— Прости.

— Не извиняйся. На беззащитность роз всегда ведутся, и ранятся. Тоже самое и с тобой.

— Это что значит? — Эйлал удивлённо посмотрела на него. Кан сделал задумчивое выражение лица, подперев рукой голову.

— Ну… я и подумать не мог, что ты обгонишь меня во время соревнований.

— Или ты просто черепаха. — Машинально ответила Таласия. Кан, словно не заметил её слов.

— Или, когда подняла тяжёлую штангу, хоть почти и отдавила ноги сторожу.

— Кто бы говорил, взял, и поднял двести килограмм. Ты вообще человек? — Эйлал сильнее закуталась в плащ, чувствуя, как холод проникал под платье через вырез. Кан состроил зловещую рожицу, потянувшись к ней руками.

— Нет, я демон-искуситель, который совращает невинных девушек. — Эйлал отшатнулась от него. Кан пустил смешок, садясь обратно. — Не бойся ты, я тебя не трону.

— Кто сказал, что я боюсь? — Возмущённо спросила Таласия. Тогда, Рубиус пробежался рукой по оголённой спине девушки, просунув её под плащ. Эйлал сдавленно пискнула, вскочив. Кан рассмеялся.

— Не боится она. Не-е. — Эйлал зло скрипнула зубами, схватив снег с земли и слепив снежок. Тот прилетел точно в лицо Рубиуса, который поражённо смотрел на неё. Теперь его ресницы были в снегу, делая его ещё красивее. Эйлал чертыхнулась на саму себя. Эйлал перекидывала в руке второй снежок, готовая в любой момент кинуть его. Кан потёр руки, хитро оскаляясь. — Чтож, время вали-ить. — Эйлал испуганно раскрыла глаза.

— Нет! Даже не думай! — Парень подорвался, снося ту с ног. Эйлал взвизгнула, стоило только снегу проникнуть под плащ и коснуться кожи. Кан навис сверху, смотря на неё с ухмылкой.

— Очевидно, победил я? — Эйлал застучала зубами.

— Холодно, Рубиус. — Та ткнула его в грудь, попытавшись скинуть с себя. Вместо этого тот подхватил её, перевернувшись. Теперь удивлённая Таласия валялась на Кане, которому в пиджаке не было холодно вовсе. Тот весело улыбался. Эйлал раскраснелась, но взяла себя под контроль, нахмурившись. — Ты в курсе, что теперь я заболею?

— Ну, что поделать. — Тот улыбнулся, сильнее сжав кольцо рук, в котором держал девушку.

— Рубиус, ты не выносим. — Вздохнула Эйлал, положив руку тому на грудь и вставая. Кан притянул её обратно, от чего она уткнулась ему в шею и поражённо посмотрела на него. Кан приоткрыл рот, пытаясь подобрать слова. Голова не соображала.

— Ты всегда говоришь Рубиус…

— И что?

— Назови меня по имени. — Сказал тот чётко, смотря в упор на девушку. Она не могла выдавить из себя и слова, выдохнув, когда он положил ладонь ей на щёку, коснувшись почти невесомо. — Эйлал…

Девушка потеряла способность дышать, ощущая лишь ткань его рубашки рукой, и тепло кожи, что исходило от него, несмотря на мороз. Прикосновение холодных пальцев и ледяного кольца на руке наоборот, обожгло щёку Таласии.

— Кан…

Казалось, что та выдавила это единственное слова из себя силой, и прозвучало оно донельзя жалостно. Но кожу Кана покрыли мурашки. Он чуть провёл рукой от её щеки до затылка, мягко надавив и поддавшись вперёд.

Эйлал прикрыла глаза, ощущая нежное прикосновение тёплых губ к своим. Её пронзили миллионы мурашек, иголочками впившихся под кожу. Теперь, её покалывало вовсе не от мороза, а от того, как она сжала рубашку шатена.

Она поддавалась каждому движению, будучи настолько послушной, что никогда не была такой покладистой. Всё, чего она хотела, это не отрываться от Кана и наслаждаться. Он смял её губы, умело целуя. От этого Эйлал сходила с ума. Она дрожала, но не от холода. Первым отстранился парень. Эйлал выдохнула, понимая, что не оторвалась бы от него, даже если бы у неё закончился воздух.

На секунду, её охватил страх. Страх, что Кан лишь воспользовался возможностью и самой ей.

Но он улыбнулся знакомой, весёлой улыбкой.

— Вы неплохо целуетесь, леди Эйлал. На помидорах тренировались?

Девушка выдохнула. Сейчас, она бы не смогла ничего сказать, но отвечать на едкости у неё было в крови.

— Нет, сэр Кан, на яблоках.

— О-о, это всё меняет.

— Почему же?

— Потому что яблоки такие же сладкие, как ты. — Эйлал побагровела до кончиков ушей. Кану нравилась такая её реакция, и он любил её смущать. Рубиус почувствовал, как холод всё-таки добрался до косточек, и он сел. Эйлал так же сидела на нём, но теперь покраснела ещё сильнее (если то было возможно), поняв двусмысленность позы. Кан усмехнулся, подхватывая её и вставая. Он поставил её на ноги. К Таласии вернулся дар речи.

— Не обязательно было издеваться.

— Кто сказал, что я издеваюсь? Ты, правда сладкая. — Кан снова притянул её ближе к себе. Эйлал скептически посмотрела на него. Кан отстранился, подходя к клумбе с цветами. Он схватил одну розу.

— Что ты делаешь? Зачем их рва… — Эйлал замерла на полуслове, когда Кан, повернувшись, протянул ей розу. Ладонь, которой он схватил стебель, стала красной. На снег закапали капли крови, но парня это словно не волновало. Кан улыбнулся. Эйлал трясущейся рукой приняла розу, вдыхая её снежный аромат. Она прикрыла глаза, после благодарно смотря на парня.

— Спасибо. — Она невесомо поцеловала его в щёку. Кан только удивлённо посмотрел на неё.

— И это всё?

— Всё. — Утвердительно кивнула девушка, хитро улыбнувшись. Рубиус поймал её под талию, притягивая.

— Меня это не устраивает. — Прошептал он горячо ей в губы. Эйлал прикрыла глаза, поддаваясь вперёд.

— ЭТО КТО ТАМ РВЁТ РОЗЫ?!

Оба испуганно уставились, как в их сторону по хрустящему снегу бежало двое стражей Зимнего дворца. Эйлал, от испуга, сжала руку, уколовшись об шипы. Она выронила розу, а Кан сгрёб её в охапку, убегая в сторону. Эйлал испуганно посмотрела на одиноко оставшуюся на снегу розу.

— Кан!

— Бежим!

========== Стрела выпущена. ==========

— Нет, вот как? Я оставил тебя на один вечер, на ОДИН. А ты уже заболела.

Ларадей недовольно смотрел, как служанка дала Эйлал сироп от кашля. Таласия прокашлялась, принимая лекарство. Вторая служанка разжигала камин и укутывала принцессу одеялами. По лбу Таласии стекали капельки пота, она горела от жара. Ларадей ещё больше нахмурился.

— Главное — мы были в бальном зале, там даже холодно не было!

— Я скажу ещё раз… Я просто сидела в комнате с открытыми окнами. — Прокашливаясь, сказала Таласия. Ларадей поругал себя за то, что не уследил и мысленно дал Эйлал по голове, за то, что сидела в комнате с открытыми окнами в горах. Он вздохнул.

— Ладно, отдыхай.

Ларадей вышел из комнаты и прогнал служанок следом за собой. Когда дверь закрылась, девушка облегчённо выдохнула, упав на подушки. На комоде стола новая кружка горячего чая, обжечься которым можно было даже через кружку. Таласия посмотрела в потолок.

Да, она заболела. Но вовсе не из-за открытых окон, а от того, что валялась на снегу, ночью, с открытой спиной. Девушка посмотрела на стол, на котором в вазе стояла белая роза. Она улыбнулась, полезая рукой в ящик комода и, нашаривая записку, которая должна была уже помяться от сотого просмотра.

«Прости за простуду. Чтобы не было грустно».

Эйлал с нежностью провела пальцем по букве «К», что была в конце записки. На следующий день после Зимнего бала, когда Эйлал заболела, Ларадей сообщил об этом учителям и наследникам. Тогда она нашла записку на столе, проснувшись. Рядом лежала роза, оставшаяся после вчерашней ночи и крупная плитка шоколада. Шоколад Таласия давно съела, но на записку и розу любовалась до сих пор. Ларадею пришлось сказать, что роза от какого-то изумрудского поклонника.

Та ночь была самой лучшей в её жизни. Она ещё очень долго не могла уснуть, зарываясь в одеяло и мечтательно жмурясь.

Сейчас Эйлал смотрела в потолок, представляя. Что бы сказала она из прошлого, того самого, в котором она считала Кана лишь высокомерным придурком? Она и неделю назад не была готова признаваться, что он нравится ей. И лишь сейчас понимала, что влипла. Потому что конкретно влюбилась.