Повернувшись к девушке, он увидел, как кровь на ее лице впитывалась в кожу, как в губку…

Ночь затянула и без того темный лес, бездушная тишина окружала машину, в которой грелись обитатели салона. Девушка, укутанная в покрывало, продолжала недвижимо лежать, разгоняя внутри себя «жизнь», которую получила от Павла. Парень сидел за рулем, мучаясь от желания спать, чего себе позволить не мог, так как в любой момент могли появиться гости.

Паша открыл глаза. Солнце пробивалось сквозь толщу листвы, прилипая к УАЗу. Удушье, которое он чувствовал, было вызвано не недостатком кислорода, а ремнем безопасности, проходящим по шее и к рукам. Полнейшая обездвиженность и грамотная связка говорили об опыте того, кто это проделал.

УАЗ молчал, ключи в замке отсутствовали. Павел осмотрелся, насколько ему позволял угол обзора, и почувствовал пристальный взгляд.

– Помоги, – хрипло выдавил он.

Она, взяв в руку палку, быстро подошла к нему.

– Ты кто? Кому принадлежишь? – спросила девушка, тыкая палкой в грудь Павла.

– Освободи, дура…

Послушно ослабив ремень, она дала ему высказаться.

– Прости. Я не знаю, что происходит! Меня везли, потом усыпили – и все, мир словно вымер. Я никого не видел! Я ищу людей!

– Что? Каких людей? Ты о чем? Ты явно другой, таких, как ты, я не видела…

– Я правда не хотел тебя обидеть. Я тебя нашел в лесу, думал, что ты не выживешь, перенес в машину, потому что не хотел бросать…

Вдруг они услышали шорох подъезжающей машины и поскрипывание тормозов.

– Тихо! – приказным тоном прошептал Паша. – Отвязывай давай!

Освободившись, он аккуратно подкрался к краю леса, откуда открывался хороший обзор на арку.

Машина остановилась. Из нее вышел человек и, осматривая следы, направился под арку. Заглянув туда, он сразу вернулся, прыгнул в машину и быстро уехал.

– Нам некогда медлить. Нужно уходить! – подбегая к УАЗу, прокричал Паша.

Они выехали на дорогу и направились туда, откуда приехал Павел.

– Мы живем далеко отсюда, – начала девушка. – Нас называют волчицами. Нас несколько тысяч, и мы подразделяемся на группы крови, по цепи питания. Нас могут есть только мужчины с соответствующей группой крови – мы же можем есть мужчин вне зависимости от группы.

– Я видел, что вы используете кровь и называете ее жизнь.

– Да, все так, мы берем только кровь, она помогает выжить в выбросах, растворяющихся в воздухе, от которых безболезненно умирают. Суточная потребность – литр на одного человека. Мы разделились на две стороны: волчицы и челистры. У каждой группы есть главарь, который и решает, кто умрет. Все происходит путем обмена.

– И тебя выбрали на обмен?

– Нет, я сбежала из лагеря волчиц. Потому как я против того, что происходит, хотела правильности, не желала смертей. Девчонок поймали и убили, но так, чтоб об этом не узнали волчицы – иначе началась бы война.

– А вы вампиры?

– Нет, мы те, кто пьет кровь, чтобы дышать: кровь чистит воздух и меняет структуру тканей.

– Кто же тогда я? Я не пью кровь…

– Ты другой, я тебя сразу испугалась, как только посмотрела в твои глаза – они странного оттенка. А твоя кровь… Я почувствовала, как она горячими каплями падала на меня и, просачиваясь, разогревала, оживляла меня. Нельзя, чтобы о тебе узнали, начнется охота!

– Как тебя звать? Меня Паша…

– Я – Лиза.

– Лиза, у нас мало топлива, нужно слить с другой машины, придется сделать остановку. И вот еще что. Почему машины продолжают работать – видимо, концентрация выбросов в воздухе небольшая, раз двигатель еще не вышел из строя?

Остановившись, Паша достал из багажника шланг и канистру, посмотрел назад – и увидел, что на достаточно большом расстоянии от них стоит машина, которую они явно не проезжали. Не говоря ничего Лизе, он молча слил с автомобиля, стоящего поблизости, все топливо.

– Мы еще будем тормозить: нам нужно будет снова пополнить запасы топлива, – говорил Павел, оглядываясь назад. – УАЗ мы бросать не будем, нам нужна крыша. Впереди на трассе затор, надо как-то прорываться, машины там стоят очень плотно… – Паша говорил тревожно, в голосе его появилась дрожь.

Подъезжая к развилке, с которой они свернули, он так же панически всматривался в зеркала заднего вида.

Подъехав к развилке, они увидели пробку, которая была разделена на две части: кто-то сдвинул машины в стороны, освободив центральную часть.

– Что-то мощное прошло, надеюсь, это команда спасателей… – сворачивая на трассу, неуверенно прошептал Павел.

Проехав сотни километров, на протяжении которых количество машин не уменьшалось, Павел почувствовал головокружение, которого никогда прежде не ощущал – оно было похоже на дурман, со сладким привкусом кальянного дыма. Повернувшись к Лизе, он увидел, как она царапает себе ногтями кожу на ноге и, улыбаясь, предлагает ему слизать кровь с пальцев.

– Ты что делаешь?!

Павел, отвлекшись от дороги, схватил ее за руку и сильно дернул на себя. УАЗ, цепляя боковиной соседние машины, царапался об острые торчащие угловатости и наконец столкнулся с чем-то жестким. Переднее колесо лопнуло, и машину с силой швырнуло в сторону…

– Паша. – Звенящий голос свистел в ушах.

УАЗ лежал на боку, проливая на асфальт жидкость.

– Паша, надо было отдохнуть. – На голове Лизы виднелась крупная ссадина.

– Что ты делала с ногой?

– Ты о чем, Паша?

Павел посмотрел на Лизу – ее нога не имела никаких повреждений.

– Моя рана на виске опять открылась, кровь течет, снова натекла в рот… Как это произошло, я же лежу на спине?..

– Это я повернула тебя на спину. Ты был без сознания.

– Прости, – закрыв глаза руками, произнес Павел.

На мгновение он почувствовал прилив сил и бодрость, которые, как он заметил, появились после того, как кровь попала внутрь. Его глаза снова были яркими. Лиза, напуганная его состоянием, старалась держаться подальше от него.

– Паш, не подходи, ты меня пугаешь.

– Лиза, я все понял: от своей крови мы становимся другими и менее зависимыми, – объяснил Павел, кренясь набок. Не справившись со слабостью, он упал…

Голод напал на Лизу, она увидела в лежащем без сознания Павле лакомый кусок. Приблизившись к нему, принюхиваясь, девушка принялась слизывать кровяные подтеки, с трудом сдерживая себя, чтобы не вцепиться зубами в его тело. Засохшая кровь медленно таяла, словно карамель, оставаясь на языке красными разводами. Тщательность, с которой она вылизывала Павла, не пропуская ни капли, поражала: Лиза даже посасывала одежду, запачканную в крови, выгибая спину подобно кошке. Слизав все, она клубком свернулась рядом с Павлом.

Пробуждение пронзило Пашу головной болью. Дрожь не проходила. Лиза куда-то пропала.

– Я хочу есть…

Достав из перевернутого УАЗа рюкзак с едой и распечатав консервы, он хищно накинулся на еду.

– А может, я хочу крови?..

Слабый ветер обдувал лежащее обнаженное тело мужчины, которое частично было присыпано чем-то похожим на пляжный песок. Его кожа имела красную равномерную сыпь, словно поврежденная чем-то колючим.

Пустыня, которая его окружала, тянулась холмами, уходя в горизонт. Палящее солнце запекало верхний слой песка, больше похожего на аляповатые разводы, под воздействием лучей приходящие к единому светло-коричневому цвету.

Мужчина со стоном выпрямил руку, замерев на какое-то время. Его голова была пробита, по виску, покрытому тем же песком, что был повсюду, тянулась канавка с запекшейся кровью. Из раны виделся металлический уголок, имеющий очень необычный срез, как после плавки. На обнаженном теле мужчины полностью отсутствовал волосяной покров.