– Почему не устраиваетесь в юридической фирме в качестве юриста? – Инга чувствовала подвох.

Молодой человек положил руки на спинку кресла для посетителей. Инга не могла не отменить, что он вел себя выдержанно и естественно, как человек, которые решает, а не подчиняется. Снисходительно усмехнулась своему наблюдению. Новоиспеченный помощник, между тем, продолжал:

– Я попробовал этот путь, своевременно понял, что не справляюсь: я увяз в текучке, которую обычно поручают практикантам, сшивал дела, подсчитывал сумму исков, составлял описи дел. Я не протянул и месяца, почувствовал, что дохну. Чтобы признать собственные ошибки тоже требуется мужество, – он поставил чашку с кофе перед Ингой. – Сахар или сахарозаменитель?

– Сахар, – автоматически отозвалась Инга, наблюдая, как он разорвал длинный, словно сигарета, пакетик, высыпал в чашку. Положив рядом на блюдце сухой крекер и крохотную шоколадку, пододвинул поднос к Инге и, не дожидаясь приглашения, сел напротив.

Он вёл себя уверенно. Словно бывал в таких кабинетах.

Он вёл себя с ней как с равной. Словно его предложение – действительно спасение для неё, Инги.

– Вы говорили, что ваша кандидатура – лучшее, что могло предложить мне рекрутинговое агентство. Откуда такая самоуверенность? – глоток обжигающего кофе.

– Именно в силу того, что я не просто перебираю бумаги и записываю назначенные вами встречи, я не просто дополнительная пара рук и ног. Я дополнительная голова, с довольно крепкими мозгами и каким-никаким опытом.

Инга задумчиво рассматривала его. Молодой, выглядит на свой возраст. Смуглая кожа, но скорее смуглая от природы, чем результат воздействия южного солнца или солярия. Золотисто-карие глаза. Кошачьи. Вкрадчивые и располагающие. Он красив. По-мужски красив. В меру аккуратен и в меру небрежен. Инга мазнула взглядом по его рукам – отчего-то ей казалось, что руки мужчины говорят о нем гораздо больше глаз.

Длинные, артистические пальцы с коротко остриженными, аккуратно отполированными ногтями. Рука лежит на темной столешнице, подушечки чуть подрагивают. Подняв глаза, Инга обнаружила, что он разглядывает ее с точно таким же интересом.

Ингу неприятно опалило, будто заглянуло в жерло вулкана: Василий не изменил выражение лица, в его голосе не послышалось и тени смущения или волнения – этот сопляк точно знает, чего он хочет. «Ну-с, послушаем, что же это такое», – подумала, а вслух спросила:

– Каковы ваши планы? Вы же не собираетесь вечно оставаться в должности моего помощника? Я хочу знать, как далеко простираются ваши амбиции.

– Далеко. Я собираюсь стать вашим заместителем.

Инга растянула губы в улыбке, достойной удава Каа, изогнула бровь, отпив кофе, произнесла с издевкой:

– Заместителем? А чего так скромно? Может, сразу на моё место метить стоит?

Ни один мускул на его лице не дрогнул. Молодой человек покачал головой:

– Нет, это категорически исключено. Потому что не этично и нецелесообразно: многие ваши клиенты «заведены» именно на вас. С другим специалистом и руководителем они работать не станут.

Инга вздохнула, внезапно устав от этого разговора:

– К сожалению, мне придётся вас разочаровать, Василий: штатное расписание «Jus Olympic» не ведает должности заместителя генерального директора и вводить её специально ради вас у меня нет ни малейшего желания, – она отодвинула от себя пустую чашку кофе. – Я думаю, вам стоит подыскать себе другое, более перспективное место, соответствующее вашему опыту, знаниями и… амбициям.

Она встала, дав понять, что беседа завершена.

Василий остался сидеть на своём месте:

– Вас так огорчила моя откровенность? – мягкий, чувственный голос. – Вы бы предпочли вранье с моей стороны? Я по-прежнему настаиваю, что как ваша правая рука с моими знаниями и опытом я окажусь для вас незаменимым. Например, оставленное на подпись исковое заявление в отношении «Мерилл Консалтинг» содержит ряд недочётов, главное из которых – отсутствие международной правоприменительной практики, а она существенно влияет на правовые процессы в рамках национального морского права, вам это прекрасно известно. Это окажется важным при рассмотрении дела. И еще: ряд положений необходимо осветить более подробно.

– Зачем? – Инга остановилась у окна, повернулась к нему: та же расслабленная, но не развязная поза. Он ни капли не волнуется.

– За тем, чтобы исключить необходимость озвучивать эти обстоятельства непосредственно в суде, отвлекаясь от существа вопроса. Вы начнёте разбирать эти мелочи, в итоге судебное следствие уйдет в сторону, запутается, и ваши основные аргументы засыпятся ворохом второстепенной информации. Речь ответчика вообще сведёт их на «нет». Я прогнозирую проигрыш по данному делу, если иск будет подан в нынешнем виде.

Инга чувствовала, как в её груди загорается нечто, напоминающее Везувий: этот сопляк вздумал её учить.

Между тем, он встал, направился к двери, выйдя на секунду в приёмную, тут же вернулся с тонкой папкой в руках.

– Взгляните, я отметил те места, которые следует уточнить, и сделал пометки, в каком направлении следует внести изменения.

– Вон…

Молодой человек замер, золотистые глаза потемнели:

– Что?

– Я сказала – пошёл вон, – отчетливо прошептала Инга, кивнув на неплотно прикрытую дверь в приёмную. – Назад, в долбанное кадровое агентство.

Парень прищурился, глянул бегло на неё, положил папку на брифинг-приставку и с достоинством вышел, тихо притворив за собой дверь.

«Черт бы побрал этого выскочку», – она просмотрела его пометки, поминая, что его взгляд «со стороны» дал ту самую чистоту восприятия, которую она всегда требовала от Ларисы и других начальников отделов и департаментов.

Набрала по внутреннему номер Ларисы, вызвала к себе.

– Переделай по правкам, – толкнула тонкую папку, с раздражением запустила как кораблик через стол, Лариса едва успела поймать. – Это дело развалит любой желторотик, вчера из ВУЗа.

Лариса покраснела, прижала документы к груди, словно нашкодившего ребёнка. Инга уставилась в папку с документами на подпись, мрачно переваривая навязчивую мысль о том, что весь её опыт и чутьё не стоят ничего. Что придёт какой-нибудь… с горы, и всё рухнет, рассыплется в прах.

Посмотрев на часы, поняла, что надо бросать безнадёжное себяжаление и себяглодание и отправляться на встречу с итальянцами. С чувством захлопнув папку с короткой надписью «Дело», она отложила ее в сторону, на край письменного стола. Подхватила дамскую сумочку и направилась к выходу. Вспомнив, что осталась без секретаря, набрала с сотового номер диспетчерской такси, вышла в приёмную.

«Аполлон» с акульими амбициями неторопливо переставлял папки. В момент, когда начальница фурией выскочила из кабинета, он вставлял лист А4 в прозрачный файл.

– Что вы здесь делаете? – резко спросила она, уставившись на мужчину.

Тот невозмутимо поднял на неё глаза:

– В данный момент вставляю таблицу с описью вложения в титульный файл. Не знаю, почему столь очевидная вещь для упрощения документооборота не пришла в голову вашего помощника до этого.

Инга убрала сотовый в сумочку, поправила очки:

– Я вам сказала убираться отсюда. И, на сколько я помню, подчеркнула, что в ваших услугах не нуждаюсь, – Инга холодно прищурилась. «Аполлон» раздражал её все больше.

– Я понял, – мужчина вздохнул, захлопнул папку и поставил её на место, в ряд с папками точно такого же мышиного цвета. – Вы пригласите помощника, который вас устроит, я передам ему дела. Ведь ваша Ирина уже в декрете, и вызвать её вы не сможете.

На его столе пиликнул городской телефон, он снял трубку с рычага, поблагодарил. Вернув трубку на аппарат, сообщил:

– Такси ожидает вас на парковке. Госномер А 215 РУ.

Инга растерялась.

– Откуда вы… С чего вы взяли…

Молодой человек невозмутимо отозвался: