Но как же, все-таки, предупредить о побеге и не упустить самого преступника? Подъемник располагался немного на отшибе, вблизи хозяйственных построек, а все обитатели Гнезда Ветров сейчас были заняты на поле. Кто продолжал искать родных и помогать раненым, кто распределял провизию и занимался размещением дорогих гостей и союзников, кто готовил павших к встрече с предками и духами Прародителями. К тому же, непривычные к общению с вестниками, дети травяных лесов старались подальше держаться от огненной колесницы и пути, проложенного к ней. Видимо считали подъемник лазом в иной мир. Камень иного мира уже не боялся, ибо и так стоял считай что на краю, поэтому остался у подъёмника, нетерпеливо ожидая возвращения кого-то из вестников или иного развития событий.

Ждать пришлось недолго. Могучий Утес едва успел спрятаться за серебристый и гладкий рукав, когда возле входа появился Глеб. Как и следовало ожидать, руководитель проекта решил пожаловать к своим хозяевам не один, намереваясь свою жизнь и дальнейшее благополучие обменять на великую тайну. Перед ним, неестественно прямая и бледная, едва переставляя ноги, семенила Лика. Только внимательный глаз мог разглядеть приставленное к ее спине, наполовину скрытое рукавом, лучевое оружие. Где и когда Глеб сумел обзавестись им, оставалось загадкой. Скорее всего, у самой же Лики отобрал. Ох, недооценили вестники руководителя проекта! Ох, недооценили! Следом, спокойная и обреченная, кусая обветренные губы и завороженно глядя на сестру, шагала сольсуранская царевна.

— В гондолу за мной и без глупостей! Иначе от твоей сестры останется лишь набор разрозненных атомов! — приказал царевне руководитель проекта, отдергивая завесу входа.

— Подлец! Ты еще заплатишь за это! — сквозь стиснутые зубы всхлипнула Лика. — Недаром дедушка считал тебя бессовестным карьеристом и непроходимым тупицей!

— Лучше бы твой дедушка объяснил тебе, что не стоит где попало бросать лучевое оружие, дорогуша! — не скрывая торжества, парировал Глеб. — Хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Когда бывший предводитель вестников и обе его заложницы скрылись в чреве приспособления, названного «гондолой подъемника», Камень без колебаний последовал за ними. Не тут-то было. Стремительнее мысли гондола взмыла ввысь. Единственное, что Могучий Утес успел, намертво уцепился за какие-то железяки и крюки, прикрепленные к днищу для перемещения слишком объемных грузов. Так начался его путь в надзвездные края.

Пока гондола с умопомрачительной скоростью неслась по трубе вверх, Камень смотрел с тревогой на литое, цельное днище и размышлял о том, как бы проникнуть внутрь. Когда же движение прекратилось, Могучий Утес, стараясь не думать о том, на какую высоту его занесло и что произойдет, если не хватит сил в плотно сомкнутых пальцах или не выдержит крюк, выпростал правую руку в попытке ощупать дно и найти какую-нибудь щелку или лаз.

Старый воин отчетливо понимал, если Глеб отправит гондолу вниз, его просто размозжит и расплющит. Особых надежд он на свои поиски не возлагал, ощущая себя последним дураком, поступившим вопреки разуму, повинуясь охотничьему инстинкту. Следовало все-таки связаться с Ветерком и вестниками. Но что бы они успели предпринять? Задержать корабль, стреляя по нему из камнемета? Даже в случае успеха, это было бы слишком опасно для Птицы и ее сестры.

Но Великий Се все-таки покровительствовал потомку Могучего Утеса. Едва рука Камня коснулась матовой гладкой поверхности, днище тотчас отъехало в сторону, открывая проход. Оказывается, в гондоле существовал лаз, вернее «люк», который, как и магический щит, открывался от одного прикосновения вестников. Поскольку накануне разгрома Града посланцы ждали Могучего Утеса в гости, Лика сделала так, чтобы он беспрепятственно мог попасть внутрь. К счастью для Камня защитные чары позволили ему также свободно проникнуть и во все внутренние помещения огненной колесницы, то есть «корабля».

Едва Камень оказался на борту, как люк за его спиной захлопнулся, подъемник отсоединился, а откуда-то снизу, нарастая, поднялся устрашающий гул. Корабль готовился к взлету, и Камню ничего не оставалось, как нырнуть в один из расположенных вдоль длинного коридора покоев, вестники их называли «каютами», моля о милости Великого Се. Он слышал, как Ветерок и его товарищи рассказывали о «перегрузках», потому в момент взлета успел броситься на прикрученную к стене походную кровать. Как и жители страны Тумана, вестники спали на некотором возвышении от пола, поскольку их предки в незапамятные времена боялись змей, насекомых и сквозняков.

Хотя ложе оказалось непривычно мягким и удобным, навалившаяся сверху многопудовая тяжесть обрушилась на Камня непомерной ношей, стало трудно дышать, и свет на какое-то время померк в его очах. Чему тут удивляться: для того, чтобы попасть в надзвездные края, необходимо пробить небесную твердь. Понятно, что каждый путешествующий на корабле в этот момент ощущает себя сродни куску железа на наковальне.

Когда же Могучий Утес, наконец, почувствовал, что грудь вновь поднимается и опускается свободно, а перед глазами не пляшут бешеные светляки, корабль, видимо, находился уже где-то за пределами небосвода. Окон в «каюте» не имелось, однако двигатель теперь работал почти бесшумно, только гудели какие-то «приборы» и «системы». Хотя лежать на кровати оказалось очень удобно, а мягкие тюфяки и подушки словно приглашали вздремнуть, Камень решил искушению не поддаваться. Поднявшись на ноги и убедившись, что они его держат, а пол не рыскает из стороны в сторону, Могучий Утес вышел в коридор и осмотрелся.

Как потом выяснилось, ему очень повезло во время взлета оказаться в жилом отсеке. Не иначе, его вели Духи Прародители. По обеим сторонам коридора располагались двери, ведущие в другие каюты, предназначавшиеся для одного, в крайнем случае, двух человек. Вестники ценили общение, но во время отдыха предпочитали уединяться и на сольсуранские общинные дома взирали с добродушной снисходительностью, уверяя, что в более суровые времена их предкам тоже случалось жить в таких.

Поскольку все двери оказались закрыты, Камень в первый момент растерялся. Он надеялся, что Глеб станет держать своих пленниц в одной из кают, вопрос только в какой. К счастью, из-за одной двери донеслись приглушенные, но такие знакомые голоса. Царевна утешала сестру, уверяя, что все будет хорошо.

Камень постучал.

— Кто здесь? — в голосе царевны прозвучала настороженность, но не страх.

— Государыня, это я, Камень!

— Подавиться мне собственными потрохами! — в устах нежной девушки это распространённое сольсуранское проклятье звучало просто неподражаемо.

— Я пришел, чтобы освободить вас!

— Это не так-то просто! — теперь заговорил Лика. — Дверь заперта на ключ, который находится у Глеба.

Она хотела объяснить, как добраться до «рубки», в которой находился руководитель проекта, однако в это время пожаловал и он сам. Похоже, Глеб с помощью умных машин надзвезных краев обнаружил, что на корабле находятся посторонние, и решил разобраться. Он шел по коридору пружинящим, настороженным шагом хищника, держа наготове бластер. Камень наблюдал за ним из-за неплотно притворенного люка одной из кают.

Как только Глеб приблизился на расстояние броска, Камень шагнул вперед и резко ударил его по руке, выбивая бластер. Следующим движением он одновременно пнул оружие, чтобы оно откатилось дальше по коридору и потянул руководителя проекта на себя, так, что оба оказались на полу каюты. Хотя Глеб изучал основы рукопашного боя, практики у него было немного в сравнении с всю жизнь проведшим в походах и мелких стычках Камнем.

Могучему Утесу довольно-таки быстро удалось его оглушить, крепко связать по рукам и ногам и завладеть ключом. С дверями оказалось все сложнее. Камень не сразу разобрал, куда прикладывать этот маленький кусочек непонятного материала, совсем не похожий на все виденные прежде ключи, и на что нажимать.

— Да нет, не надо делать усилие и стучать! — теряя терпение, объясняла царевна. — Панель сама на двери появится! Надо только правильно положить пластину.