— Что? Я не знаю.

— Кто есть у тебя и кого нет у Макса?

— Тебя. У него нет тебя.

— Ещё?

— Семья, — вдруг выдохнул Том и стал внимательно смотреть на мужчину, чувствуя, что сердце замедлило свой ритм.

— Что сделал бы ты, Том, если бы какой-то мудак посмел угрожать твоему брату? — Дауни был намерен идти до конца, он хотел развеять любые крохи страха Холланда, хотел вырвать с корнем чувство опасности, которое в нём посеял Аронофски, когда дал тот ужасный совет.

— Я бы ему врезал, — вдруг усмехнулся Том и сморгнул слёзы, но он не плакал, это была лишь остаточная влага его отступающей истерики. — А ещё бы братьям сказал, они бы помогли.

— Вот, — улыбнулся Роберт, когда понял, что подействовало, а главное, что Том понял всё это сам. — Ещё бы ты мог сказать мне, иначе зачем ещё нужен богатый и влиятельный мужчина рядом? Мм?

— Да, — кивнул Холланд, чувствуя себя в полной безопасности, и погладил Дауни по щеке. — Я не знаю, что бы делал без тебя сейчас.

— Без меня ты бы не ввязался в этот фильм, — вздохнул тот, но Том притянул его лицо к себе и поцеловал.

Том целовал нежно, с упоением и оттяжкой, тишину нарушали лишь влажные соприкосновения губ двоих влюблённых. Сегодня небо было ясным, а луна — почти полной, поэтому освещала комнату Холланда получше любого фонаря. Когда он взглянул на лицо своего любимого, то увидел лишь освещённую светом половину, но улыбнулся, потому что, несмотря на этот чёрно-белый облик, представший сейчас перед ним, он знал, что в Дауни нет ни капли тьмы.

— Ещё, — попросил Холланд и снова поцеловал мягкие губы мужчины, немного углубляя этот контакт, чтобы подбородком царапаться о колючую щетину. Тому это нравилось, как и усиливающееся давление на его тело по мере того, как Роберт расслаблялся и всё больше ложился на него.

— Том, нам лучше остановиться, — попросил Дауни, потому что постепенно его стал заводить как сам поцелуй, так и то, что он слышал. А что именно он слышал? Ничего, кроме биения их сердец и звуков мокрых поцелуев.

— Ты не хочешь меня? — вдруг спросил Том, разъединяя их губы и вновь вглядываясь в глаза напротив.

— Знаешь ведь, что хочу, но не тогда, когда мы оба слишком уязвимы и не готовы, — улыбнулся Роберт, радуясь, что они снова смогли забыть о страхах, стоило им переключиться друг на друга. Каждый из них был ключом к спасению другого.

— Когда ты говоришь «не готовы», то ты имеешь в виду…

— Да, именно это я и имею в виду. Кому-то из нас двоих придётся это сделать, и, чтобы ты знал, я не против того, чтобы это был именно я, — Дауни без всякого стеснения говорил о гигиенических процедурах перед анальным сексом, а вот Том покраснел, и это было видно даже в свете луны.

— У тебя… у тебя уже был опыт? — неуверенно спросил Холланд, потому что боялся этого вопроса, ведь всё-таки Роберт сидел в настоящей тюрьме и только ему одному известно, что там было. Мужчина сразу понял, что волновало парня, поэтому скатился с него, притянул к себе и поцеловал в лоб, поглаживая пальцем его плечо.

— Опыт был. Но не в тюрьме. У меня были две драки за время заключения, были намёки на домогательство, но никто меня не трогал и не насиловал, Том, — спокойно произнёс Роберт, проведя пальцем соединительную линию между двух родинок на шее Холланда. — Люблю эти две родинки.

— Разглядывал меня под микроскопом? — усмехнулся парень. Он был рад узнать эту правду о тюрьме и ещё больше был рад, что они сразу же сменили тему.

— Да, сцена после титров в Гражданской войне, когда Питер разглядывает на потолке голограмму с эмблемой Паучка, подарок Тони Старка. Ты запрокидываешь голову назад, обнажаешь свою шею, твоя кожа отсвечивает красным, а две эти родинки пленили меня раз и навсегда. Как и твои тонкие запястья, — Роберт стал целовать запястья Тома. — Как и твои музыкальные пальчики, — и тогда он поцеловал каждый пальчик любимого.

— Ты не считаешь меня женственным?

— В молодости меня считали слишком смазливым, но это просто молодость, Том. Ты ещё изменишься и не один раз, ты уже невероятно поменялся буквально за пару лет и…

— И тогда ты перестанешь находить меня привлекательным? Когда я потеряю то, что имею во внешности сейчас? — Холланд приподнялся на локте, чтобы упрямо взглянуть в лицо мужчины и прочитать в его глазах ответ на свой вопрос.

— Даже если бы ты был весь покрыт бородавками, а твой нос был бы размером с грушу, мне было бы всё равно. Хоть я и испытываю к тебе очень сильное влечение, но началось всё не с этого, началось всё с твоего смеха и с того, что ты стал моим светом, — Роберт чмокнул Холланда в кончик носа. — Хотя нет, если бы нос был как груша, то между нами ничего не могло бы быть! Это мой маленький фетиш, — пошутил он, подарив кончику носа парня ещё один поцелуй.

— И сколько тебе лет, — рассмеялся Том и улёгся рядом, кутаясь в объятия мужчины, который коротко зевнул.

— Неприлично много, но в душе мне навсегда двадцать два, — уже тише ответил Роберт, проваливаясь в сон. Теперь первым уснул он, Том ещё немного охранял его сон, а после тоже последовал в царство Морфея. Больше кошмары этой ночью не снились никому.

***

Утром Том проснулся на удивление раньше будильника, но при этом чувствовал себя так, словно проспал десять часов и отлично отдохнул. Он потянулся, повернулся к Роберту, но того рядом не оказалось.

— Роберт? — позвал Том, приподняв свою взлохмаченную ото сна голову. Он прислушался, но никаких звуков из ванной не было слышно. Холланд схватил свой телефон с прикроватной тумбочки, обнаружив, что времени больше двенадцати часов дня. Он проспал, а Дауни не только не стал его будить, так ещё и будильник отключил и по-тихому слинял на съёмки.

Парень подскочил с постели, став на ходу переодеваться в джинсы и футболку, спешно спускаясь по лестнице на первый этаж, где столкнулся с Гарри, не успев набрать номер Роберта. Том удивлённо уставился на брата, который жевал бутерброд на его кухне.

— Привет, спящая красавица, — улыбнулся Гарри. — Пока ты не начал спрашивать, рассказываю. Этим утром мне звонит Роберт Дауни младший, знаешь его, да? Он ещё Железного Человека в Мстителях играет, — потешался парень, как и всегда. — И говорит: «Гарри, у нас вчера был очень тяжёлый съёмочный день, в связи с чем Тому дали заслуженный выходной, о котором он не знает. Он сейчас спит, как сурок, но когда проснётся, передай ему, что на съёмках его сегодня не ждут, а ещё, если он всё-таки явится, то я стану обманщиком, потому что всем соврал, что он немного приболел».

— Ну и зачем, спрашивается? Я ведь прекрасно себя чувствую, — вздохнул Холланд, не понимая, зачем Роберт всё это затеял, а потом прошёл к холодильнику уже спокойным шагом, чтобы тоже сделать себе бутерброд.

— Может, ты прекрасно себя чувствуешь, потому что спал до обеда, — рассмеялся младший брат. — Я был в шоке, когда он попросил меня быть твоей нянечкой на этот день. Но когда собрался к тебе, то был в ещё большем шоке, когда увидел, что он уезжает от тебя на такси. Могу я спросить, ты точно вчера устал из-за тяжёлых съёмок или…

— Гарри, — закатил глаза Том, размазывая арахисовое масло по батону. — Давай без твоих эротических фантазий, ладно? Ничего не было.

— Ничего не было, но? — Том не говорил никакого «но», однако Гарри порой умел читать его мысли.

— Но мы теперь вместе, — улыбнулся старший брат и быстрее стал жевать свой бутерброд, чтобы брат не начал хохотать над его глупой влюблённой улыбкой.

— Твою же…

— Моя же, а она и твоя же, следи за языком, — тут же одёрнул Том.

— Мой брат встречается с Робертом Дауни младшим, поверить не могу, — Гарри был искренне удивлён, потому что, да, он подшучивал, но потому это и было лишь шутками, он не думал об этом всерьёз.

— Это ты накаркал, вот и…

— Том, но он же женат, у него дети, — парень схватился за копну своих кудрей. Теперь, когда всё это перестало быть его шипперской шуткой, он вдруг посмотрел на обстоятельства с другой стороны. — У него сын старше, чем ты.