Я не хочу, чтобы она думала, что за нами следят. Я хочу, чтобы всё было как можно естественней. Спасибо, Декстер, — говорю я ему, прежде чем подвинуться к двери.

— Может быть, есть другой способ освободиться от такой жизни, — говорит он небрежно.

— Например?

— Это будет связано с некоторыми рисками...

Кэл

26 апреля 2011

Один и тот же сон, почти каждую ночь. Единственный, от которого я хотел бы убежать. Раньше я просыпался в холодном поту, сердце колотилось, во мне пульсировал адреналин, теперь же он не трогает меня. Или, по крайней мере, я пытаюсь убедить себя в этом. Пытаюсь внушить себе, что это не волнует меня. Что мне не так страшно, как раньше. Женщина в моей голове, которую я не могу забыть. Её кремово-белая кожа контрастирует с лужей красной крови, пропитывающей нашу одежду. Маленький мальчик во сне плачет часами, пока кто-то его не находит. Мои собственные крики не оставляют меня, паника пытается задушить.

Теперь всё по-другому. Я смотрю на женщину рядом со мной, которая сделала мой сон гораздо хуже. До неё я никогда не хотел детей, никогда не хотел семью, не хотел сблизиться с кем-то настолько, что их потеря перевесит сон, который я вижу каждую ночь. Любовь мешает моему единственному лекарству. Этого не должно было случиться. Я не должен был любить никого, кроме себя самого. Месть – это единственное чувство, которое было мне необходимо. Месть и удовольствие – ни больше, ни меньше, они слились воедино. Одержимость стала зависимостью. Но вот её руки обвиваются вокруг меня, а дыхание на моей коже умиротворяет, но умиротворение и месть не могут сосуществовать. Одно исключает другое.

Скоро у неё выпуск. Лорен закончит учебу и начнёт новую главу своей жизни, а моя, кажется, вот-вот подойдёт к концу. Она не уверена, чем хочет заниматься после обучения, говоря о работе. Ей совершенно не понравились места, где проходили собеседования, и теперь она на грани круговорота, который я терпеть не могу. Работа за копейки, покупка дома, который никогда не нравился, чувство жалости к себе, возрастающее с каждым годом. Она должна путешествовать, увидеть мир и нарисовать его в своём альбоме. Я хочу, чтобы она увидела места, которые смог увидеть я, вырвавшись на свободу. Париж, Рим, Альпы. Я был во всём мире и вернулся обратно.

Она заслуживает того же, заслуживает всего, чего только захочет. Проблема в том, что она хочет меня, но на самом деле она не знает, с чем мне приходится сталкиваться. Тем не менее, я желаю её больше всего на свете. Вот, что привело меня к ювелиру Декстера и заставило продать байк, чтобы купить одно из самых дорогих колец в магазине. Но то, что я люблю и знаю её в то же время, останавливает. Знаю, что она хочет замуж, но я не смогу дать ей ту семью, о которой она мечтает. Она хочет детей от того, с кем она может состариться. Нормального парня, каковым я не являюсь.

Тогда зачем тебе кольцо?

— Доброе утро, — говорит она, смущённо проводя рукой по моим волосам, едва открыв глаза.

— У тебя есть ещё два часа, чтобы поспать, — говорю ей, поглядывая на часы.

— Что случилось? — спрашивает Лорен, поглаживая моё лицо.

— Ничего, — игриво говорю ей, прежде чем перекатиться на неё. Она смеётся.

— Похоже, твои мысли где-то в другом месте, — говорит она, состроив гримасу, глядя на меня.

— Просто думаю о том, как хочу отвезти тебя в Европу, — говорю ей, и она игриво закатывает глаза.

— Да, конечно, — говорит Лорен, не веря. Затем я наклоняю голову и заглядываю в эти гипнотические глаза, и они расширяются. — Ты серьёзно? — спрашивает она, её волнение растёт с каждой секундой.

—Твой подарок на выпускной, — говорю я ей, и она меня отталкивает.

— Я не могу поехать с тобой в Европу, — отпирается она, и мне приходится скрывать, насколько жалят её слова. Они суровы, как удар по яйцам. Я пытаюсь придумать, что сказать, чтобы отмахнуться.

— Ты предпочитаешь веселиться здесь, на Морском пирсе? — я шучу, подталкивая её. Лорен вздыхает и смотрит на меня большими и грустными глазами. (Прим. пер.: Морской пирс(англ. NavyPier) – километровый пирс на берегу озера Мичиган; главная туристическая достопримечательностью Чикаго и популярнейшее место для отдыха).

— Иногда я задаюсь вопросом, реально ли всё это, — тихо говорит она.

— Что ты имеешь в виду? — я встаю и сажусь рядом с ней.

— Знаю, я тебе уже говорила, но я никогда не встречала таких, как ты.

— Я единственный в своём роде, — подмигиваю ей, и по её лицу распространяется небольшая улыбка.

— В точку, и это здорово пугает. Что мне делать после тебя, как мне забыть Кэла Скотта? — говорит она, глядя прямо в мои глаза, и через меня проходит волна грусти. Забыть меня. О чём она говорит? Она расстаётся со мной? Я послан нахрен?

— Что ты такое говоришь, Лорен? — я чувствую напряжение в собственном голосе. Чувствую, как гнев начинает проходить через каждую часть моего тела. Она встаёт с кровати и начинает натягивать одежду, которая валяется на полу.

Может быть, это просто перерыв. Если ты её любишь, то отпустишь.

— Мы живём в двух разных мирах, Кэл. Я живу в реальном мире, а ты – в идеальном... для тебя, — говорит она, отводя от меня взгляд. — У меня такое чувство, что скоро всё прекратится. Всё настолько здорово, что я просто жду подвоха. Когда ты проснёшься и поймёшь, что задохнулся или это не то, чего ты хочешь. Что ты не хочешь меня, — говорит она, запинаясь. Я поднимаюсь с кровати, встаю на колени и притягиваю её к себе.

— Эй. Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, — успокаиваю её, но Лорен всё равно не поднимает глаза.

— Приз не я, а ты, — говорю ей, прижимая руки к её лицу. Я ненавижу слёзы в её глазах. Она впервые плачет при мне, но я думаю обо всех слезах, которые она прольёт, если я её не отпущу.

Что же я делаю?

— Я выпускаюсь на следующей неделе, Кэл. Найду настоящую работу и стану взрослой. Я должна начать выяснять отношения.

Во мне поднимается злость и разочарование, но не могу потерять контроль. Я встаю и иду в другую часть комнаты. Она не должна увидеть это.

Может быть, это к лучшему. Она заслуживает большего.

— Я хочу некоторых вещей, но не знаю, хочешь ли ты того же, — угрюмо говорит она.