- Господа путешественники собираются вскоре вернуться к нам за своей собственностью, так я готов заплатить вам хорошие деньги за информацию о стоимости некоторых товаров на юге. А хотите я лично буду содержать Маню, до вашего приезда и это вам не будет ничего стоить, - уговаривал нас торговец.

- Давайте ваш список, - согласился Толик, - вы получите самую подробную информацию, которую мне получиться добыть, а за содержание Маню, Андрей уже заплатил. Не хорошо будет расторгать договор.

- Это конечно да, - согласился торговец, - тогда позвольте вас предостеречь. Виоль очень хорошее место, и у вас там не будет проблем. Но вот Дамас страшное место. Лучше вам его не посещать. Хозяин Дамаса, господин Дамьен, окружил себя охраной из перерожденных зверей. Его охрана не боится запятнать свою карму. Их руками Дамьен творит бесчинства. Много торговцев лишилось своего имущества в его землях. Он может отдать приказ убить как своего нерадивого раба, так и мирного странника. Как такого демона только терпит Карма и позволяет ему перерождаться свободным? В его протекторате половина рабов перерожденных со зверей - это позор для уважаемого господина.

- А как он поддерживает порядок в своем протекторате, если люди не бояться очернить свою карму? - заинтересовался Толик.

- Простые рабы, ремесленники и крестьяне, чтят карму, а его охрана получает удовольствие от жизни. Они живут у него как свободные, имея самую лучшую еду и женщин. Еще он дает охране дурманящие сознание благовония, которое дарит неземные наслаждение. Кто отведает сладостный дурман, тот более не сможет спокойно жить без него. Ради этого дурмана, охрана готова выполнять любые приказы своего господина.

- Вы бывали в Дамасе? - спросил я.

- Что вы, конечно нет. Мой дед считал это место исчадием зла и Рока. Он верил, что Дамас и был королевством колдуна Эндрю.

- Так история про Эндрю ведь сказка, - заметил Толик.

- Конечно сказка, - согласился торговец, - я тоже не верю в колдовство, только мой старик говорил, что смутно помнил Эндрю. Будто он жил тогда в Дамасе. Но я думаю это все игры памяти после долгих перерождений. Вы же знаете, как это бывает, увиденное событие или услышанная история много перерождений назад воспринимается как событие происшедшее с тобой. А старик совсем выжил из ума от своих воспоминаний. Как говорил мудрец Эрих: воспоминания - вот из-за чего мы стареем. Секрет вечной юности - в умении забывать.

Мы дошли до особняка и тепло попрощались с торговцем. Уже поднимаясь в дом, Толик сказал:

- Нормальный мужик, это торговец. Стоит прислушаться к его совету. Зачем вообще нам нужно посещать этот Дамас?

- Я думаю, стоит попытаться найти следы Эндрю. Мы ему обязаны бессмертием. В идеале, я хочу найти его и задать несколько вопросов по строению мироздания.

- Хорошо, заедем, - сдался Толик.

Мы попрощались у моей комнаты, и уже через несколько минут я не вспоминал ни об Эндрю, не о торговце. Я полностью отдался чувствам и наслаждениям с Маню. Чем больше я проводил времени с ней, тем более привязывался. Ранее не имея, столь теплых отношений с противоположным полом, я пьянел и наслаждался каждой минутой с Маню. Два дня выделенные мне Толиком для отдыха пролетели как мгновение. Тем временем Жан с Толиком решили все хозяйственные вопросы, связанные с нашим дальнейшим путешествием. Купленный нами корабль, оказался довольно сносным, а команда бывалой и умелой. За немалые деньги мы разжились картой этого мира, и я уже нанес на ней первые ориентиры. Материки, начертанные на карте, очертаниями очень напоминали земли нашего мира. На карте было только два материка Евразия и Африка, об остальных местные топографы либо не знали, либо их здесь не было. Точка перехода в следующий мир находилась, где то в Африке. Для более точных выводов, необходимо прочертить линии направления с других мест.

Настал день отбытия. Уезжать не хотелось, но все было решено заранее. Я не хотел выглядеть в глазах Толика полным слюнтяем и размазней, поэтому в этот день действовал особенно решительно и мужественно. Маню почувствовала мое волнение по дрожи в руках, когда мы прощались. В ее глазах стояли слезы. Я говорил сухие слова прощания. Обещал, что очень скоро вернусь, и все будет хорошо. Она молчала и только кивала в такт моих слов.

Моя хандра и меланхолия закончились только на корабле, когда маленькое суденышко первый раз подбросило на волнах. Ранее меня никогда не укачивало, не в транспорте, не на самолетах. Качели же переносил всегда легко, впрочем, и удовольствия от них особого не испытывал. В данный момент меня тошнило на корме. Я едва успевал перевести дыхание и отдышаться, когда новый спазм заставлял меня снова наклоняться за борт. Мои внутренности болели, рвать было уже нечем. Пена и волны за кораблем не успокаивали, а наоборот еще сильнее наматывали мои мозги, временами превращаясь в моем сознании в языки пламя от гигантского костра. Тогда я снова накланялся за борт, кормить рыб. Я более не думал о Маню, хотелось только одного - чтобы скорее закончилось это путешествие. Подошел Толик и протянул кувшин.

- Глотни, может, полегчает.

- Не могу, - только простонал я.

Толик увел меня в каюту и уложил на гамак, где я благополучно забылся.

Проснувшись от страшного сушняка, с трудом разлепил веки. Каюту не качает, что не может не радовать. Самочувствие хорошее, только слегка болит голова. Встав, я побрел на палубу. Каждый шаг отдает колющей болью в моей бедной голове. Морщусь при каждом шаге, но продолжаю идти. На палубе обедают Толик с Жаном. На столе у них зажаренная целиком утка. Утка выгладит отвратительно. Часть ее была объедена и светила скелетом, с мяса на стол стекла лужица жира.

- Пить, - прохрипел я.

Жан мухой подносит мне кружку вина.

Я жадно, большими глотками осушаю кружку. Жан наполнил ее снова, и я уже растягивая удовольствие, медленно поглощаю живительную влагу. Сидя за столом и наслаждаясь третьей кружкой, почувствовал, как медленно уходит головная боль и проясняется сознание. Яркие краски уже не раздражают, жизнь потихоньку налаживаться. Замечаю на утке аппетитную румяную корочку, а жир, вытекающий с нее, нашептал мне, что она скорей всего очень даже сочная. Отломив кусок хлеба, обмакиваю его в жир. Хлеб - изумителен, меня даже не раздражает жир, потекший по рукам. Наплевав на чистоплотность, отламываю зажаренную ножку руками. Покрутив аппетитный кусочек в руках, как голодный пес проглатываю его в считанные мгновения. А она отменно приготовлена! Хрустящая корочка, сочное, хорошо прожаренное мясо.

- Ну и здоровы жрать вы барин, - улыбнулся Толик.

- Кто не работает, тот ест, - пробубнил я с набитым ртом, парадируя фильм - операция Ы.

&;nbsp; - А мы считай, ужо добрались. Видишь бухту впереди? Нам туда. Хорошо ветер был попутный и сильный. Если бы, такой как сейчас дул, то мы еще дня три ползли бы.

- Да лучше три дня ползти, вино лакая, чем так лететь и мучатся.

Спустившись на твердую землю, я приободрился. Земля продолжала покачиваться, словно я все еще стоял на палубе корабля. Вина я выпил немного. Чего ж так штормит? Но уже через несколько минут и несколько шагов все успокоилось. Жана мы оставили на борту с командой, не хотелось рисковать мальчонкой. Особого плана у нас не было. Посетить замок Домас, пообщаться, если получиться, с Дамьеном.

Дамас оказался вполне нормальным протекторатом. На полях работают люди, над кузнями дымят трубы. Люди почтительные, замок красавец - стены белой плиткой обложены, на них мозаика узоров. Окна огромные, в витражах цветным стеклом созданы загадочные картины кармических перерождений людей. Защитная стена выстроена для общей композиции, а не для отражения нападений. Мы прошли обычную регистрацию и получили временные жетоны личности. В этом протекторате решили надолго не задерживаться. Поэтому первым делом попытались попасть на аудиенцию к местному господину. Как нестранно, ждать долго не пришлось, местный правитель радушно пригласил отобедать с ним.