Мессир Джустиниани кивнул, велел ей заказать к воскресению подвенечное платье, пригласить на свадьбу подруг, после чего сообщил, что после венчания они уедут в свадебное путешествие — в Иерусалим.
Джованна удивилась, но не возразила. Она уже понимала, что с будущим супругом спорить неразумно, да и не имела ничего против Иерусалима, ибо отродясь нигде, кроме Рима, не была.
За день до венчания Джустиниани снова приехал в Сан-Лоренцо, прослушал мессу, причастился, потом пошёл к выходу, но у правого притвора храма остановился. Здесь стояла небольшая статуя Христа. Спаситель протягивал руки своим чадам. «Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые…»
Винченцо подошёл ближе.
Он чувствовал себя свободным. Всё было ему по силам. Был ли он подлинно обременён, чтобы досаждать Господу? Борьба с дьяволом принесла ему друга и любовь. Но должен ли он и дальше видеть души и тела насквозь и выигрывать в покер?
Джустиниани опустился на колени. «Господи, бесы гадаринские спрашивали у тебя позволения войти в свиней, и бесноватых исцелял ты, исцели же меня, и да сгорит нечисть во мне и расточатся враги в Истине твоей. А ведь ты, мой небесный Отец, мой единственный родственник. Возьми этот обременяющий меня дар. Избави мя! Но не моя, но твоя воля да будет…»
Он схватился двумя руками за протянутую руку Христа и приник к ней губами.
Винченцо не знал воли Господней о себе и покорился бы любому решению, но уже вечером перестал замечать свечение на пояснице Луиджи, души людские закрылись для него, из карточной колоды выпадали червовые девятки и трефовые короли.
Из всей нечисти покойного дядюшки на вилле Джустиниани остался только кот Спазакамино, его фамильяр, но от Трубочиста его сиятельство и не подумал избавляться.
Кот и вправду оказался колдуном-предсказателем: когда ложится брюхом вверх, растягиваясь посреди комнаты на полу, — это было к теплу, когда спал, свернувшись клубком и накрывая нос лапкой, — тем предсказывал мороз, а к дождю — неизменно грел на солнце пушистый чёрный хвост.
Зачем же от такого пророка избавляться-то?
