— А я не люблю… Мне больше нравится сухая погода, без мерзкого моросящего дождя, — Екатерина сморщилась, словно недавно ела целый кусок сочного лимона или лайма. Их разговор был пустым потому, что обоим казалось, что говорить о погоде — странно. Но почему-то вместе им было уж слишком хорошо и уютно. Он видел в ней не любимую женщину, а хорошую подругу, возможно, даже мать, которая сбежала от него и его отца. Но странно, если он бы спал с матерью, поэтому это определение было лишним. — Почему ты сбежал из актового зала? — Екатерина Евгеньевна резко повернулась и сосредоточено посмотрела на Максима, который моментально напрягся, но не подал виду. — Я видела, что ты как танк бежал в сторону двери, стоило какому-то мелкому что-то тебе сказать. Что-то случилось? — забеспокоилась женщина.

— Да, нет, — апатичным голос сказал юноша, начиная улыбаться и смотреть в ее сторону. Ничего, по сути, и правда не произошло. Произошла просто очередная ошибка со стороны Табакова. Он стряхнул пепел из сигареты, который сразу унес ветер, об заборчик на крыше. — Просто захотелось уйти. Не нравилось мне там стоять, — отвернулся от нее Максим, кидая с крыши бычок, хотя так делать совершенно нельзя.

Но он же — плохой мальчик, не так ли?

Парень развернулся и пошел в сторону двери. Не прощаться — одна из его фишек. Никогда, уходя, он не говорил даже простого «Пока». Возможно, он надеялся, что когда-то он всех встретит и извинится за свое поведение и отношение. Но это будет совершенно другая история.

— Максим, — юноша был уже около двери, когда Катя позвала его и тем самым заставила развернутся к ней лицом, — ты придешь сегодня вечером? — на его губах появилась краткая улыбка, и он бросил ехидное: «Конечно», кивая головой.

Именно этой ночью, сорвется преграда между возрастом и статусом «ученика» и «учительницы». Именно этой ночью, будет только «Катюша» и «Макс». Именно этой ночью, они будут сгорать в пламени собственной страсти.

*

Услышав последний звонок на сегодняшний день, Яна тяжело выдохнула. Наконец-то все ее мучения прекращаются, и она может с чистой душой пойти домой. Последним уроком была столь мучительная география. Но если говорить напрямую, то этот предмет не был столь сложным и скучным, девушке больше не нравились точные науки.

Сегодня урок географии заменял молодой практикант — Остап Ярославович. Он был довольно привлекательным парнем в плане внешности и строения тела, но на него, наверное, только у Яны стояло слишком сильное табу. У него были желтые глаза. Да, именно желтые. А также цвета топленого шоколада волосы. Остап Ярославович много улыбался и действительно смешно шутил, он был, словно на одной волне с учениками, тем самым привлекая их внимание. Рассказывал он довольно-таки интересно, но почему-то Яне не понравилось.

Ей не понравилась атмосфера в классе. Все эти томные вздохи одноклассниц, их подмаргивания и трепетания ресницами, даже Злата краснела и опускала глаза при обращении к ней. А когда эти девицы обращались к нему, то отчество «Ярославович» они, казалось, забывали говорить.

Если говорить что-то о парнях, то они тоже его внимательно слушали, но обращались к нему достаточно сдержано и не пытались строить глазки. Вот если парни уже и глазки строили, то Рыбакова бы действительно повесилась.

— Яна, ты почему домой не идешь? — ее размышления перервал мужской баритон практиканта, который сидел за учительским столом и внимательно смотрел на девушку. Она и правда уже задержалась в этом помещении, ведь все ее одноклассницы и одноклассники выбежали из класса, не забывая бросить «До свидания!» или даже простое «Пока!». Рыбакова слишком долго собирала школьные принадлежности, находясь в собственных раздумьях.

— Ой, я задумалась, — улыбнулась девушка, не имея никаких задних мыслей. Просто ей самой показалась эта ситуация немного забавной. Она уже хотела брать сумку, как Остап Ярославович остановил ее действа:

— Присядь, пожалуйста, — практикант кинул взгляд и махнул рукой на парту напротив его стола, которую раньше занимала Катерина Адушкина и Марина Кольцевая. Эти две девушки весь урок строили глазки временному учителю, поэтому он даже особо не хотел садится за стол. Но, даже не смотря на нежелание оставаться с этим человеком в пустом кабинете, она пошла и села за парту.

— Остап Ярославович, что вы хотели? — темноволосая со всей серьезностью посмотрела на мужчину. Она хотела ему показать, что он не интересует ее как парень, он просто учитель. Девушка поставила руки на парту и нахмурилась.

— Твои одноклассницы столь пустые, — эти слова обескуражили Яну, и она даже подняла брови в немом вопросе. Какого черта он говорит ей это? Но сам мужчина излучал только простоту и спокойствие. Он откинулся на кресле и позволил себе немного расслабится. Он прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Было что-то такое, что безумно мучило его, и Остап не мог никак с этим распрощаться.

Но тут атмосфера резко разбавилась совершенно другими эмоциями. В класс вбежала на вид двадцатилетняя девушка со светлыми волосами и голубыми глазами. Довольно красивой комплектации, имеющая приятные черты лица. Но от нее несло не только слишком сладкими духами, но и истеричностью. Девушка внимательно посмотрела на практиканта и поджала губы. Насколько Яна знала, эта особь не училась здесь и не преподавала. Кто же она?

— Вот ты где?! — запищала девушка, стуча на месте высокими каблуками. — Я ищу тебя, а ты тут с малолетками развлекаешься! — и снова противный писк. Эта незнакомка только что самым наглым образом оскорбила ни в чем невинную Яну. Кстати, последняя сидела на стуле, совершенно ничего не понимая, но было видно, что Остап Ярославович поднапрягся.

— Я вообще-то твоя невеста, — она врет. Рыбакова это сразу поняла; это всего лишь ее мечты, которые она начинает путать с реальностью.

— Ты моя… Кто? — с заминкой спросил практикант. Он явно сам не знал, что она его невеста и даже сам не знал, что здесь происходит. Остап поднялся с места, поправляя темную рубашку и внимательно смотря на девушку. Секунда, и он громко рассмеялся.

— Невеста, — твердо отвечает девушка, расставляя руки на бедра и пожимая губы, а также прищуриваясь — Что смешного? Ты променял меня на…эту, — вместо «эту» у этой персоны должно было вырваться какое-то оскорбление, но она все же сдержалась. Она расправила свои волосы по спине. Будто показывая, что она безумно красива.

— Хватит оскорблять мою ученицу… И вообще, не устраивай сцен в школе при детях, — при слове «детях» Яна нахмурилась. Она вообще не похожа на ребенка не только внешне, но и внутри. Но с практикантом она согласилась, и это странно, но ей было совершенно ненеприятно смотреть на разборки этих двух. Рыбаковой это даже напоминало дешевое кино с телевизора, и ей даже захотелось взять какую-то сладость к просмотру. — Ты можешь успокоится?! Всегда портишь все своей… — Остап замолчал, он искал нужное слово, которое бы описало действие его…девушки?

— …инфантильностью… — закончила за мужчину Яна, за что получила удивленные взгляды «актеров из кино». Она всего лишь пожала плечами и дальше продолжала следить за развитием событий в этом кабинете. И кажется, по взгляду учителя со словом она попала в точку.

— Я еду к маме, — гордо отозвалась девушка и, встряхнув светлыми волосами, подняла подбородок. Девушка оглядела помещение и, остановив внимательный взгляд на Яне, хмыкнула, удаляясь из кабинета. На эти слова мужчина лишь тяжело выдохнул и, поворачиваясь к Рыбаковой, развел руками мол «не обращай внимания».

— Сочувствую вам, — улыбнулась темноволосая, смотря на опешившего мужчину, который странно смотрел на дверь. — И мне нужно идти, Остап Ярославович. Меня ждут друзья, — она взяла сумку и уже направлялась к двери, как практикант остановил ее тяжелым вдохом и ей даже послышалось, что он что-то прошептал. — До свидания, — Яна резко вышла за двери и громко хлопнула ими. Ее немного преследовало странное чувство.

*

В доме Максима было людно и пусто одновременно. Хотя у отца сейчас был светский прием, и комната просто сверкала роскошью и чистотой, но парню было грязно. Не столько грязно в помещении, как у него в душе. Он чувствует эту мерзкую атмосферу и настрой среди подопечных и коллег своего отца, в смысле Леонида Олеговича. Табаков не любил эти мероприятия, но папа обещал ему новую красивую машину. Да еще и сыну пришлось отменить «важную» встречу с учительницей. Как мер города, Леонид соблюдал этикет и грамотно вел речь, но своего сына он этому научить так и не смог.