Выйдя из кабинета в поисках медсестры, я встретил Луизу, старшую медсестру, которая занималась одним из наших стационарных пациентов.

– Мне нужен ассистент в ручной установке микрочипа на… животном, поможешь? – я намеренно не стал называть конкретный вид, о котором говорил. Хотелось внести элемент неожиданности: выражение ее лица в этот момент будет просто бесценным.

– Конечно, – ответила она. – Буду через минуту, как только закончу с Поппи.

– Спасибо, я в дальней смотровой.

Всего пару минут спустя Луиза постучалась в дверь и вошла. Ее реакция была даже лучше, чем можно было себе представить. Когда она увидела Арни, то мгновенно всем телом в страхе отпрянула назад. На лице были одновременно шок и неверие. Думаю, Луиза собиралась выкрикнуть какое-то ругательство, но благодаря своему профессионализму ей удалось выдать более мягкую фразу:

– О боже, я совсем не это ожидала.

– Луиза, – сказал я, давая ей время вернуть все свое самообладание. – Это мистер Смит, а это Арни, девятипоясный броненосец. Микрочип встанет в его левое бедро, и нужно, чтобы ты помогла мне вытянуть лапу из-под брони. Он довольно сильный, попробуйте держать его за лапу, пока мистер Смит будет удерживать остальное тело. А я тогда смогу подготовиться и ввести микрочип, договорились?

Подойдя к столу, она нерешительно протянула руку, пробуя коснуться спины Арни. Когда ее тактильное восприятие перестроилось с шерсти на броню, успокоилась, привыкла к необычной текстуре кожаного панциря и отсутствию обычной реакции при контакте человека с животным. Она расслабилась, и ее профессионализм возобладал.

Вся процедура прошла быстро и эффективно. Убедившись, что рана заклеена, я отсканировал левое бедро, проверив надежность чипа, мистер Смит вернул Арни в переноску, сердечно поблагодарил нас обоих и вышел.

Когда дверь за ним закрылась, Луиза молча глянула на меня.

– За десять лет, что я работаю здесь, это точно самое диковинное животное, которое мне доводилось видеть, – сказала она. – Спасибо, что предупредил!

– Я тоже был немного удивлен, – признался я. – К тому же думал, что у него кошка.

– Но у меня вопрос. В Северном Девоне не наблюдается переизбытка броненосцев. Так что если он потеряется, наверно, его будет не так уж сложно найти, разве не так? Так к чему устраивать все эти сложности с чипированием?

И хотя я знал истинные причины, но вынужден был признать, что Луиза говорит дело.

– В любом случае, – продолжила она, – откуда ты узнал, что микрочип нужно вставлять в заднюю левую конечность?

– Ты называешь себя ветеринарной медсестрой и не знаешь этого? – ответил я с ухмылкой, радуясь, что успел скрыть все свои улики в Интернете, закрыв окошечко поиска в «Гугл». – А я думал, что это всем известно.

Я вышел из своего домика в темноту бодрящего африканского утра. Было 5.30, суббота, 9 августа. Солнце взойдет только через час. Чувствовалось, как пробирает холодок, забирая остатки уютного тепла удобной самодельной кровати.

Восемь дней назад в это время я бы только проснулся, чтобы затем отправиться на работу в ветеринарную клинику в городе Челтнем, в районе Котсуолд. Но на август моим домом была резервация Нгонигони в предместье Нельспрута южноафриканской провинции Мпумаланга, так как я ассистировал доктору Кобусу Раату и его команде из Wildlife Vets. Работа заключалась в вылове, перемещении, лечении и научном исследовании обитателей африканской дикой природы.

В отличие от большинства африканских стран Южная Африка поставила на поток индустрию охотничьих ферм. Дикие животные – это не только собственность государства, представленная в национальных парках. Ею также могут распоряжаться владельцы частных охотничьих заказников. В данной индустрии ценится умение безопасно поймать, загрузить, перевезти и выпустить этих животных. Каждый шаг требует наблюдения ветеринара, а потому жизнь команды Кобуса никогда не бывает спокойной.

Я спускался вниз, идя на завтрак. Было еще слишком рано, чтобы наслаждаться ежедневным представлением, что устраивают живущие на ферме жирафы, зебры, гну, бубалы и импалы. Все они щипали траву на пастбище, всего в ста метрах от того места, где мы обедали. Ранний подъем был обязателен по причине назначенной на 8 утра встрече в охотничьем заказнике в двух часах езды к северу от нас в Хёдспруте, городе, расположенном на западной границе национального парка Крюгера. За завтраком царила суета: нам предстояло поймать и перевезти трех взрослых самцов. Процесс ловли жирафов сопряжен с таким повышенным риском, что во всей Южной Африке есть лишь несколько компаний, сотрудники которых обладают необходимыми для этого опытом, знаниями и умениями. Гипертензивный эффект от приема лекарств, применяемых для обездвиживания животного, может вызвать угрозу для его жизни. Тем более что уникальные анатомические особенности жирафов изначально требуют гораздо более высокого кровяного давления в сравнении с другими млекопитающими. Проблема угнетенного дыхания в связи с приемом лекарств усугубляется наличием большого объема мертвого дыхательного пространства, обусловленного невероятно длинной трахеей жирафа. Помимо этого, рост создает риск серьезной травмы, если не уследить за его падением.