– Ты права, – Мелани в последний раз похлопала ее по спине и указала на дверь. – Пойдем, я покажу тебе дорогу в его спальню.

Хейзел последовала за ней, чувствуя, как дико бьется ее сердце и ее ноги дрожат, угрожая подкоситься.

«Холодно и рационально,» – напомнила она себе. – «Контролируй свои эмоции, не показывай истинных чувств. Будьте отзывчивой, но пассивной. Это наверняка скоро закончится. У как-его-там не ушло много времени на то, чтобы закончить, на этот раз будет точно так же.»      

С ней все будет в порядке. Она с этим справится. Обязательно.

Мелани привела ее к двери комнаты Эйдана и ободряюще сжала ее плечо.

– Удачи, – прошептала она. – И помни, что если тебе что-то понадобится, просто позови меня. Я буду на кухне.

Хейзел кивнула один раз, два раза, потом тяжело вздохнула и хрипло прошептала:

– Тебе лучше уйти. Я не хочу… я хочу побыть в одиночестве.

Мелани улыбнулась ей в последний раз и ушла. Хейзел уставилась на дверь, стараясь дышать медленно и глубоко.

– Раз-два-три… – начала она, потом остановилась, сглотнула, и попыталась снова. – Раз-два-три, вот дерево, смотри. Я заберусь на него, не буду видеть никого. Я спрячусь в листве, буду греться под солнцем, и каждый, кто поднимет голову, тут же отвернется.

Она придумала этот короткий стишок со своей бабушкой много лет назад. Он был по-детски глупым и нескладным, но он всегда помогал, когда Хейзел нервничала или боялась. Он давал ей надежду и уверенность, и после того, как она произносила эти волшебные слова, она чувствовала, что не подведет себя, несмотря ни на что. Обычно это срабатывало… хотя она не была уверена, что сработает сейчас.

Глубоко вздохнув, она, наконец, постучала в дверь.

– Входи, – ответил голос Эйдана.

Хейзел вошла в комнату и внимательно осмотрелась. Она уже поняла, что у Эйдана должно быть много денег, потому что каждое место в этом доме было богато обставлено, но почему-то всё всегда выглядело одинаково. Те же темные полки, те же большие окна, даже те же ковры и стены кофейного цвета. Эта комната была более роскошной, чем другие, но она ничего не рассказывала о своем владельце. Она была холодной и безличной, несмотря на все дорогие вещи. Маленькая комната Хейзел и Эбигейл выглядела намного приятнее. Выглядела живой.

– Что, ты собираешься стоять там всю ночь? – спросил Эйдан, но, к ее удивлению, Хейзел не услышала никакой насмешки в его словах. Они прозвучали почти как дружелюбное поддразнивание.

Настороженная, она сделала несколько шагов в его сторону и пожала плечами.

– Я не знаю, – сказала она, горячо надеясь, что ее голос не выдал ее беспокойства. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Хейзел почувствовала тошноту от своих же слов и тут же посмотрела вниз, на пол. Наверное, будет легче просто не смотреть на этого человека. Если бы только он не возражал…

Когда она снова подняла голову, удивленная долгой тишиной, она увидела, что Эйдан задумчиво смотрит на нее.

– Садись, – предложил он, указывая на кровать. Хейзел нервно прикусила губу и сделала, как он сказал. Эйдан медленно подошел к ней, затем мягко погладил ее волосы.

– Расслабься, – прошептал он. – Всё будет хорошо. Тебе не о чем беспокоиться.

Хейзел не ответила, а только еще больше напряглась. Эйдан осторожно снял с ее плеч светлую накидку и убрал ее. Нежно коснулся ее кожи.

– Тебе не о чем беспокоиться, – повторил он, поглаживая ее спину. – Закрой глаза.

Хейзел повиновалась, пытаясь выключить все негативные мысли и сконцентрироваться на звучании тихого шепчущего голоса. Каким-то образом это помогло ей немного расслабиться, поэтому она снова открыла глаза и впервые заметила, что Эйдан зажег свечи, чтобы осветить комнату. Странно, как она могла это пропустить? И зачем ему делать это? Он что, думал, что этого будет достаточно, чтобы смягчить изнасилование, которое должно произойти?

Вспомнив о том, почему она здесь, Хейзел снова начала паниковать, поэтому поспешила вновь закрыть глаза. Эйдан продолжал медленно и нежно гладить ее.

– Мне нравятся твои волосы, – пробормотал он, прислонившись ближе, глубоко вдыхая их аромат. – Они длинные, мягкие и красивые. – Эйдан подвинулся, чтобы лучше к ней приблизиться и прошептал прямо в ухо Хейзел: – Ты красива… Хейзел.

Хейзел дрожала, чувствуя его горячее дыхание, наслаждаясь легкими прикосновениями. Она, наконец, полностью расслабилась, позволив чему-то теплому начать разливаться в ее животе. Она не верила ни единому слову Эйдана – она не была идиоткой, которая могла бы купиться на пустые комплименты. Но ради себя самой, она хотела верить его словам. Хотела, чтобы они были правдой.

Эйдан продолжал ласкать ее и, наклонившись, оставил россыпь поцелуев вдоль ее шеи. Сначала эти поцелуи были едва ощутимыми, но всё больше и больше они набирали силу. Хейзел выгнула спину и негромко застонала, когда почувствовала первое прикосновение горячего языка к своей разгоряченной коже. До этого Эйдан не двигался дальше ее плеч, но теперь его рука вдруг осторожно коснулась ее груди, и Хейзел дернулась, как будто его прикосновение обожгло ее.

Мужчина повернул ее лицом к себе и ласково погладил по щеке, пристально глядя ей в глаза. Когда он наклонился к ней, Хейзел не шевельнулась. Она задумалась на мгновение, взвешивая свои варианты, разрываясь между отвращением и невольным желанием, а затем закрыла глаза и позволила Эйдану поцеловать себя.

Поцелуй был приятным. Тепло в ее животе накалилось, становясь почти невыносимым, и после мгновения колебаний, Хейзел решила расслабиться.

Почти сразу поцелуй углубился, став страстным и пылким. Эйдан обнял ее за талию и притянул ближе, крепко прижимая к своему телу, и Хейзел ответила взаимностью, упиваясь чувствами, которых так долго жаждала, чувствами, в которых отказывала себе. Когда руки Эйдана начали снимать ее платье, она не протестовала. Ее разум был в каком-то другом месте, туда, куда она сознательно отправила его. Там она не могла разумно мыслить, не могла реагировать так, как действительно хотела, как собиралась реагировать до прихода сюда. Какая-то часть ее знала, что то, что она делала, было неправильно, что позже она, вероятно, будет презирать себя за эту отвратительную слабость, но уступить было безопаснее, как физически, так и морально.

Хейзел позволила своему телу взять верх, решив сосредоточиться на физических, первобытных позывах, которые проснулись в ней при прикосновении Эйдана. В конце концов, это было то, чего Эйдан ожидал, из-за чего ее привезли сюда. Тот факт, что прямо сейчас она хотела того же самого, было лишь удачным совпадением.

Эйдан грубо толкнул ее на спину, не прерывая поцелуя. Когда ему не удалось полностью избавиться от платья Хейзел, он зарычал и резко дернул за него, чуть не порвав его на части. Хейзел ахнула, но не проронила ни слова – только помогла ему снять с себя одежду.

Эйдан остановился на мгновение, наблюдая за ней, и какой-то крошечной частью ее разума, которая всё еще была способна функционировать, Хейзел задалась вопросом, почему в этот раз всё по-другому. В первый раз она легко смущалась, краснела, пытаясь отвести взгляд, но теперь она не чувствовала даже и тени дискомфорта. Напротив, она была полностью окутана желанием. Она едва могла думать, поэтому в основном лишь наслаждалась тщательностью, с которой Эйдан изучал ее тело.

Может быть, это отсутствие выбора и ответственности за него давали ей возможность ощутить себя свободной?

Какая разница?

Нетерпеливо, она схватила голову Эйдана и притянула его к себе, страстно целуя его. Эйдан усмехнулся, а затем крепко сжал ее грудь, заставив Хейзел вскрикнуть и инстинктивно дернуться назад. Эйдан ужесточил хватку на ее талии и снова поцеловал, еще более глубоко и настойчиво. Из любопытства, Хейзел снова попыталась отодвинуться, и заметила, что хватка Эйдана немедленно стала еще жестче.

Интересно. Необходимость всё контролировать явно была его слабостью.