Он попытался посмотреть на Изуку, а тот не мог отвести взгляда от Намие, чья рука не прекращала дёргать Бакугоу за волосы. Кацуки думал о том, что ему уже всё это осточертело. Хотелось домой и спать. Последнее желательно исполнять не одному.

Пальцы нестерпимо закололо, и Кацуки с удивлением заметил, что может шевелиться. Он усмехнулся, но делать ничего не стал.

Намие напряглась, прислушиваясь. Она обернулась назад, чтобы встретиться глазами с Аизавой. И всё, что ей оставалось, — недовольно цыкнуть.

Намие сидела за столом. Руки её были закованы в наручники. Допрос вёлся с частыми перерывами, потому что Аизава не мог долго использовать причуду. Тогда девушку раз за разом усыпляла Полночь.

На все вопросы Мори отвечала размыто, растягивая минуты на часы. И Аизава понял, что она им ничего не скажет.

Разумеется, имя «Намие Мори» не было настоящим. Оно было придумано ради забавы, и ради неё же она изводила подростков. Но, ради чего именно, всё это как было, так и остаётся неизвестным.

— Первой твоей жертвой стала ученица средней школы *** ХХХХХХ ХХХХХ. Ты устроила вышибалы, и девочку забили до смерти камнями. Однако учителя каким-то образом на тебя даже не взглянули. Всё свалили на нападение грабителей… После мальчик из школы ***** подвергся зверской травле со стороны учеников, но они даже не могли объяснить свою ненависть к нему. Таких случаев я могу привести очень и очень много. Но на основе имеющихся фактов мы можем предположить, что твоя причуда — разновидность мысленного контроля разума. Только, почему она так странно мутировала, мы всё ещё не понимаем.

Девушка хмыкнула, немного задирая подбородок вверх.

— От первого инцидента до нынешнего прошло уже около двенадцати лет. Сколько же тебе на самом деле? Хотя, если предположить, что тогда тебе было на скидку четырнадцать, то сейчас тебе уже… Двадцать шесть, верно?

Она впервые за всё время, что они находились здесь, кивнула, всё так же улыбаясь.

Аизава махнул следователю рукой, показывая, что нужно прерваться.

— Что ж, тогда сделаем перерыв.

Когда в комнату для допроса зашла Полночь и усыпила Намие, Шота устало выдохнул и закапал глаза каплями.

— Она ничего не скажет. Это тебе не глупый подросток. «Намие» ведь не в первый раз совершает такое. Неудивительно, что, даже будучи схваченной, держится она уверенно и спокойно.

— Да… — следователь попытался размять шею, но та предупреждающе хрустнула, что не стоит этого делать.

— Такая удивительная воля и такая удивительная жестокость, — Полночь скрестила руки на груди и прислонилась спиной к стене рядом с Аизавой.

— Я могу только предполагать, но, скорее всего, «Намие» родилась от брака причуд. Это объясняет наличие у неё также способности исцелять.

— Получается, что она…

— …Владеет причудой исцеления и усовершенствованным контролем разума.

— Такая мощь, а она использует её… — женщина раз за разом вспоминала перекошенное лицо «Мори», и сердце её неспокойно сжималось.

— Какова вероятность, что «Намие» может быть членом Лиги Злодеев?

— Никакой. Она действует согласно только своим взглядам и не принимает чужих, — прокручивая всё это в голове множество раз, Шота прикрыл глаза и качнул головой.

Они замолчали, позволяя себе немного расслабиться.

— Но, Сотриголова, откуда тебе известно так многое?

— Бакугоу, — коротко ответил он.

— А. Тот мальчуган. Он действительно нечто. Даже такой манипулятор, как «Намие», до последнего не смогла раскусить его. Именно поэтому я и настаивал на оказании психологической помощи, но он меня, мягко говоря, послал, грубо говоря, послал…

— Это в его духе…

На самом деле, не будь Бакугоу настолько безрассудным, возможно, всё закончилось бы плачевно.

Пускай Кацуки не ответил на все вопросы, но и того, что он всё-таки рассказал, было достаточно. В качестве новой жертвы «Намие» выбрала Мидорию Изуку. «Почему он?» Бакугоу неопределённо покачал головой. «Она постоянно повторяла, что он её бесит. Больше ничего».

Однако бойкот был неожиданностью, но Кацуки ответил на это так: «Отчаяние. Довести свою жертву до полного отчаяния, чтобы она сломалась, а потом добить ещё и физически».

Почему «Намие» выбрала именно Бакугоу в качестве пособника, парень не ответил. Но сказал: «Она присматривалась ко мне с самого начала».

Она истязала своих жертв сначала психически: внушала им страх, различные мании, доводила их до полнейшего отчаяния. И в конце толкала их в пропасть. Ей нравилось смотреть, как они барахтались и пытались выбраться любыми способами. Человечность их медленно, но верно пропадала, являя истинную людскую натуру.

Навязчивая идея прийти в Юэй погубила «Намие». И сейчас многие думали, что она не могла не понимать, насколько это рисковая затея. И всё равно пришла.

В записках, которые Бакугоу подкидывал Шинсо, он рассказывал о её причуде. Всё со слов самой «Мори» и её опыта использования. Кацуки не мог отрицать, что ему, самую малость, нравилось слушать её рассказы. Но, в отличие от неё, парень всё ещё понимал, что она такое. И только в своих мыслях он подумал, что «Намие Мори» хотела, чтобы её поймали. В мире, где сейчас становится на ноги Лига Злодеев, такая, как она, стала бы ещё меньшей помехой, чем раньше. У неё просто не было выбора, а желание заявить о себе не давало покоя.

И вот, в конце концов, всё закончилось.

Шота был удивлён, обнаружив в помойном ведре под своим рабочим столом смятую записку с несколькими надписями. Так быстро герои ещё никогда не действовали. Показания не одного, а нескольких подростков, живых, не тронутых ещё причудой, — это было доказательство, полностью открывающее истину в её грязно-сером цвете.

— Пора продолжать…

Аизава кивнул и, оторвавшись от стены, сделал шаг в сторону комнаты, где всё ещё спала «Намие Мори».

Изуку устало перевернулся на другой бок. Их допрашивали по несколько раз, так что больница сегодня стала настоящим проходным двором.

Хотя сразу после того, как Айзава стёр причуду Намие, все они сразу же смогли двигаться. Саму Намие усыпила Полночь. Пожалуй, это было даже слишком просто…

Тодороки всё ещё хрипел. Он нормально не разговаривал долгое время, так что теперь говорил гораздо больше, чем до этого. Вот что с людьми делает молчание.

Урараке предстояла терапия у психолога, на этом настоял Айзава-сенсей. Но сейчас она отдыхала, отсыпаясь.

Киришима отлёживался с разбитой головой и лёгким сотрясением. Токоями отделался ушибами.

Больше всех пострадал, конечно же, Бакугоу. Руками он не сможет шевелить пару дней точно. Исцеляющая девочка уже подлатала его. Кацуки допрашивали дольше всех вместе взятых.

Накрывшись одеялом едва ли не с головой, Мидория прикрыл глаза. Ему хотелось вскочить с места, выбежать из палаты и броситься к Кацуки, чтобы увидеть его, убедиться, что с ним точно всё в порядке.

Но он этого не сделает. Знает ведь, насколько это может задеть Бакугоу. И так только недавно помирились. Так что Изуку и дальше будет томиться в этом мучительном ожидании.

И Мидория так и не смог ответить самому себе, что он забыл вечером в чужой палате.

Бакугоу лежал один. Всех остальных пациентов выписали, и он развалился в плате как царь.

— Это ты… — он не спрашивал, нет, утверждал.

Кацуки выглядел уставшим. Он стащил с другой кровати подушку и подложил её себе под спину.

Не произнося ни слова, Изуку подошёл к нему и присел на край кровати, спиной к Бакугоу.

— Ты действительно великолепный актёр.

— Подхалим.

Забинтованная рука Кацуки, трепыхаясь от судорогов, заскребла по одеялу, и Изуку пальцами коснулся его ладони.

— Знаешь, а я ведь уже и сам поверил в то, что я псих, который хочет всех убить. Особенно тебя, — выдохнул Бакугоу еле слышно.

— Вот мы и пришли к главному вопросу, как так получилось, что Намие-сан «завербовала» тебя.