Литмир - Электронная Библиотека

Внимательно оглядев комнату и, наткнувшись взглядом на полку с лекарствами, она напряжённо спросила:

– Ночь давно, почему вы не спите?

Мария Львовна слегка нахмурилась, этот же вопрос она хотела задать неожиданно появившейся соседке.

– Максим сказал, что нужно укол сделать…

– Бабушке плохо было, – закончил предложение подошедший сзади Максим.

Яна резко развернулась, выставляя пистолет вперёд.

– Где шприцы?

Юноша отступил назад, на его лице успело смениться несколько выражений: растерянность, испуг, злость, затем снова накрыла маска вежливости и лёгкого удивления.

– Все бабушкины лекарства здесь. – Он указал на полку. – Не могу понять, что происходит? Вы кричали о пожаре, а теперь вас интересуют шприцы.

Яна сделала шаг вперёд и угрожающе прошипела:

– Что ты собирался сделать, урод!? Что ты хотел вколоть?

Максим непонимающе завертел головой.

– Яна Григорьевна, что с вами? Я вызову полицию, если вы не уберете от меня оружие и не покинете квартиру.

– Не ломай комедию. Я знаю, что ты планировал убить свою бабушку. Где шприц?

Дуло пистолета уперлось в лоб Максима. Он крепко стиснул зубы и сжал руки в кулаки. Его лицо резко изменилось. Вроде те же глаза, те же губы, но исчезло выражение покорности и чуткости, словно перед ней предстал совершенно другой человек. Яна смутно припомнила, что Максим, кажется, учится в театральном институте.

За спиной женщины раздался взволнованный голос Марии Львовны.

– Яна, что происходит? Это же глупость какая-то, зачем ему убивать меня? Он меня наоборот буквально спас после инфаркта! Если бы не он, не представляю, что бы со мной было.

Яна замерла, пристально всматриваясь в лицо парня. Он сглотнул и бросил быстрый взгляд в сторону прикроватной тумбочки. Только тут женщина заметила, что на ней лежит шприц. Максим перехватил этот взгляд и ринулся вперёд, она кинулась следом за ним. Едва парень достиг кровати, как Яна замахнулась и ударила его рукоятью пистолета в затылок. Юноша завизжал от боли и повалился набок, хватаясь за голову.

Направляя пистолет в сторону стонущего Максима, Яна подошла ближе к тумбочке и удивлённо уставилась на шприц, крупный, на вид словно и не медицинский. В нём плескалась почти прозрачная жидкость неизвестного происхождения. Несмотря на страх перед оружием, Максим умудрился схватить шприц. Выпустив лекарство прямо на пол, он и поспешно размазал прозрачную лужу ногой по полу.

Продолжая удерживать на прицеле неудавшегося убийцу, женщина обратилась к Марии Львовне:

– Вы случайно на него квартиру не переписали?

Пожилая соседка медленно кивнула.

Яна печально произнесла:

– Вам нужна новая сиделка.

4 глава. Годовщина

Яна опять опаздывала на работу. После разыгравшейся ночью драмы она долго не могла уснуть. Тяжело было определить, что больше ужаснуло и разозлило – чудовищно циничный поступок Максима или желание Марии Львовны не разглашать едва не состоявшееся убийство. Её любовь к внуку оказалась не только слепой, но и по истине сумасшедшей. Максим же дураком не был и ещё до рассвета съехал с квартиры, пока бабушка не передумала и не позвонила в полицию. У Яны практически не было выбора – вряд ли её сон мог послужить полноценным доказательство, разве что для психиатров. Те бы точно пожелали провести душевную беседу с сумасшедшей, врывающейся в чужие квартиры.

Пришлось вызвать такси и пропустить тренировку. Предыдущая неделя закончилась трагедией на крыше, эта началась сумбурно и крайне неприятно. Сразу же вспомнились горы ароматных пирожков, преподнесенные Максимом. От одной только мысли о двуличности тихого вежливого соседа подкатила рвота.

Призрачные сны не только начали приходить с поразительной частотой, но и обзавелись новыми подробностями. В последних двух, кроме посетителей добавились ещё жуткие детали. Сначала лица на облаках, потом тени за спиной мужчины. Яна уже привыкла, что обстановку создавало её воображение, поэтому места, где происходили беседы с призраками, редко выглядели адекватно и обычно. Но это было что-то другое, не её фантазия – это были привидения. Они кричали, молили о помощи, врываясь в сны.

Яна мельком взглянула на экран телефона, чтобы ещё раз убедиться – опоздание неминуемо и застыла, увидев дату. Цифры острыми иглами вонзились в глаза. Сердце пропустило пару ударов и зашлось в сумасшедшем темпе.

– Остановите, – и резко передумала: – нет, другое место везите, на Комсомольскую тридцать.

Машина затормозила, зарываясь колесами в размокшую землю, грязью забрызгало не только двери, но частично боковые стекла. Водитель тихо выругался и недовольно пробурчал:

– Приехали.

Яна быстро расплатилась и открыла дверь. Ноги тут же увязли в слякоти, от промокания спасли высокие голенища сапог, но холодная жижа неприятно окутала обувь, создавая ощущения сырости. Дорога, засыпанная гравием, была всего в полуметре от того места, где сейчас стояла Яна.

Она стиснула зубы и сделала первый шаг в сторону кладбища. В голове разом исчезли все мысли, звенящая пустота пульсировала, растекаясь по всему телу. Яна рывками продвигалась вперёд, будто ноги вязли в песке, руки плетями висели вдоль тела. Со стороны она выглядела как зомби, возвращающийся домой на погост.

У квадратного чёрного памятника с белым каменным голубем, примостившимся в правом углу, Яна остановилась, и тут же рухнула прямо на мокрую скользкую траву. Отрешённый истекающий болью взгляд упёрся в табличку: «Пятое апреля 2010 – двадцать третье октября 2012 года. Спи сыночек, ангелочек».

Яна не помнила, сколько простояла у могилы сына, джинсы промокли, ноги занемели, лицо покрылось соленой слёзной коркой. От неожиданного прикосновения к плечу, она слегка вздрогнула и, не оборачиваясь, произнесла:

– Ты же обещал прийти после обеда.

Павел зябко повёл плечами и приподнял воротник пальто.

– Когда мне удобно, тогда и прихожу. – Он наклонился и поставил в вазу роскошный букет из белых лилий. Поправив цветы, недовольно пробурчал: – ты, как обычно без цветов.

Яна поднялась с колен и оглядела бывшего мужа. Они не виделись с тех пор, как подписали документы о разводе и разделили имущество. Павел больше не походил на безусого мягкотелого юнца, отрастил бородку, изменил стрижку, даже одеваться стал по-другому. Куртку и джинсы заменил на чёрное длинное пальто и классический костюм. Перемены в Яне не затронули внешность, и мужчина смотрел на бывшую жену с толикой отвращения и непонимания. Заплаканная и грязная – сейчас она выглядела лет на пять старше своих тридцати и вызывала только жалость.

– Ты плохо выглядишь, – прямо заявил Павел, отчего-то желая унизить когда-то самого близкого человека.

– Я знаю, – бесстрастно ответила Яна.

Мужчина виновато отвёл взгляд, пряча руки в карманах.

– Ты знаешь, я женюсь, – Павел сам не понял, как сказал это. Последнее, в чем хотелось признаваться на могиле собственного сына, что он окончательно разлюбил его мать.

Яна не знала, как реагировать на эту новость, хотелось напомнить, что печать на бракоразводных документах за полгода ещё не высохла, но поняла, что ей всё равно.

– Зачем ты поставил этот памятник. Дима никогда не любил чёрный цвет и голубей, кстати тоже. Ему воробьи нравились.

Павел словно ждал предлога высказать всё, что накипело за последнее время, все, что не высказал жене после похорон.

– Я хоть что-то решил! Хотя бы что-то для него сделал! Кто-то же должен был взять себя в руки?! Между прочим, он был и моим сыном тоже!

– Твоим сыном? – едко процедила Яна сквозь зубы, – ты хоть раз за полтора года уложил его спать, покормил? Кто укачивал, когда у него болел животик или, резались зубы? Ты помнишь, как пахли кудряшки на затылке твоего сына? Ты знал, что он боялся пищащей собаки, что ты ему подарил? Он для тебя был очередной заполненной графой в паспорте: женат, есть ребёнок.

Глаза мужчины гневно сузились.

13
{"b":"648640","o":1}