Уступая лошадям в резвости и возможностях маневрирования, зенебоки, тем не менее, умели идеально взаимодействовать, и даже соприкасаясь боками не пытались бодать своих и передвигались едва не в ногу, что позволяло сольсуранцам выстроить на поле подобие фаланги. Сокрушительный при лобовом столкновении, этот строй мгновенно обращался в полумесяц или клин. Причем эффективность сольсуранской кавалерии при фланговых ударах подтвердилась только сегодня.
Вот только для того, чтобы поделиться этим опытом или хотя бы просто его обобщить, требовалось хоть какое-то время, а его счет шел уже не на дни, а на часы. Что бы там ни говорили Сема-ии-Ргла, Олег вовсе не был уверен, что переживет этот день. Перед глазами плыла радужная муть, дыхание давно сбилось, сердце колотилось как неисправный мотор, воздуха катастрофически не хватало, грудь горела огнем и при дыхании на подбородок стекала кровь.
— Выходи из битвы, брат! — потребовал сражавшийся рядом Смерч.
— Если ты сейчас свалишься от слабости, варрары, чего доброго, решат, что это их заслуга, — подержал младшего сына Бурана Иитиро, интеллигентно умалчивая о том, почему ко всем старым и почти залеченным травмам товарища добавились отбитые легкие.
Олег и сам понимал, что позволить себе умереть от ран прямо посредине бранного поля — только обрадовать варраров. Однако добраться до валов, где находились раненые в предыдущей схватке, уже не имел возможности. Потому при очередном перестроении, пропустив под развернутым на девяносто градусов щитом бойцов из резерва, оказался на их месте, в том самом четвертом ряду, где хотя бы его зенебок продолжал сохранять плотность и однородность строя.
На какое-то время обморочная мгла накрыла его. Олег пришел в себя от того, что кто-то плескал ему в лицо запасенной и сбереженной в кожаном мехе водой. Разлепив веки, он почти не удивился, увидев рядом Камня. Хотя Могучий Утес, как и все на этом поле, был с ног до головы обсыпан серо-синей пылью, которая, смешиваясь с кровью, давала насыщенный фиолетовый цвет, серьезных ран он пока не получил. Неужто и ему, как Илье Муромцу, на бою смерть не писана? Зенебок, правда, под ним оказался совсем не тот, на котором воин царя Афру вступал в битву, и когда это произошло, Олег каким-то образом пропустил.
— Это еще работа Змееносцев! — пояснил Камень. — У прежнего, которого дали воины Воды и Огня, яремную жилу перебило осколками! Спасибо твоему брату Суховею! Не дал старику пропасть! Посадил во время отступления на спину своего зенебока. А там и эта бесхозная скотинка сыскалась!
Хотя во время той страшной атаки Олег сумел вывести под защиту валов несколько сотен товарищей и братьев, он испытал стыд. О судьбе Могучего Утеса он тогда просто не вспомнил.
Камень меж тем не испытывал никакой неловкости. Распределив содержимое спасительного меха между всеми ближайшими воинами и вновь поднимая щит, он как ни в чем не бывало продолжал.
— Хорошо, что Крапчатого со мной в этом походе не было! Если бы старого друга постигла такая страшная участь, я бы вряд ли это сумел перенести. Валун, если что, пообещал позаботиться о нем.
Старый воин, похоже, тоже понимал, что до заката сегодня доживут немногие и не чаял оказаться в их числе.
Хотя вступление в сражение сил племен Огня и Воды значительно увеличивало шансы народов травяного леса на успех, разгром варраров, увы, грозил обернуться Пирровой победой. Конечно, для обитателей гнилых болот сегодняшний день мог окончиться полным исчезновением не только со страниц истории, но и с лица планеты. Вот только цена за бесповоротное усмирение беспокойного соседа для Сольсурана оказывалась чрезмерной. Не просто так князь Ниак убрался из долины. Он отлично сознавал, что даже полностью уничтожив варраров, которые для него были лишь расходным материалом в топке его интриг, непокорные Ураганы и их союзники окажутся совершенно обескровлены, а нанять новую наемную армию, используя средства, которые ему предоставит Альянс, не составит труда.
Олег видел, как, даже не охнув, упал Овраг, как костяная острога пронзила шею Долова поскребыша Отвала, как от удара каменного топора разошлась клепка на шлеме двоюродного брата Вьюговея, и каменное лезвие раскроило не защищенную более железом черепную коробку. Всего несколькими мгновеньями спустя на встречу с предками и Духами Прародителями в надзвездные края отправился его близнец Буря. Птица так и не научилась их различать, и даже великий вождь Буран временами племянников путал. Сейчас он не имел возможности даже их оплакать, тем более, что сам уже получил несколько ран и с тревогой смотрел на Суховея, который вместо того, чтобы зажимать льющуюся из глубокой раны на правом плече кровь, левой рукой пытался поднять меч. Выходило у него плохо: первенец Бурана был ярко выраженным правшой. Олег поспешил занять его место, даже не пытаясь подсчитывать потери среди рядовых бойцов.
Судя по докладам Синдбада, который, достаточно быстро расстреляв боекомплект, с танка пересел на зенебока, у воинов Огня и Воды дела обстояли лишь немногим лучше и счет погибших исчислялся сотнями.
Даже лишенные своих могущественных союзников, дикари из гнилых болот сражались с яростью обреченных. Солнце клонилось к закату, а в растекшейся по долине жуткой кровавой реке пока не ожидалось даже намека на брод. Какая же досада, что Палию не удалось решить дело миром, пока не оказалась пройдена точка невозврата.
Впрочем, что теперь об этом горевать. С таким же успехом он мог бы винить себя из-за того, что до сих пор не продвинулся в изысканиях по поводу молний Великого Се и корабля, благодаря которому его отец, пронзив толщу пространства и времени, оказался в Сольсуране, чтобы прославиться в веках под именем царя Арса. Помимо того ужаса, который здесь назвали Молниями Великого Се, и который никто после единственного боя с кораблями Альянса никто так и не решился применять, звездолет был оснащен метеоритными пушками. Впрочем, в тесноте здешних долин они бы тоже принесли одни разрушения и жертвы среди мирных жителей.
И все же он не зря подумал о кораблях. Услышав в эфире голос Лики, он сначала решил, что бредит. Потом, однако, согласился поверить своим ушам, услышав в наушнике ликующий вопль Синеглаза:
— Лика! Девочка моя! Живая!
Эмоции, обуревавшие сына узурпатора, выплеснулись столь непосредственно и горячо, что сомневаться в искренности его чувств не приходилось. И где он там только в Гнезде Ветров прячется, этот герой?!
Лика, впрочем, не удостоила княжича ответом. И за что она его так мучает? На поверку Синеглаз оказался не так уж плох. С другой стороны, какие уж тут объяснения, когда сестра и коллеги по станции находятся невесть где, а на планете развертывается очередная гуманитарная катастрофа.
— Олег! Ребята! Что у вас там происходит? — бедная девушка едва не плакала.
— Лика, ты где? — Не унимался Синеглаз. Через миг этот же вопрос был задан голосом Птицы, однако, интонации остались те же.
— Я на орбите планеты! Иду на снижение! — услышав знакомый, вернее, родной голос, «Снежная королева из града вестников», как величал ее Иитиро, начала немножечко оттаивать. — У меня очень плохие новости! — добавила она.
— Кто б сомневался! — подал из танка голос Эжен. — Мы от других уже отвыкли.
Олег, хотя мысленно и согласился с гидрологом, решил, что иронизировать совсем необязательно. Лика вернулась более, чем вовремя.
— Ты можешь выйти на Гнездо Ветров и максимально снизившись, зависнуть над горами, чтобы корабль хорошо был виден из долины?! — не дожидаясь отчета о делах Альянса и Содружества, сразу перешел он к делу. Потом, правда, спохватился, что говорит по-сольсурански, перешел на русский, но Лика все равно никак не могла взять в толк, чего же от нее хотят.
— Но это же запрещено всеми правилами! Это опасно, наконец! — воскликнула она, осознав смысл просьбы. Увы, в том, что касалось следования правилам и инструкциям, свояченица могла дать фору даже Глебу.
— Пока ты будешь раздумывать, дорогуша, твоих друзей здесь измельчат в крошево, — не удержался, вкратце обрисовал ситуацию Синеглаз. — И нам придется решать все проблемы с Альянсом, считай, вдвоем, чего мне, честно говоря, не очень бы хотелось.
