— Ты сказала, устроится поудобнее, — отвечаю я, когда она сталкивает мои ноги со стола.

— Итак, расскажи мне о ней, — говорит она.

— Думаю, ты уже знаешь всё, что нужно, — саркастично отвечаю я.

— Я имею в виду, что отличает её от других? Я помню, как ты говорил мне, — она перетасовывает свой блокнот, — что в женщине тебя интересует лишь размер бюстгальтера и то, насколько хорошо она работает своим ртом, — говорит Хелен совершенно серьёзно. Кажется, я упоминал нечто подобное. Кто же знал, что она на самом деле делает заметки.

— Это было правдой лишь отчасти, — говорю я в свою защиту.

— Так чем же отличается Лорен?

— Я не знаю, отличается ли она от других.

— Ну, в ней должно быть что-то, что заставляет тебя реагировать на неё иначе, чем на других.

— Я просто попытался сделать для неё что-то правильное, но в итоге только всё испортил, — признаюсь. Хелен смотрит на меня непонимающим взглядом. Я усаживаюсь поудобнее и объясняю ей, что произошло в ту ночь, когда я впервые увидел Лорен. Как я фактически взорвал её жизнь, как она узнала о том мудаке. Что я только хотел попытаться компенсировать это. Когда я заканчиваю, она складывает руки на столе.

— Может быть, она напоминает тебе о другой твоей части.

Я закатываю глаза.

— Поверь мне, дело не в этом.

— Хорошо, позволь мне спросить тебя кое о чём, Кэл. Смею предположить, что ты хочешь увидеть её снова, иначе тебе было бы просто наплевать на моё предложение насчёт билетов на выставку Чикагского института искусств. Что будет дальше?

Вопрос на миллион долларов. Я знаю, чего хочу в перспективе, обычно это всегда происходит. Я двусмысленно улыбаюсь ей.

— Так в чём проблема? У тебя нет проблем с сексуальным мастерством, если можно так сказать. Или это влияние лекарства?

— Нет! Нет никаких проблем, поверь мне.

— Тогда в чём проблема? — спрашивает она.

— Не думаю, что на этом с ней всё закончится. Не думаю, что может быть лишь так. Если это имеет смысл, — говорю я, опуская взгляд на колени.

— Ого, Кэл Скотт. У тебя появилась совесть? — спрашивает Хелен причудливо.

Я ничего не говорю, потому что не знаю, что, чёрт возьми, со мной не так.

— Лорен пробудила в тебе желание чего-то более, чем непостоянного?

— Нет, но могу сказать, что она не отличается непостоянством.

— Ты делаешь вывод, а когда люди делают вывод, это может быть отражением какой-то внутренней их части, проецированием собственной ситуации.

—То есть, по-твоему, я хочу, чтобы она желала чего-то большего, потому что на самом деле это моё желание? — посмеиваюсь.

— Неужели это так смешно? Теперь ты взрослый человек. Не девятнадцатилетний мальчик, которого я встретила так давно, — говорит она, и я закатываю глаза. — Совершенно нормально желать более высокой формы близости, чем просто секс. Ты не должен отказываться от этого, думая, что, возможно, этого хочет лишь Крис.

— Дело не в нём! — отрезаю, чувствуя, как моя челюсть напрягается.

— Говоря о Крисе...

— Ты сама упомянула его, — напомнил я ей.

— Ты чувствовал какие-нибудь напрашивающиеся эпизоды?

— Я бы сказал, — бормочу. Меня расстраивает этот разговор.

— Если ты заполнишь мои карты, мне не придётся спрашивать тебя об этом, — отвечает Хелен раздражающим голосом.

— Могу я просто взять билеты? — я спрашиваю резко. Она улыбается, и её рука исчезает в ящике, чтобы вытащить их и передать мне.

— Кроме того, ты подняла тонну информации о Лорен. Что насчёт Клэя? — я спрашиваю, и она вздыхает.

— Не больше, чем в прошлый раз. Найти кого-то, кто не желает быть найденным, немного сложнее, — объясняет она.

— Моё терпение иссякает, Хелен, — предупреждаю я её, подходя к двери.

— Иначе ты бы не был собой, Кэл, — отвечает она, и я ухожу.

После встречи с Хелен мне всегда кажется, будто с моих плеч упал груз в тонну кирпичей. Я шучу с ней, но для неё это нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Я бы заглядывал к ней, но обычно она зануда.

Звонит мой телефон, я ждал звонка от этого человека.

— Скажи мне, что у тебя есть что-то хорошее, — говорю я, пытаясь скрыть своё раздражение. Я платил этому следователю большие деньги, но до сих пор все зацепки уходили в тупик. Я знаю, что Хелен и Декстер водили меня за нос, когда дело доходило до Клэя, но обмануть кошку можно многими способами.

— Мы думаем, что заметили его в Венитане.

— Венитан? — повторяю, чтобы убедиться в правильности услышанного. Из всех мест, где я отслеживал этого парня, след ведёт прямо в город, из которого он изначально убежал?

— У тебя есть кто-нибудь на его хвосте?

— Конечно. Дополнительно, учитывая произошедшее в прошлый раз.

— Вы, ребята, наделали достаточно ошибок. Надеюсь, в этот раз я не разочаруюсь. Иначе будет плохо.

Я направляюсь к своей машине, думая о человеке, который привёл меня в этот мир, вероятно, из-за пива, на заднем сиденье какой-нибудь дерьмовой машины. Почему он ходит вокруг да около после всего, что он натворил, каким образом ни один человек не заставил его заплатить? Интересно, думает ли он о детях, которых оставил, уничтожил ли он ещё больше жизней, знает ли он, что один из них ищет его, что его время истекает, а тот, кого он оставил, заставит его заплатить.

Лорен

Сейчас утро, и я в постели одна, больше не завёрнутая в тепло рук Кэла. Я выбираюсь из постели и готовлюсь к следующему дню. Какой это будет день, можно только догадываться. Сегодня мы должны поехать и забрать Кэйлен. Кэл встретится со Скоттами, а что случится после этого, я не знаю.

Часы, стоящие рядом на комоде, показывают, что ещё нет и семи утра. Сделав глубокий вдох, я направляюсь в гостиную тех маленьких апартаментов, в которых мы остановились день назад или около того. Здесь круто и чуждо, отличается от нашего дома в Чикаго и дома Скоттов. Чтобы привыкнуть к дому Скоттов, потребовалось некоторое время, но, в конце концов, он стал тёплым и приятным, и, насколько бы ненавистно не было одиночество в Чикаго, там был мой дом, а когда-то и наш с Кэлом. Сейчас же у меня такое чувство, будто нам здесь не место. Ни одному из нас.

В гостиной никого нет. В ванной тоже пусто. Затем я замечаю, что входная дверь приоткрыта. Возвращаюсь в спальню и надеваю одежду потеплее. Выйдя на улицу, я нахожу Кэла, стоящего перед домом со сцепленными руками на голове.

— Кэл, что случилось? — спрашиваю его, приближаясь. Когда он оборачивается, выражение его лица несчастно, в глазах мерцают слезы, разочарование и смятение.

— О нет, — не могу не вскрикнуть.

— Что случилось? Где мы находимся? — он болезненно спрашивает. Мой живот сжимается, а горло сдавливает. Я пытаюсь придумать, что ему сказать, как ответить на его вопросы, как убедить, что всё в порядке. Мне нужно быть сильной, но ощущение совершенно противоположное. Я сама запуталась и потрясена. Пытаюсь что-нибудь сказать, но как только открывается мой рот, мне кажется, что меня вырвет.

— Ты в порядке? — спрашивает он, его обеспокоенность заменяется озадаченностью.

— Я... я не знаю, — моё хихиканье превращается в смех, в то время как из глаз начинают литься слёзы.

***

Он ничего не помнит.

Ничего важного, по крайней мере.

Его воспоминания заканчиваются на гостиничном номере в Детройте и разговоре со мной через дверь ванной. Он не помнит, как мы занимались любовью или его слов о любви ко мне, что усложняет ситуацию. Крис пытается утешить меня, но он потрясён, как и должен быть. Он выглядит потерянным и угрюмым, как и я из-за того, что мне нужно объяснить ему о случившемся. Теперь я не уверена, говорил всё это он или это с самого начала был Кэл. Одна эта мысль заставляет мою кровь вскипать. Если это был Кэл, значит, момент между Крисом и мной на самом деле не был таковым. В конце концов, это был не более чем трюк, тест, больная, извращённая игра…