- Эларьо филраэль па, Довакин, - крикнул Эльф.

Я едва успел увернуться. Заклятье вонзилось в снег, поднимая столб кровавого пара. Сердце мое выскакивало из груди, разум отчаянно искал способ выжить. Отовсюду доносились панические вопли. Эльфы и норды вопили. Талморцы от драконов, норды от абсолютного оружия врага. Даже смерть Одавинга не вернула мужества. Почти не целясь я бросил щит во врага за миг до того, как луч рассек бы меня пополам. Дерево и кристалл столкнулись, и Недриан выронил посох.

Время будто остановилось. В центре кровавой бури, я поднял с земли первый попавшийся меч и кинулся на врага. Недриан выругался и выхватил из ножен сверкающий длинный клинок.

Наши мечи встретились, и на моем осталась зазубрина от чудовищной силы удара. Альтмер был на три головы выше, имел более длинные руки, но я был быстрее и носил лучшие доспехи, что давало мне некоторое преимущество.

- Червяк! – проревел эльф. – Бретонское отродье!

Я отразил серию ударов, ловко увернулся от колющего выпада в лицо и нацелил острие меча в шею альтмера. Но тот отпрянул, парировал и вывернулся для атаки, целясь мне в живот. С трудом я направил меч левее, и тот скользнул по кольчуге. Ни о каком крике не было и речи. Несмотря на габариты, враг был настолько быстр, что малейшая заминка стоила бы мне жизни. Враг тоже это понимал, а потому даже не пытался бить заклятиями.

- И это все, на что ты способен, остроухий?! – презрительно крикнул я.

- Ничтожество! Скоро весь твой Скайрим падет к нашим ногам! А твой труп я вывешу на стенах Виндхельма!

Генерал бросился в атаку, обрушивая на меня серию колющих ударов. Я едва отбил выпад в горло, и он ушел выше, сбив мне шлем. Враг злобно усмехнулся, за что сразу же заплатил кровью. Мне удалось воспользоваться краткой заминкой и, отклонив клинок, с силой садануть кулаком эльфу в нос. Кровь хлынула по губам и шее, тот отпрянул, пытаясь справиться с болью и непроизвольными слезами.

Сердце йокнуло, в безумии битвы я уловил свой шанс. Клинок мой метнулся к врагу, целясь в сочленения брони. Недриан вскрикнул и резко ударил меня мечом, попав в мою ловушку. Как я и сказал: «у меня лучшие доспехи». Двойная кольчуга, подбитая мехом, скрытая за пластинчатой кирасой – последнее слово в изготовлении брони, подарок от Йорлунда. Эльфийская зачарованная сталь прорезала кольчугу, распорола кожу, полоснула по кости и застряла в пластинах кирасы. Залитое кровью лицо альтмера побелело, глаза округлились, и через миг мой меч с хрустом пробил его кирасу. Лезвие вошло под нижние пластины, миновало ребра и рассекло сердце. Я вырвал меч, глядя, как взгляд Недриана мутнеет.

Альтмер осел, недоуменно косясь на кровосток моего меча.

- Увидимся в Совнгарде, - прошептал я, и эльф тихо упал на бок, глядя в никуда.

- Победа! – заорал я, вырывая меч павшего генерала из брони. – За Скайрим!

Воины радостно завопили, глядя как остатки Талморского войска бегут к кораблям, гонимые ужасной конницей нордов. И тут что-то горячее ударило в спину. Я инстинктивно обернулся и замер. Помню, как раскрыл рот, удивленно глядя на плавящийся снег, на трещины в кристалле посоха. Я едва прикрыл глаза, а затем прогремел взрыв. Тысячи раскаленных игл пронзили меня, напитав чистой магией. Я закричал, и крик потонул в гуле водоворота. Запах озона растерзал легкие, в голове что-то взорвалось, и мир погас. Довакин, Клинок Скайрима, Дракон Севера – просто исчез.

========== Глава 2. “Ужас” другого мира ==========

Мне не впервой просыпаться с головной болью, но то пробуждение било все рекорды. Даже после празднования дня рождения Эйлы, когда Белетор привез в три раза больше меда чем было заказано, мне не было так тяжко.

Борясь со сверлящей болью во лбу, я открыл глаза, надеясь встретиться взглядом со жрецом-целителем. Но вместо этого меня встретили громадные, черные глаза коровы.

Коровы.

Не обросшее донельзя шерстью скайримское чудище, а вполне себе гладкошёрстная буренка, каких много в моем родном Хай-Роке. Создание смотрело на меня с любопытством и толикой презрения, всем видом намекая, что мне не место в ее личном сарае.

В сарае.

В носу все еще свербел озон, но сквозь него уже пробивались знакомые ароматы навоза, живности и соломы. Место, где я себя обнаружил, напомнило о тех далеких временах, когда я еще был рыцарем и, объезжая подвластные мне территории, навещал владельцев ферм. Я попытался вспомнить, могут ли в окрестностях Данстара быть такие уютные сарайчики, но на ум ничто не приходило.

Не приходило, и я никак не мог понять, почему.

«А какого даэдра? — промелькнула мысль»

Когда мы шли на битву, стояла середина зимы, и Скайрим походил на белоснежную пустыню. Но я не чувствовал холода, пол сарая был земляным, а из зазоров в дощатом потолке пробивались довольно яркие лучи солнца.

Вопросов хоть отбавляй. Самый насущный, конечно — где я. Чуть менее — почему я лежу в сарае, в исподнем. А из одежды на мне были лишь засаленные штаны и пара окованных сапог. Ну, если не считать за одежду довольно неумелую тряпочную перевязку на боку. Я дернулся, ощутив рвущую боль в ране.

Видимо, сказалась легкая контузия, помешавшая сразу сложить два и два. Конечно же, несложно было поднять взгляд на небольшое окно под потолком и разглядеть лазурное небо и стайки рассекающих его птиц. Прислушаться к тихому шуму древесных крон, услышать пенье соловья и трудолюбивую трель дятла. Но я не смотрел, а возможно мне было просто плевать. Все-таки, я же Драконорожденный, с посланной не иначе как самим Молагом головной болью. Я поморщился, собираясь с мыслью.

— Мууууу! — разразилась корова, недовольно косясь на меня.

— Заткнись, животное, — простонал я, прижимая пальцы к вискам. Боль понемногу спадала, и я позволил себе подняться на ноги.

Клянусь, сказать, что я тогда был растерян– ничего не сказать. Я был ранен, а значит битва прошла совсем недавно. В сарае не было костра, но я не трясся от холода, а значит на улице точно не зима. На мне нет доспехов — значит кто-то меня обобрал.

И тут я ощутил укол страха.

«Неужели мы проиграли битву и талморцы захватили меня в плен и теперь держат… в сарае?!»

Я с легкостью отбросил эту мысль как невозможную. Эльфы не взяли бы меня живым. Слишком боятся драконьей крови. Когда Ульфрик отсылал Эленвен из Скайрима, она четко дала понять, что мне, Довакину, не место в царстве эльнофей. Я до сих пор не понимаю, что эта баба имела в виду, но одно усвоил: убийцы из талморцев так себе. Самое вероятное, решил я тогда, что какой-то даэдра перенес меня из Скайрима в задницу Тамриэля, ради развлечения. Возможно, Шеогорат. Тем более он приглашал меня посетить свой план в Обливионе.

— Ну ладно! — крикнул я. — Что это за шутки? Где я? Покажись, чертов даэдра.

— Муууу, — корова посмотрела на меня любопытным взглядом. — Муууу.

— Черт знает что, — хмыкнул я. — Ты же не воплощение даэдра, да?

И тут я услышал вопль, от которого по спине пробежали мурашки. У меня! Клянусь Шором, это был самый ужасный крик, что я когда-либо слышал. Омерзительная помесь женского визга, волчьего воя и чего-то еще, отдаленно напомнившего скрежет металла о метал. Это был крик живого существа. Разумного и неестественного. Рука машинально опустилась на пояс, пытаясь нащупать рукоять меча. Тщетно. Но, по крайней мере я мог рассчитывать на ту’ум.

— Милисердо Криатор ми ас! — завопил гулкий бас.

У входа в сарай послышались тревожные шаги, звякнула цепь, заскрежетала задвижка. Я крепко сжал кулаки и глубоко вдохнул, готовя голос к бою. Может, я и не был самым прилежным учеником Ангейра, но мой крик все равно мог осадить любого незадачливого бандита. А то и десяток бандитов, если без ложной скромности.

Подготовка к ту’уму — неописуемое чувство. Ты стоишь, будто врастая ногами в землю, каждой костью ощущая связь с Кин. В горле нарастает вибрация, легкие наполняет горячее пламя. Даже мысли становятся другими, необузданными и дикими. Сила дова — мой врожденный дар. Я так его и не понял, хоть он и даровал множество побед.