Опасения развеялись, когда ко мне в окно постучалась серая маленькая сова, держащая в клюве записку. В письме Марлин извинялась за неудобства, которые она наверняка причиняет, и объясняла, что сможет поехать только в том случае, если мои родители поговорят с её. Девочка была наслышана об отношении некоторых аристократов-волшебников к магглам, а потому сильно переживала. Вздохнув, я отправилась к матери. Девочки должны были во что бы то ни стало собраться у меня.

Просто я была уверена, что в школе повторится прошлогодняя ситуация: мы будем так же делить комнату втроём, так же иногда ходить вместе на завтраки и так же обмениваться новостями, но большинство своего времени я всё равно буду тратить на учёбу и Мародёров. Да что там, иногда я ведь умудрялась это и совмещать! Ведь теперь каждый день я учила уроки в библиотеке, пребывая в компании Джеймса. Иногда к нам подтягивались Ремус и Сириус.

Когда я зашла в гостиную, то обнаружила там не только маму, но и отца. Тот читал ей вслух, пока она вышивала очередную наволочку для подушки. Игорь, услышав скрип двери, тут же поднял голову и улыбнулся мне; Нана же отложила вышивку и раскрыла руки для объятий.

Объяснить всё не составило ровным счётом никакого труда. Отец, улыбаясь, согласился поговорить с четой МакКиннон, а мама уже думала, в какую комнату поселить гостей.

— Не переживай, солнышко, — наконец, подвела черту под нашим разговором Нана. — Всё будет в порядке, так что завтра ты уже увидишь своих подружек.

***

Мать не солгала: с утра, в назначенное время, Алиса и Марлин оказались перед нашим крыльцом, смущённо улыбаясь и оглядываясь. Увидев меня, Розье взвизгнула и кинулась меня обнимать; Марлин вела себя более спокойно, но я всё равно оказалась в цепком кольце её рук, как только Алиса отпустила меня.

— Мы скучали, — заявила блондинка и фыркнула. — Ты почему так редко пишешь?

— Времени почти не было, — обтекаемо ответила я, пряча улыбку. — Ну, пойдёмте, покажу комнату?

— Пошли, — рассмеялась Марлин и взяла меня под руку с противоположной от Алисы стороны. — Но мы правда скучали.

Я кивнула, мол, сама соскучилась, таща их внутрь дома. Внутри что-то боязливо сжалось: как будто я уже сейчас понимала, насколько это счастье и спокойствие хрупкое и эфемерное.

Последующая неделя пролетела как никогда быстро. Мы гуляли, болтали, играли в догонялки и прятки в саду, я безбожно жульничала, пользуясь чарами сокрытия и отвлечения внимания.

С моими родителями мы пересекались достаточно редко: мама теперь предпочитала не задерживаться дома, чтобы не смущать девочек ещё больше, так что теперь она часто пропадала, нанося визиты или получая приглашения на чай. Игорь же и раньше большое количество времени проводил на работе, а теперь, казалось бы, вообще перестал появляться дома.

Меня это особо не беспокоило: я понимала, что и отец, и мать изначально боялись оставлять меня в доме одну, чтобы я не чувствовала себя одинокой. Теперь же, когда рядом со мной были подруги, оба безбоязненно могли заниматься своими делами. А я просто надеялась, что в следующем году им будет проще принять мою феноменальную, так скажем, самодостаточность и они перестанут ущемлять самих себя только из-за того, что думают, будто мне скучно или, скажем, одиноко.

Несмотря на протесты девчонок, хотя бы час в день мы посвящали урокам. Я работала по уже давно отточенной программе, изучая только то, что мне было интересно и чего нельзя было узнать в Хогвартсе: что-то фамильное, истории проклятий, биографии моих далёких предков… Девочки, естественно, к такому допущены не были. Однажды Марлин вообще спросила, почему я читаю книгу с пустыми страницами. Тогда и пришлось объяснять, что большинство литературы здесь защищено от посягательств чужаков.

— А поэтому, если хотите что-нибудь почитать — говорите, я найду, — предупредила я, на секунду отрываясь от пергамента, на котором ровным крупным почерком появлялся список литературы, отсылки к которой использовал автор читаемого мной фолианта. — Хорошо?

— Травология, — тут же ответила Алиса и улыбнулась. — Можешь найти мне что-нибудь по ней?

— Чары, — пожала плечами Марлин, присаживаясь. — Раз уж предлагают, значит, нужно пользоваться возможностью почитать то, чего нет в библиотеке Хогвартса.

— Еврейка, — хохотнула я, всё-таки вставая и задумчиво рассматривая полки.

Когда обе девушки были снабжены литературой, я вновь вернулась к своему занятию, разбирая очередное сплетение боевых чар. Но нет-нет, да и лезли в голову совершенно другие, не относящиеся к моему делу мысли.

Алиса выбрала Травологию, и мне почему-то думалось, что это неспроста. Девочка и раньше проявляла тягу к растениям, этот предмет у неё был одним из любимых. И почему-то мне подумалось, что если я смогу уберечь этого ребёнка от аврората, то в стране появится ещё один прекрасный Герболог.

Марлин же действительно испытывала определённую тягу к чарам, которые у неё, стоит заметить, тоже шли достаточно неплохо. Кстати говоря, интересным был тот факт, что после того, как отец побывал в их доме, он вернулся к нам достаточно задумчивым.

— Мистер и миссис МакКиннон — сквибы, — начал он, когда мы сидели втроём в гостиной; я пила чай и читала, мама же писала кому-то письмо, но эти слова тут же приковали наше внимание к нему. — И, если что, магию из окружающих, как грязнокровки, она не тянет, так что можем быть спокойны… Однако интересно, почему ей не сказал об этом хотя бы декан.

— Не было распоряжения, — хмуро ответила Нана, откладывая письмо. — Никто в школе без согласия Дамблдора и пикнуть не может.

— Боятся? — недоверчиво переспросила я.

— Боятся, но не его, — покачал головой отец, — а его безумия. Он ведь совершенно непредсказуем.

— Поэтому никто ничего и не предпринимает, — догадалась я, захлопывая книгу и ища подтверждения моим мыслям в глаза родителей. — Опасаются, что рванёт и зацепит всех.

— Именно, — устало согласился отец. — Сейчас мы стараемся минимизировать последствия, но Лили, дорогая… многие действительно верят в непогрешимость и идеализм Дамблдора… Будь осторожна.

И я старалась изо всех сил следовать его совету.

***

Когда девочки покинули гостеприимный дом Каркаровых, обещаясь писать как можно чаще, отец вдруг загорелся идеей семейного отдыха. Отговаривался он тем, что на работе все дела уже либо решены, либо решаются, а его присутствие как таковое не обязательно.

— Давайте съездим, скажем, во Францию? У нас есть там милый домик, недалеко от моря… к тому же, в этом сезоне там просто чудесная погода, — подхватила Нана, улыбаясь.

А я всё никак не могла умерить свою паранойю. Мне почему-то казалось, что родители попросту хотели меня от чего-то уберечь. От чего? Не знаю, но ощущение было стойким и не отпускало.

— Ладно, — вздохнула я, соглашаясь. — А куда именно?

— Узнаешь, — усмехнулась мама, подталкивая меня к лестнице. — А пока что иди, собирай вещи.

Пришлось согласиться.

Я никогда не страдала манией к вещам. Нет, к одежде я относилась, как и ко всему мирскому, вполне спокойно. А зачем? Главное, чтобы было удобно, ну и мне нравилось; к тому же, я тешила себя мыслью, что вкус у меня всё-таки есть, причём достаточно неплохой. А потому, когда передо мной предстал чемодан с чарами незримого расширения, я впала в некоторое подобие ступора.

Что с собой брать? Какая там будет погода? К чему готовиться?

Вздохнув, я позвала свою домовушку, и вместе с ней мы всё-таки упаковали мои вещи. Помимо одежды, которая в большинстве своём состояла из платьев ниже колена, кардиганов, свободных брюк из приятной ткани, кружевных воротничков и лёгких блузок с юбками, я взяла с собой ещё несколько книг для «лёгкого чтения», перья и пергаменты… нашлось место и для плюшевой лисицы, с которой я спала дома.

— Ну и что же тут криминального, — пропела я, гладя игрушку по рыжей шёрстке.

Настроение скакнуло куда-то вверх, так что собиралась я дальше с несколько глуповатой улыбкой на лице.