В толпе я глазами нашла своих родных. Отец стоял серее тучи, мама тихонько плакала, а вот тетушка Арни просто светилась радостью. Рано радуетесь тетушка! Она уже в деталях представила свадьбу, цвет платья, венок на голове, ленту, связывающую двоих влюбленных .......
После речи старосты, моя семья попыталась подойти, но толпа расходившихся воодушевленных островитян не позволила. Зато я без препятствий, под возмущенный взгляд тетушки потащила “жениха” в сторону причала.
- Эмм,... а куда мы идем? – Спросил горе – жених. “Топиться” – мысленно ответила я. Что там тетушка говорила про романтику и про то, что стоит лишь похлопать глазками, как мужчины сдаются? Правда мое “хлопанье” она называла нервным параличом, но сейчас надо постараться.
- Такой дивный вечер, не хочется уходить. Я когда была маленькой, всегда мечтала посидеть на плотике на воде, полюбоваться ночным небом с фонариками с будущим супругом. – Я со всей силы тянула его к воде. Моему спутнику ничего не оставалось, и он обреченно побрел сам следом. Выбрав плотик примерно на середине причала, я жестом пригласила его спуститься вниз по веревочной лестнице. Особенность плотиков была в том, что они рассчитаны на одного человека, который зажигает костры и фонарики, а вдвоем на них достаточно трудно удержаться, поэтому парочкам приходиться сидеть почти в обнимку (что несказанно радует последних). А еще они очень не устойчивые, одно неверное движение, и те, кто не успел уцепиться за лестницу, улетали в воду. Парень на дрожащих ногах спустился на плотик, и до побелевших костяшек вцепился в веревку. Я вежливо попросил отойти от лесенки, что бы освободить мне место для спуска. Парень побледнел, но все же просьбу выполнил. Когда он отошел на противоположный край, я с удовольствием спрыгнула, ухватившись при этом за лесенку, чтобы не упасть. Мои надежды оправдались – горе жених пошатнулся, и начал заваливаться на спину, бешено махая руками в надежде ухватиться хоть за что-нибудь. Но ухватиться было не за что, и мой спутник плюхнулся в воду, издавая при этом крик толи раненого быка, толи потерявшегося кита. Он изо всех сил барахтался в воде и вопил о помощи, а я уже сидела на плотике от души хохотала.
На его крик прибежали все, кто оставался на пляже, в том числе его и моя семья. Его мама, увидав чадо, барахтается в воде, завизжала громче сына, подтверждая всем присутствующим мои мысли, что плавать он таки не умеет. Мужчины это тоже поняли, и кинулись спасать утопающего. Всей толпой с криками и воплями. Кто бежал по причалу и прыгал с него в воду, кто кинулся с пляжа сразу в воду, женщины кричали и подгоняли мужчин..... Когда первый спасающий с причала оказался около парня, народ замер и притих. Дело в том, что выбранный плотик, хоть и находился на глубине, но здесь вода могла достать парню максимум до губ, а как оказалось так вообще до подбородка, но он был слишком занят криками о помощи, что бы это заметить. Мужчины остановились разом. Мокрые и злые в дорогих одеждах, испорченных сапогах и жилетках. “Утопающий” судя по всему пожалел, что не утонул, вздохнул, и в сопровождении спасителей обреченно поплелся к берегу. И вместе со своей семьей удалился с пляжа, ни разу не обернувшись на меня. Я сидела на плотике, утирая слезы смеха, и наблюдала за удаляющейся процессией. На причал меня вытянул, в буквальном смысле, отец, просто ухватив за руку, поднял как куклу и поставил перед собой. Лицо его было сурово, но в глазах плясали смешинки. Я поняла по взгляду отца – никакая тетя Арни не заставит меня выйти замуж за этого горе жениха. Так уже решил отец. Он обнял меня, и увел с пляжа, ни сказав никому, ни слова. Так провалилась первая попытка моих родных выдать меня замуж.
Весь следующий год моя родня охала и ахала по поводу неудачного стечения обстоятельств. Они искренне подбадривали меня и обещали, что уж в этом-то году я точно выйду замуж. И этим планам почти было суждено сбыться. За год я научилась делать мази и настои, неплохо разбиралась в травах и даже начала под наблюдением бабушки лечить порезы или не тяжелые болезни. Я целыми днями помогала маме по хозяйству, ныряла за водорослями, а когда выдавалось свободное время, бежала к бабушке училась, делала настои и заготавливала травы. Порой я днями не появлялась дома, и бабушка буквально выгоняла меня из своего дома. Но год пролетел очень быстро, и мы опять отправились в Бродвиг, опять выбирали ткани, и опять к нам приехала тетушка Арни. На этот раз платье шили по мне, от шпилек я отказалась, так же как и от косметики, чем вызвала недовольство тетушки. И снова это позор на площади и опять дары Буре. И опять жених. На этот раз рыбак. Первое знакомство с его и моими родителями. Его отец очень суровый человек и успешный рыбак. Мама жениха боялась собственного мужа и вздрагивала каждый раз, когда он к ней обращался или что-то громко произносил. Я видела это, отец тоже, отчего хмурился все больше с каждым приездом семьи жениха. Все шло к свадьбе, семьи обговаривали мое приданное, и то, что даст семья жениха за меня, уже даже примерно обговорили, когда будем венчаться. С меня сняли все домашние обязанности, что не сильно меня радовало. Отец ходил хмурый, а мама частенько пускала слезу, говоря, какая я стала совсем взрослая. В общем радости было мало.
Как то вечером, отец объявил о том, что венчаться мы будем не в родном поселении, а у жениха, я ушла к бабушке. Я понимала, что уже ничего изменить нельзя, но расстраиваться на глазах родных не хотелось. Бабушка с вечера ушла собирать лунную траву, которую она не один год выращивала, и особо ценны были ее листья. Эта трава снимала почти все недуги, но собирать ее нужно осторожно, только под полной луной последнего месяца, перед тем как наступят холода, а землю укроет снегом, иначе от обычного сена пользы больше. Бабушка ушла с вечера, а я, наплакавшись, принялась делать настой от солей в суставах. Солевая болезнь терзала практически все население острова, порой даже проявлялась у новорожденных детей. Настой снимал боль и отеки суставов, поэтому потребность в нем была всегда. Бабушка вернулась уже за полночь, уставшая и довольная. Полная корзинка лунной травы была у нее в руках. Когда бабушка вошла в дом она уже почуяла, что настойку я испортила.
- Что же ты травы переводишь? – Спросила она меня с порога.- Кто ж Огницу то в настойку добавляет? Так и аллергический зуд можно вызвать с язвами. Такая настойка больше вреда принесет, чем пользы.
Я стояла и удивленно смотрела на бабушку, а потом посмотрела на котелок и стол рядом. На столе была мелко порезанная Огница, а настой приобрел красный оттенок. Я устало села на стул. Совсем эта свадьба меня мне думать не дает. Невольно слезы навернулись на глаза.
- Да не расстраивайся ты так. – Сказала ласково бабушка. – Настоем будем раны и язвы прижигать, да и порезы, трав еще много. Пойду, поищу, чем твое горе подсластить можно.
Бабушка направилась на кухню за чаем, а я сидела и смотрела на котелок. Настойка на Огнице хорошо прижигает раны, при всяких кожных болячках, которые можно именно прижигать, что бы не дать пойти заражению по крови, но слишком большая доза настойки может вызывать зуд и язвы, а их боится весь остров. Из-за постоянной соли малейшее воспаление на коже или заражение крови может привести к необратимым последствиям. Раны плохо затягиваются, а от язв люди не редко и умирали. Чаще всего на острове гибнут от заражения крови, которое получить можно где угодно – порезать ногу камнем, или в море кто-то укусит, или на суше. Все одно заражение крови практически вылечить не возможно – человек покрывается пятнами, язвами и волдырями. Как раз именно то, что может вызвать Огница даже в маленьких дозах, и уж тем более, если ее принять вовнутрь. И самое главное – чаще всего больных закрывают дома и отпаивают настоями. Лечатся больные, по меньшей мере, полгода – год без права даже купаться летом в море. А это хороший шанс избавиться от настырного жениха.
Я схватила ближайшую склянку, до краев наполнила ее настоем и сунула в карман. Как раз вошла бабушка с чаем и пирогом. На следующий день мне удалось уговорить отца пригласить семью жениха в гости. Отец сначала отказывался, но потом все же согласился. Через неделю они приехали в гости, мы с мамой накрывали на стол, мужчины обсуждали последние уловы, а женщины дела по хозяйству. Я в тот вечер была приветливая и улыбалась чаще, чем обычно. Отец жениха одобрительно кивал, а вот мой хмурился. Я вызвалась налить чай гостям, пока мама раскладывала пироги. По традиции чай наливается в первую очередь самым старшим, потом мужчинам, женщинам, детям и только после этого тот, кто наливает чай, может налить себе. Закончив с чаем. Я села рядом с женихом, и потянулась за пирогом, специально поставленным подальше, что бы пришлось тянуться через кружку жениха. Я зацепила ее и опрокинула, разлив почти половину содержимого.
