— В общем, какое бы ни было предложение, главное — любовь. Тем более, помолвку некоторые семьи заключают вообще с младенчества.

— Любишь, — потрясённо прошептал парень, сжимая ладони.

— Люблю, — тихо согласилась я, снимая с нас невербально чары отвлечения внимания. Не хотелось, чтобы кто-то вообще знал о том, что происходит между нами. Счастье любит тишину, как говорится.

Блондин тихо рассмеялся и лукаво взглянул на меня из-под прикрытых ресниц, заставляя краснеть.

— Обещаю исправиться, моя леди.

***

— И эссе, мисс Блэк. Не забудьте эссе, раз вы так яро отстаиваете нужность тризны. Прежде чем спорить с учителем…

Я скрипела зубами, смаргивая злые слёзы. Преподавателя Истории магии нам сменили на какого-то ярого последователя Дамблдора, убеждённого, что вся тёмная магия ужасна. К обрядам он относился также. И я не выдержала.

Он пытался порицать славянских магов, до сих пор чтящих свои традиции. Самым ярким примером была тризна. Это погребальный обряд у древних славян. Военные пляски, песни, игрища, причитания по покойному. Тризна считалась честью. Таким образом магия и жизненная сила умершего распространялась на родных, не уходя в пустоту, не рассеиваясь. Тризне уделяли большое внимание и сейчас. Воинов чтили, как живых, так и погибших. А мистер Робертсон этого понять не хотел.

И теперь я медленно скидывала в сумку учебники под недовольным взглядом профессора. У выхода меня ждала Джейн.

— Не расстраивайся так, — пробормотала девочка, утягивая меня за собой. — Он просто взъелся на тебя из-за фамилии. Блэков такие не терпят.

— Он меня раздражает, — застонала я, прикрывая глаза. И едва не упала. Ну что за день…

— Он не нравится никому, кроме Грифов, — буркнул нагнавший нас Люциус.

Отобрав меня у не сопротивляющейся Дженни, парень утянул меня к очередной нише. Блондин выдохнул и серьёзно посмотрел мне в глаза.

— Не лезь на рожон, ладно, Цисси? Он не так прост, как кажется…

— А ведь я жаловалась на профессора Бинса, — я поморщилась.

— Скоро в Хогсмид отпускать начнут, — он лукаво улыбнулся и приподнял брови. — Вы свободны в эти выходные, мисс?

— А с какой вы целью интересуетесь? — я приподняла уголки губ, прикидывая, успею ли я забежать в спальню, чтобы захватить справочник.

Он что-то сказал мне, так же улыбаясь, но я уже не слышала. Прямо за его спиной, невдалеке от окна, стояла девушка.

Молодая, в длинном голубом платье, прилипшем к ногам, с растрёпанными волосами, с которых стекала вода. Подёрнутые белой плёнкой глаза невидящим взглядом уставились на меня. Её рот исказился в судороге и с видимым усилием прохрипел:

— Помоги…

Я хотела закричать, но из горла вырвался лишь хрип. Малфой побледнел и резко обернулся, но видение исчезло. На негнущихся ногах я дошла до места, где недавно стояло неизвестное мне существо. Пол был мокрым.

Я опустилась на колени и прикоснулась пальцами к мутной воде. Лужа, так странно образовавшаяся, оказалась глубже, чем я думала. Нащупав на дне какой-то предмет я потянула вверх и удержалась, чтобы не заорать. На вытянутом пальце я держала полусгнивший каштановый локон.

***

— Итак, — мы сидели в Выручай-комнате, сейчас принявшей вид кабинета. Круглый стол с несколькими стульями, камин, приглушённый свет дополняли атмосферу таинственности. — Ты сказала, что видела девушку. Сколько ей лет?

Белла выглядела озабоченной, можно даже сказать, напуганной.

— Около пятнадцати… может четырнадцати. Не больше пятнадцати, это точно.

Антонин угрюмо молчал, гипнотизируя взглядом локон.

— Утопленица, — наконец, вынес вердикт он. Все разом повернулись к нему.

— Не может быть, — Белла покачала головой. — Как бы глупо не звучало, но у нас их нет. Особенности магических потоков не позволяют обращаться покойникам в нечисть.

— А она и не отсюда, — также хмуро заключил парень, взъерошивая короткие волосы. — Не могли же вы не заметить, что Нарцисса чувствует абсолютно другую магию, более древнюю, первородную. Нечисть буквально тянется к ней…

— Да не может быть, — рявкнула Белла, привлекая к себе внимание. — Если это так, то у неё Дар. А это опасность, ответственность… Она ведь тогда, по сути, находится на грани жизни и смерти, видит то, чего не могут узреть другие. Если об этом узнает хоть кто-нибудь…

— Дар Яги? — заинтересованно пробормотал Люциус и задумчиво уставился на огонь. — А что, похоже. Я-то эту девушку не видел. Просто вдруг резко ощутил холод, сырость и ещё что-то такое, неприятное в общем.

— Но как? — я сцепила руки в замок и прислушалась к своим ощущениям. Пусто. — Как у меня может быть хоть что-то подобное?

— Будучи за гранью, — начала Бель, — ты могла общаться с некой сущностью, что и оставила на тебе подобный отпечаток.

— Звучит логично, — Джейн, враз повзрослевшая, смерила меня обеспокоенным взглядом и выдохнула. — Она что-то сказала, Нарси?

— Она… она просила помочь, — прохрипела я; Люц кинул на меня понимающий взгляд и подал стакан с водой.

— Помочь… Что ж, всё не так плохо, — сестра, до этого тарабанящая пальцами по столу, успокоилась. — Осталось выяснить, что это за сущность и упокоить её.

— Вы говорите об этом так спокойно, — Джейн поёжилась. — А между тем, главный вопрос в другом.

Мы непонимающе уставились на подругу.

— Как она появилась в коридоре? Каким образом вообще оказалась на территории замка? Как нашла Нарциссу? Почему никого не тронула? Как обошла защиту профессоров?

Все потрясённо молчали.

— Если у Нарциссы действительно Дар, — задумчиво протянул Антонин, — то она светится для них, точно маяк. А не тронула никого потому, что она не сказала. Если у неё действительно Дар, — повторился мальчик, хмурясь, — то перед нами сидит человек страшнее Грин де Вальда и Волан де Морта вместе взятых. Фактически, она теперь этим тварям словно мать родная.

Одинокая слеза прочертила дорожку от глаза к подбородку и упала на поверхность стола с характерным звуком.

— Не смей говорить так о ней, — рявкнул Люциус, вскакивая. — Не смей, ты…

— Он прав, — тихо прошептала я, заставляя парней остановиться. — Но ведь… ведь я не виновата… я…

И меня накрыло. Помню, как меня прижимала к себе Бель, рявкая на Малфоя. Помню виноватое лицо Дженни, уводящей Долохова. Помню шипение Люциуса, помню аккуратный поцелуй в лоб и его шёпот, пытающийся донести до меня какие-то глупости. И темноту.

Проснулась я в своей постели. Некоторое время я ещё лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям. Вроде бы ничего не болит, да и чувствую себя странно отдохнувшей. Приоткрыв глаза, я уставилась на стену, располагающуюся напротив меня. Проследила взглядом контуры двери. И вдруг успокоилась.

Встав с кровати, я побрела к окну, мимоходом наколдовав Темпус. Цифры намекали, что проснулась я сегодня гораздо раньше обычного. Дата также показывала, что в себя я пришла меньше, чем за десять часов. За окном было темно, вода колыхалась прямо у стекла. Стараясь на неё не смотреть, я опустила глаза на пол. И снова конверт.

Дрожащими руками я схватила бумагу и, усевшись на подоконник, вчиталась в ровные строки.

Здравствуй, Нарцисса.

Могу тебя поздравить. Слияние твоей души и тела окончательно завершено, так что больше никаких сюрпризов вроде обмороков или магических выбросов можешь не ждать.

Третья жизнь спасена. Теперь мальчик навсегда останется рядом с тобой, его жизни больше ничего не грозит.

Теперь о Даре. Безусловно, он есть. Твои друзья примерно правы. Ты чувствуешь далеко не те потоки магии, что ощущают они. Тебе доступны более древние, первозданные силы. Нечисть действительно вновь подчинена твоей воле. Она нашла свою Мать, в духовном смысле. На тебе, если хочешь, печать Тиамат.

Продолжай развивать свой дар. В случае опасности любое существо, о котором ты подумаешь, окажется рядом, защищая свою Мать. Не злоупотребляй Даром, пока не достигнешь магического совершеннолетия, ибо тьма может поглотить тебя.