– В чем дело? – спросила Терри.

– Я обычно не бываю в этой части города, – ответила Глория. – Просто ноги сами привели. Я даже не подумала…

– Все нормально, – понимающе ответила Терри. – Здесь никому нет дела до этого.

Официально Блумингтон не был сегрегирован, не считая загородных клубов и гольф-кортов. Неофициально большинство людей держались своих районов, сформировавшихся по расовому признаку. Университетский городок был основной площадкой для протестов чернокожих студентов, борющихся за равные права.

Глория кивнула и плавной походкой направилась в закусочную, обогнув Терри. Когда она вошла туда, то сразу заметила Элис с Кеном и покачала головой.

– А я думала, ты пошутила насчет них, – обратилась Глория к Терри и слегка нахмурилась.

– Они сами не ожидали друг друга встретить. Во всяком случае, я так думаю.

– Ты тоже не ожидала, – заметила Элис. – И что же мы все тут делаем?

– Думаю, этот вопрос должна задавать я, – сказала Терри. – Поскольку я единственная, у кого есть реальная причина быть здесь.

Глория села рядом с Элис напротив Кена. Терри снова оглянулась по сторонам и убедилась, что ее начальницы в зале нет – она все еще была в соседнем помещении, ждала, когда привезут новые блокноты для официантов. Терри подсела к друзьям за столик.

– Сейчас я приму у вас заказы. Но скажите, в чем дело.

Глория до сих пор хмурилась:

– Ты получила письмо из университета?

– Да, – ответила Терри. Она не понимала, почему Глория так тревожится из-за этого.

– Какое письмо? – спросила Элис. – А можно нам картошки фри?

Она умолкла и нервно сложила руки на груди. Это было что-то новенькое. Но через секунду Элис заговорила снова:

– Погоди, а она у вас вкусная?

– Очень, – ответила ей Терри и поднялась на ноги. Она нацарапала заказ в блокноте и прикрепила его на доску перед окном раздачи. Через несколько секунд на кухне заработала жаровня, и в воздухе разнесся восхитительный аромат кипящего масла.

Терри вернулась к столику, но на этот раз не стала садиться: заказы у них готовились быстро.

– Меня и Глорию освободили от занятий по четвергам.

– И меня, – добавил Кен.

– Я не знала, что ты тоже студент, – с удивлением произнесла Глория.

Кен положил руки на пластиковую поверхность стола.

– Вы трое не особенно-то мной интересовались.

Элис закатила глаза:

– Мы просто боимся того, что ты нам расскажешь.

Кен скорчил ей рожицу, наморщив нос. Элис рассмеялась.

Глория положила руки на стол и объяснила:

– Дело не только в освобождении от учебы по четвергам. Мне сказали, что моя успеваемость теперь привязана к участию в эксперименте.

– А мне сказали не совсем так, – ответила Терри. – Просто что по четвергам будут выходные и что мы должны продолжать посещать лабораторию… ради оценок.

Она замолчала и охнула.

– Да, речь как раз про успеваемость, – Глория покачала головой. – Не нравится мне это.

– Но все же будет нормально, да? Мы все равно собирались участвовать дальше, а тебе вообще это для диплома нужно.

– Нами манипулируют, и это неспроста.

Терри это понимала.

– Но то, что мы делаем, важно.

Глория разглядывала свои ногти.

– Может быть.

– А ты почему пришла сюда? – обратилась Терри к Элис.

– Ты говорила, что работаешь в этой закусочной, – сказала Элис с таким видом, будто ответ очевиден. – И я высчитала: раз на прошлой неделе у тебя была в этот день смена, то и на этой будет.

– И я тоже поэтому сегодня пришла, – добавила Глория. Ее губы сложились в кривую ухмылку. – Но я думаю, Терри имеет в виду, зачем ты хотела с ней повидаться. А я просто подошла одновременно с тобой.

– А я нет, – сказал Кен.

В этот момент из кухни донесся голос повара:

– Заказ готов!

Терри метнулась, чтобы забрать картошку, и вернулась с тарелкой. Элис сразу схватила целую горсть и сунула в рот. Поморщилась – горячо. Это определенно был столик с первоклассным обслуживанием: Терри уже принесла по стакану воды всем троим. Потом села обратно, взяла с тарелки один ломтик, подула на него и съела.

Элис проглотила картошку.

– Итак, они позвонили в ваш университет. А еще – моему дяде. Сказали, что с радостью компенсируют ему убытки, если он будет отпускать меня с работы, когда я потребуюсь в лаборатории. Он согласился, но ему все это показалось подозрительным. Ему не особо нравятся типы из правительства.

Элис съела еще ломтик картошки и продолжила:

– Ребята, вам не кажется, что это странно? То, что мы делаем в лаборатории? Меня дядя спрашивал, чем мы там заняты, и я ответила: «девчачьи штучки», только чтобы он отстал. Рассказать об этом никому нельзя – решат, что у тебя шарики за ролики заехали… Да и бумаги мы подписали. Так что я решила зайти, потому что тут можно поговорить об этом.

– Мне не нравится, что они сразу обратились к вышестоящим инстанциям, – сказала Глория. – Разве не нужно было сначала сообщить нам о своих планах, а потом связываться с университетом и автомастерской?

Терри между тем размышляла, случалось ли у остальных во время психоделических путешествий что-то схожее с ее опытом. Она уже собиралась спросить, как вдруг дверной колокольчик звякнул снова. С изумлением Терри увидела на пороге Эндрю.

– Я сегодня пользуюсь популярностью, – проговорила она. – Это мой бойфренд, Эндрю.

Он подошел к их столику и в нерешительности остановился.

– Эндрю, а это мои друзья из лаборатории. Кен, Глория и Элис.

– У нас тут личный разговор, – сказала Элис.

Терри фыркнула от смеха.

– Все в порядке, ему можно доверять. Он в курсе.

– А мы-то бумаги подписывали, – Элис приподняла брови.

– Можно? – спросил Эндрю и подождал, пока Элис кивнула, прежде чем взять ломтик хрустящей картошки. – О чем вы все говорите?

– Хороший вопрос, – заметила Терри. – Так о чем же мы говорим?

– Почему в лаборатории внезапно так забеспокоились, чтобы мы продолжали к ним ходить, – сказала Глория.

Эндрю взял стул и пододвинул к их столику.

– Я много думал об этом. Вы уже знаете, кто руководит экспериментом?

Взгляд Глории скользнул в сторону Терри. Насчет этого она Эндрю ничего не говорила.

– Какое-то подразделение федералов, – ответила Терри.

Эндрю склонил голову.

– Ты об этом раньше не упоминала.

– Потому что знала, как ты отреагируешь.

Терри не хотела ссориться в присутствии новых друзей. Очевидно, Эндрю тоже этого не хотел.

– В общем… – начал он, – не кажется ли вам странным, что федералы тратят время на подобные эксперименты во время войны? Разве они не должны оружие разрабатывать или что-нибудь вроде того?

– Возможно, именно этим они и занимаются, – произнес Кен вполголоса, хотя в зале, кроме них, никого не было.

– И кто же из нас оружие? – насмешливо спросила Терри. – Я или Элис? А может, Глория?

– Про меня не забудь, – ответил Кен.

Эндрю оглядел присутствующих.

– Ладно. Видимо, ничего они не разрабатывают.

Глория промолчала.

После появления Эндрю все остальные быстро засобирались и ушли. Терри заплатила за картошку из своих чаевых. Она все еще не волновалась за себя. А все вопросы она задаст Бреннеру в ближайший четверг.

Элис почувствовала слабость. Они шли по бледно-белому коридору лаборатории по направлению к сияющему лифту, который она теперь видеть не хотела. Она знала, куда он их привезет. Нервничать и ощущать пот в ямках под коленями очень неприятно. С тех пор, как Элис стали бить током на сеансах, она все время воображала, что лампы в лаборатории смеются над ней, обсуждают ее и говорят, что она – одна из них и застрянет здесь навсегда. Что ее заставят быть иллюминацией в темноте. Впрочем, «иллюминация» – хорошее слово. Она помнила, как в церкви проповедник однажды подробно рассказывал про иллюминированные рукописи, которые он видел в миссионерской поездке. И тот образ, который Элис вообразила, оказался намного чудеснее реальности.