Тали и голод - понятия неделимые. Но Тали не может утолить голод - Ли заругает. Станет говорить множество слов, а потом и вовсе махнет рукой и уйдет.
Ли. Она недовольна, когда Тали ее так называет. А как правильно не говорит. Только смотрит долго, но, как будто, мимо Тали. Когда она так смотрит, Тали понимает, что сделала что-то не так. И тогда ей становится так неуютно, что сразу хочется кушать.
А сейчас Ли смотрит именно так - пусто и неподвижно, только не на Тали, а в черное ночное небо. И голод с новой силой поднимает голову, шепчет, что можно бы и забыть о запретах, раз уж Ли все равно...
***Два месяца и восемь дней назад***
Звук пробивался сквозь затхлую тишину, не давая уйти. Монотонный, настырный, одновременно надрывный и бесцветный.
- Пойдем. Не стоит так убиваться, накличешь еще, - голос низкий, с хрипотцой, мягкий и обволакивающий, он отчетливо проникал сюда, в тесную темную коробку, вибрируя деревом стенок.
- Не тебе решать, чего она стоит! - этот, высокий, голос полон ненависти.
- ЭТОГО она точно не заслужила, - низкий голос завибрировал от едва сдерживаемого гнева. - Поверь тому, кто знает не понаслышке, - добавил он уже мягче.
И снова этот звук. Нахлынул липкой волной, вцепился, теребит, заставляя пульсировать обжигающе-ледяной сгусток в желудке. Звук звал, тянул к себе, манил, приказывал.
Нельзя! Это неправильно, не нужно слушать звук, он обманывает.
Бум.
Бум-бум-бум.
Что-то застучало по крышке. Сначала легкие, редкие удары, потом целые горсти мягких камушков. Тишина сгустилась, уплотняясь и съедая навязчивый звук, с которым так не хотелось расставаться. Ледяной ком в желудке лопнул, отозвавшись голодным эхом по всему телу.
***Два месяца и девять дней назад***
Отчаяние застилало глаза злыми слезами, заставляя мир расплываться, точно дождливый город за окном. Талэйна изо всех сил сжала кулачки, чувствуя, как впиваются ногти в ладони. Несмотря на закрытую дверь, ругань с кухни на нижнем этаже без проблем долетала в ее комнатку в мансарде под крышей нелепо высокого, узкого дома. Лишь самые громкие фразы, обрывки, но и этого было достаточно, чтобы понять: зря они сюда приехали.
- Ты хотела сделать аборт!
- Ни единой минуты. Это ты считал, что от твоего предложения невозможно отказаться. А я отказалась.
- Сука! - звон бьющейся посуды заставил Тали сжаться в комок. - Так и знал, что от тебя еще будут проблемы. Где выродок?
Тяжелые шаги прогрохотали по шаткой деревянной лестнице. Сейчас дверь распахнется, и... Что тогда произойдет, Тали не знала, но что-то очень плохое - без сомнения. Она схватила наушники пеера и врубила звук на полную. "I like to move it, move it", - задорно закричали лемуры из мультика в ушах, заглушая звук шагов и нависший над Тали страх.
Мама с самого утра была на нервах. Разбила чашку в дурацкий красный горох, а потом долго рыдала над осколками. Тали пыталась ее успокоить, мол, посуда к счастью бьется. За что получила излишне крепкие объятия и кучу обещаний, что теперь у них точно все хорошо будет, вываленных прямо в ухо всхлипывающим шепотом.
В том, что все будет хорошо, Тали сомневалась. В этой дыре ничего не могло пойти хорошо.
Они приехали три дня назад. Тали снова нездоровилось, и дорогу она почти не запомнила. Туман в голове немного рассеялся лишь когда они выбрались из автобуса в промозглый зимний вечер, полный моросящего то ли снега, то ли дождя.
Автобусная станция встретила пришельцев гулкой пустотой и неприветливым взглядом кассира, вперившимся в Тали из-за мутно-грязного стекла билетной будки. Мама как-то чересчур нервно на эту будку косилась. Схватила Тали за руку покрепче и почти волоком протащила мимо, не дав толком рассмотреть объявления, которыми стекло было густо обклеено изнутри. Тали только и успела зацепиться взглядом за "Найден ярко-розовый чемодан с женскими вещами" и подивиться, что дата находки - аж целых одиннадцать лет тому.
Этот чемодан не давал Тали покоя почти два дня. Возможно, потому что ярко-розовый - это и ее любимый цвет тоже, и она прониклась невольным сочувствием к растеряше, забывшей на станции такое сокровище. Выбросить чемодан из головы никак не удавалось, да и не о чем было больше думать: с момента приезда на улицу Тали не выпускали, телефон отобрали, а вайфаем в новом доме пока что и не пахло.
Тали на стенку готова была лезть, особенно в первый день: наутро пораньше мама куда-то ушла, заперев Тали в доме, а вернулась поздно ночью. Вид у нее был жутко уставший, под глазами пролегли такие глубокие синяки, будто мама перепутала и накрасила синими тенями под глазами, а не над. Тали, в ожидании матери прикорнувшая на все еще укрытом пленкой диване в гостиной, даже испугалась сперва, решив, что в дом лезет зомби.
Они потом вместе долго смеялись. Вот тогда мама и сказала впервые свое "теперь все будет хорошо". Так сказала, что Тали ей ну вот ни капли не поверила. Она за ужином еще несколько раз это повторяла, но Тали казалось, что убедить в этих словах мама пытается в первую очередь себя, а не ее. А утром Тали поняла, что сейчас лопнет от любопытства, и решила спросить про розовый чемодан. Вот этого вопроса мамина любимая уродская чашка и не пережила.
А когда стемнело, к ним явились гости. Вернее, один гость. Тали изгнали наверх, она даже рассмотреть пришельца не успела. Разговор внизу был тихим очень недолго, уже спустя пару минут перешел на повышенные тона. И то, что Тали удалось услышать, ей совершенно не понравилось.
***Три месяца назад***
