Вернувшись на кафедру после занятия, психолог был порядком удивлён, обнаружив пустое помещение. Даже лаборантка где-то бродила. Расписание Демьяна на сегодня включало только одну пару, поэтому он с чистой совестью рассчитывал покинуть институт, пока не объявилась Карина и другие зрители разыгравшейся трагикомедии. Он открыл шкаф и уже взялся за вешалку с пальто, когда обратил внимание на спортивную сумку Яны, небрежно засунутую в угол. Молния была приоткрыта и оттуда выглядывала белая измятая футболка, она казалась влажной. Ни секунды не задумываясь, Демьян подтянул брюки и присел у открытой дверцы шкафа. Нога кольнула болью, напоминая о травме.

Слегка вытянув тренировочную форму сотрудницы, Демьян осторожно принюхался. Его лоб прорезали глубокие складки, брови нахмурились. Он повторно, на этот раз глубоко вдохнул, его глаза удивлённо округлились, пульс участился. Едва он поднялся, как в комнату вошла хозяйка сумки. Их взгляды встретились, и Демьяну стоило не малых усилий сохранить невозмутимое выражение лица, хотя чувство, что он сделал что-то недозволенное и даже постыдное никуда не делось.

Яна равнодушно отвернулась и направилась к компьютеру. Демьян проводил её внимательным взглядом, по-новому присматриваясь. Рост небольшой, но осанка королевская и плечи уверенно расправлены. Демьян почему-то никак не мог привыкнуть к азиатской внешности Яны. Больше всего его удивляли глаза. Будто они не погружены в голову, как у нормальных людей, а нарисованы на туго натянутой желтоватой коже чёрным карандашом. Ресницы короткие и густые, словно щетки и почти не прикрывают поразительно яркие белки глаз, белоснежные, как первый снег.

Карина стояла в проёме дверей уже несколько секунд и долгий заинтересованный взгляд недавнего любовника в спину лаборантки не могла не заметить. Нарочно громко хлопнув дверью, она звонко воскликнула:

– Доброе утро, болото! Офигенно скучно без меня, да?

Яна ответила на приветствие, а Демьян серьезно кивнул.

Карина бухнула сумку на стол и сама села на столешницу. Она всегда вела себя вызывающе и даже с нарочитой детскостью, но все-таки держалась в определённых рамках, сейчас же её весёлость и беззаботность выглядели слишком неестественными.

– О, Яна, у тебя новая побрякушка?

Яна приподняла над клавиатурой кисть, давая возможность полюбоваться тоненьким серебряным браслетом с вкраплениями янтаря. Ей самой нравилось украшение, хотя его даритель вызывал чувства близкие к гадливости.

Карина тряхнула тяжёлыми волосами и перевела взгляд на единственного мужчину в комнате.

– Демьян Владленович, вы ничего не посеяли?

Мужчина подошёл ближе к девушке.

– Флешку. Я так понимаю, она у вас?

Карина протянула руку и разжала кулак.

– Рассеянный с улицы Бассейной. – Её лицо на мгновенье скривилось и тут же расцвело широкой улыбкой. – Нужно изобрести флешку с резервуаром для совести и порядочности. В виде шприца. Коль какого-нибудь бессовестного говнюка, и всё – он уже приличный человек.

Демьян осторожно взял флешку, стараясь не касаться ладони девушки. Она смотрела на него прямо, с вызовом, угол рта при этом подергивался, губы никак не складывались в улыбку.

Карина спрыгнула со стола и неожиданно громко рассмеялась. Яна оторвала взгляд от монитора и удивлённо посмотрела на молодую преподавательницу, на лице которой отражались все признаки сумасшествия.

– Карина, всё в порядке?

– Замечательно-презамечательно! Я просто поняла, что ненавижу вино с больше чем тридцатилетней выдержкой. Оно кислое и мерзкое, а на утро от него болит голова, крутит живот.

Яна хмыкнула и продолжила читать очередную книгу, скрашивающую рабочие будни. Демьян никак не отреагировал на это странное утверждение, просто тихо обрадовался, что кроме несведущей лаборантки в помещении никого не оказалось. Накинув пальто, он затянул шарф и вежливо обратился к Карине:

– Не пейте вино. Для вас пиво, видимо, самое то.

У Яны утро понедельника тоже началось не самым приятным образом – с предощущения, что скоро нагрянет очередной призрачный сон. Довольно редко это случалось с такой частотой, ещё не успокоились эмоции после предыдущего раза, как вернулось ощущение постороннего пристального взгляда. Словно кто-то стоит за спиной, и всё время заглядывает через плечо.

Чтобы успеть на тренировку и при этом не опоздать на работу, пришлось встать пораньше. Но пробки планировать куда сложнее и, сидя в автобусе, она мысленно подгоняла медленно ползущий транспорт. Её рассеянный грустный взгляд скользил по лицам пассажиров, но наткнувшись на женщину с трёхлетним ребенком, остановился. Прежде чем изобразить приветливую улыбку, Яна на мгновенье растерялась, руки непроизвольно сжались, к горлу подкатил ком. Быстро справившись с мимикой, она приветливо кивнула малышу и больше не поворачивалась в сторону счастливой мамы.

На кафедре показываться не хотелось, Яна опасалась столкнуться с Виктором, ожидая, что вчерашнее свидание привнесло неловкость в их рабочие отношения.

После похода в музыкальный театр Яна никак не могла определиться с чувствами, что вызывал в ней коллега. Пока они сталкивались в институте, она вообще не обращала на него внимания и до дня рождения Карины даже имени его не помнила. Воскресный вечер внёс сумятицу в мысли. Виктор был галантен, вежлив, легко шутил, правда, иногда довольно неприятно. Казалось, он всё время сдерживался, чтобы не рассказать очередной скользкий анекдот или не выразить грубое замечание. Он слишком активно пытался произвести приятное впечатление, вызывая подозрения в неискренности: улыбка слишком широкая, комплименты излишне приторные. Он ни разу не дал повода упрекнуть его в невоспитанности, даже подарил красивый браслет, но интуиция бунтовала, призывая держаться от него подальше.

В понедельник Яна снова увиделась с Виктором, и воскресная неприязнь показалась надуманной. Перестав копаться в истоках антипатии, Яна решила, что он ей просто не нравится, а значит не нужно мучить ни себя, ни его, и сказать об этом прямо. Вот тут как раз спряталась загвоздка. Яне всегда было сложно отказывать мужчинам, придумывать нелепые оправдания, лишь бы не обидеть. Она согласилась на повторное свидание в вечер понедельника, чтобы подготовиться заранее и как можно мягче донести до него неприятную мысль.

Днём её озадачила Карина. Она выглядела нервной и развязной и на психолога смотрела как-то подозрительно, словно пёс, примеривающийся где бы ухватить за штанину. Яна как обычно отрешилась от перипетий кафедры, подозревая, что это рабочее место тоже ненадолго, а значит вникать в странные отношения коллег нет смысла.

Вечером на свидании Виктор подарил очередное украшение – маленькую серебряную брошку, судя по всему, из одного комплекта с браслетом. Яна совершенно растерялась. Очень уж нахрапистыми и деятельными выглядели ухаживания. Ей и цветы-то редко дарили, а тут – украшения.

Весь вечер она готовилась сказать о своих чувствах, точнее об их отсутствии, ёрзала на кресле, отвечала невпопад и отмалчивалась. Виктор планировал не просто проводить спутницу, но и убедиться, что она в целости и сохранности добралась до дома. Вот тут-то Яна и решилась на откровенный разговор.

Внешне мужчина отказ воспринял спокойно, сумерки скрыли выражение его лица, оставив надежду, что эмоции в голосе смогли передать настроение. Поблагодарив спутницу за два чудесных вечера, он даже не предложил вернуть подарки, только поинтересовался: не передумает ли Яна? Получив отрицательный ответ, молча ушёл, разве что его плечи ссутулились больше обычного.

На следующий день первым, с кем Яна столкнулась, едва преступив порог института, оказался Демьян. Он замер в проёме, придерживая дверь, и слегка отступил в сторону, пропуская сотрудницу. Она впервые увидела, как он улыбается. Лицо изменилось, собираясь складочками вокруг глаз и рта, даже на висках и на лбу. Уши слегка приподнялись, подбородок ещё больше заострился. Сказать, что это было красиво, не совсем верно, поразительно – более точное слово. Это было так неожиданно и нехарактерно для серьёзного и немного циничного психолога, что Яна растерялась, непроизвольно отвечая на его улыбку.