— Фил, — шёпотом протянула она в надежде, что её голос заглушит для него дождь. — Фил…

— Ау? — зевнул Фил ей в самое ухо и крепче прижал её к себе.

— Ты спишь.

— А что, по-твоему, делают люди ночью, а? — хохотнул он, мерно посапывая ей в макушку.

— Фил, я не могу. Жить дикарями я не умею и не люблю… — Варя затаила дыхание, ожидая ответа Фила.

Он понял её намёк правильно:

— Давай снимем какой-нибудь домик.

— Только недорого… — предостерегла его Варя, вспоминая, какие цены обычно заламывают арендодатели.

— Угу, — вздохнул Фил, — завтра посмотрю…

Как и предсказывалось прогнозом погоды, дождь не прекратился на следующий день. Фил проснулся рано утром, вопреки обыкновению, и жалостливо попросил Варю намазать ему спину, чтобы доспать. Варя с лёгкой усмешкой выполнила его просьбу и кинула ему в лицо футболку.

— Варь, ты чего? — Фил упал на подушку и отшвырнул футболку в угол: — Дождь идёт, нафиг футболку.

— А ты знал, что в дождь солнце ещё более активно? — склонила Варя голову к плечу. — Ну и вообще, сомнительная перспектива ходить голым под ледяным дождём.

Не слушая его ворчание, мол, она воспитательница и вообще надоела ему своими нравоучениями, Варя вылезла из палатки и, заметив Светку, сидящую на бревне около кострища, добежала к ней.

— Привет! — помахала Варя ей, юркая под тент и отряхивая тяжёлые волосы от холодных капель.

— Доброе утро! — улыбнулась Света, заправляя за ухо пушистую прядь, покусала кончик карандаша: — Хотя вряд ли оно доброе.

Варя, приподняв уголок губ в горькой усмешке, покивала и неловко опустилась на бревно рядом со Светой. От неё пахло свежими цветами, а нежно-зелёная олимпийка была бархатной, и её так и хотелось погладить. Варя опустила ладони на колени и неловко сжала их. Света бросила быстрый взгляд на Варю, неуловимыми жестами нанесла пару штрихов на рисунок. Варя вздохнула и достала из кармана брюк телефон, глянула на время и тоскливо протянула:

— Шесть утра…

Она честно надеялась, что её голос потонул в грохоте дождя, и этой бессмысленной фразы никто не услышал. Но Света услышала и звонко отозвалась:

— А рассветает в пять.

— Ты встаёшь с рассветом? — невольно вырвалось у Вари.

Света закрыла скетчбук, вставив карандаш в специальное крепление на обложке. Тряхнула пушистой копной волос, объёму которой Варя откровенно завидовала и сказала, что умеет рисовать людей, животных и отдельные объекты природы. Но всегда мечтала научиться рисовать пейзажи, притом соблюсти те же краски, какие имеет небо на рассвете и закате — потрясающе насыщенную палитру естественных цветов. Варя усмехнулась, стараясь заглушить удивление и непонятную радость от общей темы, и призналась, что пейзажи — это и её любовь.

Они с интересом рассматривали коллекцию Вариных фото и Светиных скетчей и чёрно-белых рисунков. Света восхищалась Вариному умению ловить такие яркие картинки, которые при обработке можно было продавать как открытки, и твердила, что от этих фотографий веет теплом и нежными лесными ароматами. Варя просто молчала, раскрыв рот. У неё попросту не хватало слов, чтобы описать своё восхищение Светиным талантом. Варя лишь уверялась, что творческая Света станет идеальной подругой Артёму. «Она будет рисовать, а он будет петь, — радовалась собственным мыслям Варя. — Какая прелесть! Им и учиться-то не надо!»

Они не поняли, как нашли общие точки соприкосновения и как постепенно слились в диалог и не могли перестать говорить. Благо, дождь и отсутствие солнца только благоволили к этому. Когда у Вари заурчало в животе, девушки синхронно поднялись и, продолжая травить байки из жизни с Артёмом и Филом, засуетились по кухоньке.

Фил выполз из палатки часов в девять — непозволительно рано для него. Выполз недовольным, замёрзшим и злым. Натянул тёмно-синюю футболку с эмблемой «Skyrim», поморщившись от прикосновения ткани к горящей спине. Варина мазь помогала лишь совсем на немного: приглушала боль и охлаждала жар. Но не лечила. Каждое прикосновение жгло и как будто резало. «Господин неприятность, мать твою!» — подумал Фил, взъерошивая промокшие волосы и глядя на перебинтованную ладонь. Вчера, пока он разделывал рыбу и посыпал её перцем, едва не загнал кости от хвоста в порез. Пришлось потом полвечера сидеть и промывать перекисью вновь вспухшую вокруг раны кожу.

Варя качала головой и сочувственно вздыхала каждый раз, когда случайно касалась воспаления. Филу нравилось, как она остро перенимает его ощущения. Он тоже иногда неосознанно перенимал её боль, её чувства, её страх, но ему казалось, что не так остро и чутко. Даже недостаточно остро и чутко, чем то требовалось.

Фил замер, услышав двойной взрыв женского смеха со стороны палаток, сперва не поверил. Мотнул головой и проморгался. Но сквозь пелену дождя ясно просвечивала оранжевым солнцем шапка волос Светки, а рядом маячила кофта Вари. «Да ладно, они пошли на мировую! — хохотнул Фил, взъерошивая волосы. — То-то ливень прёт бешено!»

— Здорово! — ладонь Артёма со всего размаху опустилась на его спину на уровень лопаток.

Фил подпрыгнул на месте, поток ругательств встал поперёк горла вместе с вялым стоном. Фил лишь шумно выдохнул и поднял убийственный взгляд на Артёма. Артём понял, что сделал что-то не так и, виновато улыбнувшись, протянул руку Филу.

— Доброе утро, говорю.

— Я бы мог поспорить, — мрачно поморщился Фил, с силой сжимая руку друга. — А от твоего позитива ещё больше хочется выть.

— Можно подумать, — фыркнул Артём и кивком головы указал на девчонок: — Я смотрю, противники перешли к переговорам.

Фил цокнул и отрицательно мотнул головой:

— Я бы сказал, они заключили мир.

— Перемирие, — подправил друга Артём, острожный в выражениях.

— Нет, мир! — мотнул головой Фил. — Вот ты будешь ржать во весь голос с потенциальным врагом?

Артём, засунув большие пальцы в карманы шорт, пожал плечами:

— Я нет. А вот ты — да.

Фил ехидно усмехнулся, заметил, что это его хитроумная тактика — испытать врага и проверить, можно ли ему доверять. Артём хохотнул и напомнил, что в день их знакомства Фил не торопился шутить. Фил с радостью пустился в философские размышления о друзьях и врагах, о парнях, которые могут стать верным другом и братом, и о девушках, которым стоит доверять и нет. Артём посмеивался, закатывал глаза и ввёртывал едкие комментарии, которые лишь распаляли желание Фила спорить и доказывать свою точку зрения. А ещё иногда чесать горящую спину.

— Вот помнишь Лерку? — Фил почесал переносицу. — А я сразу говорил, что она с гнильцой…

— Ты говорил? — Артём качнул головой, посмеиваясь.

На парней обернулись девчонки и помахали им ладошками. Парни помахали им в ответ, но на приглашение поесть отрицательно качнули головами и почти в унисон крикнули, что не голодны. Фил потёр шею и задал вопрос, крутившийся на его языке ещё с зимы:

— Ты с ней спишь?

Артём ярко побагровел под ледяной стеной дождя и, кажется, просто вспыхнул. Фил запоздало прикусил язык и почувствовал себя виноватым. Артём предупреждающе хрустнул пальцами и посмотрел на друга так, что ему попросту захотелось провалиться сквозь землю или — ещё лучше — хотя бы попасть на пять минут назад и не задавать другу этого неловкого вопроса. Предупреждая гнев Артёма, который бывал редко, но метко, Фил затараторил:

— Ты пойми, я для твоего блага. Я и так поседел, когда ты в КПЗ сидел!

— Заметно. Раз именно в этот момент шуры-муры с Варькой завёл, — обозлённо скрипнул зубами Артём.

— Артемон, ну ты пойми сам: я должен был её как-то поддержать. Тебя же не за дело посадили. А если сейчас посадят? Что будет? Знаешь ли, твоей Светке всего шестнадцать…

— Я знаю, — прошипел Артём, потирая кулаки, а Фил заблаговременно отодвинулся от него на пару метров. — Но тебя это не должно никак касаться.

— Но я как друг!

— Ни как друга, ни как врага, ни как доброжелателя! — вспыхнул Артём. — Ни-как. Варьке я ещё прощу её отношение к Светке и любопытство. Это ж Варька, но ты…