Андромеда, кажется, при появлении в нашем доме хорошенького француза оживилась. Теперь она исправно посещала завтраки, обеды и ужины, на которых присутствовал учитель, никогда не опаздывала на занятия; двенадцатилетняя девочка с каштановыми волосами, завитыми в лёгкие локоны, она приковывала взгляд своей необычной красотой. Андромеда походила на эфемерное воздушное создание, маленькую птичку; она даже руки держала похоже, плечи всегда были расправлены, будто она сейчас же взлетит.

— Кажется, наша Меда влюбилась, — запоздало спохватилась Белла, наблюдая за игрой на фортепиано этой пары. Я лишь пожала плечами.

— Пусть влюбляется. Де ла Фалент — старинный обедневший род французских магов. Родовые дары — Зелья и Живопись, также присутствует склонность к музыке. Семнадцать поколений чистокровных, есть усадьба в окрестностях Парижа, на данный момент живы только двое: Алэр де ла Фалент и Зибилле де ла Фалент, впавшая в магическую кому десять лет назад и успешно из неё вышедшая четыре года спустя. Они брат и сестра, родные, кажется, близнецы, но в этом я не уверена, потому что все из их семьи безумно похожи друг на друга. Когда-то они породнились с вейлами и, вопреки теории магов о несовместимости крови, род продолжился, состоя теперь исключительно из золотоволосых и голубоглазых отпрысков.

— Даже знать не хочу, откуда ты всё это знаешь, — покачала головой брюнетка.

— От портретов. У нас есть родственники во Франции, у них — портреты, так что узнать подобное не составляет никакого труда.

***

На бал собирались со всей безобразной шумихой и кутерьмой, Анди была грустной и понурой, Белла — воодушевлённой, я — никакой. Хотя нет, мне было очень интересно. Сегодня меня должны были официально представить высшему свету. На приёме так же должны были присутствовать Блэки из дома на площади Гриммо. Мне было до колик в животе интересно познакомиться с Вальбургой, так что я пребывала в нетерпении.

Платье сидело идеально, сёстры восхищённо ахали, пока домовушка вплетала в мои локоны веточки лаванды. Букетик этих прелестных цветов уже ждал меня в милой вазочке, перевязанный чёрной лентой. В дань фамилии, так сказать.

В назначенное время мы переместились портключом к поместью Малфоев. Встречал нас лакей, словно состоящий из камня, на лице у которого не мелькало ровным счётом никаких эмоций. Уж не под империо ли он? Хотя нет, больше похоже на Маску. Но Маска слишком энергозатратна… Ладно, при случае узнаю.

Малфой-мэнор поражал великолепием. Построенный из светло-серого камня, кое-где укрытый плющом, с идеально ровными лужайками, мраморными лестницами, огнями в каждой комнате, тяжёлыми зелёными бархатными шторами и огромной бальной залой. Меня подвели к Вальбурге, с которой я коротко поговорила, поздоровалась с маленьким Сири и улыбнулась лорду Ориону Блэку. Занимательный персонаж, в книгах и фильмах о нём почти ничего не говорится, так что он представлен блёклым и безвольным. А вот и зря, все Блэки отличаются горячей кровью, резкими чертами лица, тёмными глазами и бешеным нравом. Кажется, в магическом мире даже была такая пословица: «Горяч, как Блэк». И употреблялась она отнюдь не в хорошем смысле этого слова.

Поздоровавшись со всеми родственниками, я благополучно добралась до хозяина поместья. Абраксас выглядел великолепно. Даже я, почти что сорокалетняя женщина, восхитилась. Смотря на него, я получала в некотором роде эстетическое удовольствие. Люциус был подле него, такой же холодный и отчуждённый, но при виде меня в его глазах на секунду мелькнула улыбка. Получив от отца едва заметный кивок, он подошёл ко мне и легко мазнул губами протянутую ладошку. Я мягко улыбнулась и присела в обычном реверансе, натренированном учителем до тошноты.

— Здравствуй, Люциус, — я протянула ему букетик лаванды, прекрасно осознавая, что такого раньше никто не делал и получая от мальчика слегка удивлённый взгляд. — Люблю лаванду, а у вас я её не заметила. Мне почему-то подумалось, что тебе она обязательно понравится.

Малфой едва заметно выдохнул и принял условия светской игры.

— Спасибо, Нарцисса, я крайне польщён. Но почему всё-таки лаванда? Ваша сестра, как я успел заметить, пришла с другими цветами… с розами, кажется?

— С ярко-алыми, — подтвердила я и с удовольствием облокотилась на подставленную руку. Мальчик повёл меня к своеобразному детскому уголку, так что я немного расслабилась. — Мне не особенно нравится цвет. Чем-то напоминает запёкшуюся кровь…

Он согласился, и мы продолжили путь в молчании. Мне казалось, что каждый мой нерв напряжён. Мне постоянно нужно было держать лицо, улыбаться, принимать чужие условия игры, подстраиваться под диалоги. Если я хочу чего-то добиться в этом обществе, мне придётся соответствовать всем нормам поведения благоразумной и воспитанной девочки. Сегодня мой первый выход в свет, я должна вести себя тихо и постараться произвести как можно более благоприятное впечатление, не более. Цисси слишком мала, чтобы воспринимать её всерьёз.

Когда мы оказались на месте, я с удовольствием переговорила с Фелиссией Нотт и её братом, Натаном. Оба они учились в Хогвартсе, оба на втором курсе, оба красивы и приятны в общении. Фелиссия, яркая шатенка с вполне уже сформировавшейся фигурой, была жизнерадостной хохотушкой. Натан же был внешне полной копией Лиссы, только более худенькой и менее жизнерадостной. Он с удовольствием поговорил со мной об архитектуре, живописи, мы успели даже коснуться темы магического права. За всем следила Белла, изредка отрываясь от разговора с Рабастаном Лейстрейнджем. Раби был обаятельным, высоким, темноглазым и темноволосым, этакий образец тёмного мага. Его брат, Рудольфус, едва заметной тенью следовал за моей сестрой.

После праздничного ужина, на котором я почти ничего не ела, начались танцы. Нет, не сразу, гостям дали часок-другой на передышку и увлекательные разговоры; откуда-то долетали звуки фортепиано, чей-то нежный голос выводил французскую арию.

— Это Анди, — тихо сказала Белла и потащила меня слушать пение сестры. Ну, не потащила, а степенно повела, но это роли не играет.

Андромеда пела восхитительно, ей вторил темноволосый юноша, играющий на фортепиано. Со спины он безумно мне кого-то напоминал, но я всё никак не могла вспомнить кого.

— Он прекрасно играет, — слова неожиданно сорвались с моих губ, заставляя стоящую подле меня Беллу хмуриться. Она тут же растворилась в толпе, впрочем, скоро появившись вновь, но уже вместе с Руди. Парень пригласил меня на танец и осторожно повёл. Я немного злилась на сестру, что уж тут скрывать. Она ведь специально увела меня оттуда, наверняка заметила мой интерес к персоне пианиста.

Постепенно танец увлёк меня, я избавилась от остатков неприятных мыслей. Дети котильон не танцевали, их репертуар ограничивался мазуркой и вальсом. Рудольфус, поцеловав мне руку, стремительно ушёл в сторону Беллы, заставляя меня едва заметно усмехаться. Я уверена, и в этой реальности свадьбе быть.

— О чём задумалась?

Люциус. Милый мальчик, но к нему я ровным счётом ничего, кроме тёплых дружеских чувств, пока не испытываю. И не думаю, что что-то кардинально изменится в ближайшее время. Фигура пианиста никак не выходила у меня из головы, почему-то от столь знакомого поворота головы щемило сердце. Но я никак не могла вспомнить, где же я его видела. Может на каком-то гобелене? Фамилию у недовольного Малфоя спрашивать я побоялась.

— Потанцуем? — тихо спросил он, а я, всё так же не отрываясь от своих мыслей, кивнула.

Он прекрасно вёл, с ним я чувствовала себя уверенно. Почему-то подумалось, что и в обычной жизни с ним было бы так же. Но меня слишком отталкивала эта маска, ничего с собой поделать я не могла. Стараясь ни о чём не думать, я просто отсчитывала шаги губами и вполуха слушала блондина.

Остаток вечера прошёл незаметно.

Домой мы вернулись около полуночи, разбитые, уставшие, но довольные. Я тут же унеслась к себе в комнату и долго лежала в ванной, пока домовушка выбирала мне из волос уже увядшие цветы. Мальчик, игравший на фортепиано, не давал мне покоя. Жаль, я не слышала его голоса, на них у меня память намного лучше. Кратко описав леди Кассиопее прошедший вечер, выпив чашку тёплого молока с мёдом и немного почитав, я легла спать.