— Светка, — край губ Артёма дрогнул в усмешке. — Я-то с самого начала знал это.

— Знаешь, — Варя поджала губы, а потом посмотрела на Артёма: — Вы тоже хорошо смотритесь вместе. Прям подходите друг другу. Как две половинки. По крайней мере, внешне. Да и вообще…

Жар медленно подбирался к щекам, и Варя предпочла замолчать под тихую и, кажется, с оттенком шока благодарность Артёма.

Небо медленно затягивалось длинными серыми тучами, закрывавшими солнце. Сначала было прохладно и даже приятно. Но потом эйфория спала, и Варя начала понимать, что дождь собирается. Притом не какой-то там лёгкий дождик, а самый настоящий ливень. «Не дай бог, не дай бог!» — твердила она мысленно, проверяя прогноз погоды на телефоне.

Облачко с дождём висело не только на сегодняшнем дне, но и на завтрашнем, и на послезавтрашнем. Простонав, Варя закрыла ладонями лицо и вздохнула:

— Мы поторопились с Находкой.

— Только не говори, что завтра дождь.

— Молчу, — мрачно усмехнулась Варя, глядя на тучу. — Молчу.

Артём вздохнул и тоже как-то помрачнел.

Варя помнила, как холодны дождливые дни в Приморье и как она, сидя в съёмном домике, не завидовала палаточникам, которых стихия просто накрывала с головой. Варя помнила, как в непогоду море выходило из берегов и почти достигало палаток. Помнила, как после штормов больше половины палаточников просто-напросто уезжали. «Но я же приехала не чтобы тут же уехать!» — хмурилась Варя.

В лагерь они с Артёмом вернулись в шестом часу. Артём вручил Свете альбом, и та тут же наградила его поцелуем, а потом, пародируя Пятачка, смешно заметила:

— Кажется, дождь собирается! Кажется, дождь собирается!

Варя не удержалась от тёплой улыбки.

— Варька, ну я ж сказал, что потом съездим! — к Варе подлетел Фил, взъерошенный и по-прежнему полуголый.

— Готовь! — Варя достала из холодильника пакет камбалы и вручила Филу. — Ты когда-то обещал мне незабываемую рыбу на костре. Вперёд.

Фил, ворча, что стоит одному уметь готовить, как на него сваливают всё хозяйство, поплёлся разводить костёр. Артём выгружал пакеты из машины, а Света с Варей вместе тащили их в кухоньку и разбирали.

— О, обожаю топлёное молоко! — заметила Света, доставая бутылку и ставя её в тень. — Особенно местное. Как ты догадалась его взять?

— Мы всегда брали, когда приезжали… — пожала плечами Варя. — Оно очень вкусное.

— А ты тут была уже? — спрашивала Света, ковыряясь в пакетах. — Ой! Какой классный набор пирожных. — Света высунулась из тента и крикнула Артёму: — Ты каждому по пирожному?

— Ага! — отозвался Артём, таща угли в кухоньку. — Мне с корицей. Тебе шоколадное. Филу с варёной сгущёнкой. Варьке там со сметанным кремом.

— И как ты всё помнишь?! — рассмеялась Света, пробуя пирожное.

— Просто он дипломат, — усмехнулась Варя. — А это врождённое.

Вечером все снова сидели у костра, вгрызаясь в нежную рыбу и на все лады восхваляя кулинарный талант Фила. Фил сидел счастливый, как сытый кот, и довольно уплетал пирожное.

А потом зарядил дождь.

Он барабанил по тенту нещадно, заглушая голоса. И ребята порадовались, что сидят вместе, вчетвером, у костра. Дождь не попадал на костёр, и не было так холодно. Артём сбегал к машине, вернулся с гитарой и, коварно сверкая глазами, бодро провозгласил:

— Продолжим концерт!

Возражений не было. Они снова орали песни, перекрикивая шум волн и грохот дождя. И когда Света снова заметила, что волны и дождь здесь звучат иначе, с ней согласились все.

Когда они были вместе, вся жизнь текла по-другому.

Комментарий к День 3

С этого момента дни, скорее всего, пойдут целиком, без частей.

========== День 4 ==========

— Варь, ты спишь? — хриплое дыхание Фила, опалившее теплом ухо, заставило Варю содрогнуться.

Она потёрла плечи, покрывшиеся мелкими тёплыми мурашками и зевнула:

— А что, по-твоему, делают люди ночью?

— Ну ты явно не спишь, — промурлыкал Фил, накрывая её плечи тёплыми руками, и притянул Варю за спину к своей груди.

Варя ехидно хмыкнула и накрыла ладошкой руку Фила. Она как будто горела. И это несмотря на то что холодный дождь бесконечным потоком накрывал палатки, а ледяной воздух проникал, кажется, сквозь неплотную ткань стен палатки. Варя нарисовала кончиками пальцев на тыльной стороне его ладони витиеватый узор. Фил ловко зажал кончики её пальцев и ткнулся носом в шею с внезапным вопросом:

— Варь, если спина горит — это плохо?

— Что?! — Варя дёрнулась, и сзади в ухо болезненно зашипел Фил. — Ты мазался кремом?

— Нахрена? — искренне удивился Фил, пока Варя откидывала плед и лихорадочно металась по тесной палатке в поисках телефона и аптечки.

— Серьёзно?! — Варя нашла телефон и включила фонарик, инстинктивно прикрываясь рукой от яркого света.

— Да что ты паникуешь? — Фил зажмурился.

Варя, поджав губы, коротко приказала ему развернуться и неловко скользнула голубоватым светом фонаря по его крепкой красной спине. Рефлекторно наморщилась и осторожно коснулась одним лишь кончиком мизинца под лопаткой. Фил громко айкнул и дёрнулся. Варя рефлекторно сжала руку в кулак и закусила губу. Выглядела спина Фила печально.

— Блин, ты дурак совсем? — ворчала Варя, выползая из палатки на ледяной ночной воздух.

Небо было абсолютно чёрным. Так что не было ни единого просвета. Море грохотало громче обычного и, казалось, разбивалось не брызгами, а осколками стёкол. Варя, чертыхая Фила с его пофигизмом, натягивала трикотажную кофту (которая, к слову, совсем не грела) по самые кончики пальцев и рылась озябшими руками в сумках. Из палатки высунулась голова Фила, призывавшего Варю забить на всё и возвращаться спать. Варя рассерженно рыкнула что-то невнятное, и Фил поспешил спрятаться.

В палатку Варя вернулась дрожащая, но зато с «Пантенолом», без которого летом просто не выходила из дома и который нередко спасал её сгоревшую кожу. Выдавив почти полтюбика на ладонь, Варя накрыла ладонями спину Фила. Фил снова айкнул и предложил ей расслабиться и идти спать.

— Само…

— Нет, не само! — Варя случайно надавила на спину чуть сильнее, и Фил тихонько заскулил; Варя склонилась к его уху и прошипела: — Само это не проходит.

— Ой, можно подумать, ты проходила.

Варя усмехнулась и мягко размазала крем по красной коже. Она старалась касаться как можно слабее, почти невесомо, чтобы не причинить ему ненароком боль. Варя-то прекрасно знала, что такое обгоревшая спина, как она портит отдых и вообще жизнь. Она помазала остатками крема руки и упала рядом с Филом. Тот, кряхтя, перевернулся на локтях на бок и быстро чмокнул Варю в щёку:

— Что бы я без тебя делал?

— Сгорел, — лаконично отозвалась Варя с лёгкой усмешкой, а потом сочувственно протянула: — Больно?

Фил ответил что-то недовольное, резкое и невнятное, так что Варя поняла: больно. Просто Фил был не из тех людей, что беспрестанно жалуются на жизнь, здоровье и самочувствие. Он предпочитал переносить все болезни на ногах, и Варя опасалась, что однажды ему это аукнется. Когда она, засыпая, спросила, почему он не стал мазаться кремом от загара, Фил широко зевнул и ответил, кажется, искренне недоумевая, почему Варя не додумалась до этого сама:

— Да это ж вы только этим пользуетесь. Девчонки. Да и не нашёл я его.

Варя, покачав головой, легонько щёлкнула Фила по лбу и укрылась пледом до самых ушей.

Сон не шёл. Фил ворочался с боку на бок и слабо постанывал каждый раз, когда жёсткие складки простыни врезались в кожу. А ещё грохотал дождь. Он звучал, казалось, отовсюду. Не только сверху по тенту. Он звучал над головой и под ногами.

Бам-бам-бам. Бам-бам-бам. Бам-бам-бам.

Варя рыкнула и уткнулась носом в подушку, зажмурилась, пытаясь уснуть. Никак не получалось. О чём бы она ни пыталась подумать, всё неизменно сводилось к ярким картинкам холодной бушующей воды, поднимавшейся мощной волной снизу и обрушивавшейся неудержимым шквалом вниз. Варя ёжилась и куталась сильнее, когда её к себе притянули за талию сильные руки, а затылок обдало тёплым мягким дыханием.