— Мне страшно… — крепко схватив меня за предплечье и сжав его, прошептала подруга. Меня передернуло, ведь я не ожила этого действия с её стороны. Испуганными глазами я взглянула в её такие же. Обычно бойкая и веселая Дашка сейчас смотрела нам меня, как затравленный зверёк и я выглядела не лучше. Мы ехали сюда с надеждой уехать сразу же назад, но понимая, что там внизу может быть что угодно, мы не могли отступить.

Машины, стоящие на парковке около бара были пугающими и внушительных размеров. Это были джипы и геленвагены с тонированными стеклами. Всё было куда более серьёзно, чем мы себе предполагали.

— Мне тоже, — призналась я и взяла девушку за ту руку, которой она держала меня. Мне становилось уже нестерпимо больно. Выдохнув, я твёрдым шагом направилась туда, таща за собой девушку, смутно понимая, как я буду действовать, ведь мне совсем неизвестно, что я там увижу.

Всё будет как всегда, или там будет куча трупов? А вдруг резня в полном разгаре и попасть нам под пули особого труда не составит? Зайдя на ватных ногах, я первым делом прислушалась. Внизу были слышны громкие голоса, но звуков стрельбы было не слышно: это радовало.

Мы спускались тихо. Страх окутывал каждую из нас с каждой ступенькой, на которую мы ступали. Голоса, а может, даже и крики усиливались, а рука на перилах, за которое я вцепилась, как за спасательный круг, думая, что это как-то поможет, дрожала. Я шла первая и первая увидела то, от чего кровь в жилах застыла. Я прям почувствовала это.

Ярослав Тимуров. Он был одет во всё чёрное и держал пистолет, дуло которого смотрело прямо на Артура. Вот от куда он всё знал! Он сам участвует в этом всём и мне даже не слова не сказал. Так помимо этого, он является тем самым соперником ребят. Не удивлюсь, если ту бойню устроил он и его парни, которые сейчас стояли позади него.

Что же делать, что делать… Я взглянула на Дашку, которая это всё сейчас тоже видит, и находиться в неимоверном шоке. Она, наверняка, понимает, кто именно тогда подстрелил её парня и уже мысленно откручивает голову от тела этого человека.

И почему в моей жизни все проблемы именно из-за него. Я часто прикрывала его, в то время как сама получала, беря вину на себя. Я делала много плохого под его влиянием и сейчас чувствовала себя из-за этого паршиво, мягко говоря. Он всегда тянул меня на дно. Он всегда был моим якорем, который ещё когда-то давно прицепили к моей ноге.

И даже сейчас меня, думающую, что всё изменилось, и что я его забыла, он опять тянет вниз, топя в этом всём дерьме. Но я же барахтаюсь, я же пытаюсь всплыть, чтобы хоть немного глотнуть воздуха и не умереть. И сколько так будет ещё продолжаться?!

Это выводило меня из себя, я дрожала уже не из страха, а из-за ненависти к этому подонку. Нет! Всё! Хватит! С меня хватит!

Я выбегаю из укрытия, показываясь ужасу своей жизни. Я смотрю на него с вызовом, ведь я больше не та Анфиса Белая в оранжевых очках.

========== 19 часть l Отпускаю ==========

Комментарий к 19 часть l Отпускаю

Что же…. Сессия подходит к концу, как и эта работа.

Её я посвятила первому году своей университетской жизни и тем, кого я в школе больше всего ненавидела.

Я не знаю удалось ли мне передать все те чувства, всю боль/любовь/разочарование/страх/радость. Я просто надеюсь, что эта работа всем прочитавшим её понравится.

А пока просто радуюсь тому, что до конца довела эту работу не разочаровав саму себя)

Спасибо всем, кто был с этой работой на протяжении её долгого написания♥

Следующая уже не за горами)

— Какого чёрта?! — кричу я, обращая на себя ещё больше внимания. Моё лицо было красное от гнева. Дашка выбежала прямо за мной, но оставалась позади.

— Тот же вопрос? — опередив моего парня, сказал Ярослав. Господи, как же ты меня бесишь, скотина.

Он ухмыльнулся. Он, сука, думает, что он один тут такой классный, что он один может рулить ситуацией. Но он-то не знает, что миром рулят девушки, которые вьют веревки из мужчин.

— Пришла забрать своего парня домой. Спать пора, — язвительно ответила я, сложив руки на груди, потому что те уже чесались от того, что хотели вцепиться в его шею и задушить самодовольную рожу.

Я больше не буду трусить. Я больше не буду позволять ему втаптывать меня в грязь и портить мою жизнь. Меня это достало и я больше этого не хочу. Я заслужила быть счастливой!

— Я могу уложить его прямо здесь и сейчас, — он и его парни хрипло засмеялись. Да уж, шутник остроумный.

Я взглянула на наших баскетболистов. Они были изрядно покалечены и злые. Парни ненавидели Ярослава, и теперь я понимала, почему среди всей баскетбольной команды с ним никто не разговаривал. Они также злились на меня за то, что уже в который раз я посмела ослушаться и заявиться сюда. Но на дне их глаз был страх. Страх за свои жизни.

Никто не хотел умирать, но и сделать они ничего не могли: оружия у них просто напросто не было. Спиной же я чувствовала напуганный взгляд подруги. Она понимала, что все мы обречены и, я могу поспорить, Шульгина сжималась от страха. Была бы её воля, она бы упала на землю, скручиваясь в комочек, прижав ноги к груди и, возможно, плакала.

— Сколько ещё ты будешь лезть в мою жизнь и портить её?! — крикнула я, прерывая полуминутную тишину после его «шутки». — Сколько мне ещё это терпеть! — в уголках моих глаз собирались слёзы. Я начинала плакать от безысходности, от ущербности своей жизни и из-за того, что из-за меня страдали другие.

— Я приехал сюда, чтобы помирится с тобой, но ты меня отшила. Я мог это стерпеть, ведь понимал, что поступил с тобой как полная скотина, но когда ты начала встречаться с этим, — парень взмахнул пистолетом, указывая в сторону Артура. В этот момент я напряглась: я не знала, что от него ожидать, он мог как выстрелить, так и просто поиграть на моих нервах, как часто это делал.

— Я бы никогда тебя не простила. Никогда! — не дала я ему договорить, ведь уже знала, какими словами он бы продолжил. До того, как я познакомилась с ребятами и до того, как я изменилась, я думала о том, что простила бы его, если бы он первый пришел и попросил прощения. Но сейчас понимаю насколько глупа была, что могла бы позволить ему меня вновь разрушить, разбить, как фарфоровую куклу, которой раньше являлась.

Я была бы такой глупышкой, потому что просто бы стелилась перед ним. Мне захотелось сейчас же ударить себя по лбу, но я продолжала держать руки сложенными на груди, чтобы, не дай бог, не накинутся на него и не расцарапать ему лицо.

— А ты и правда изменилась, стала сильнее… — опустив оружие, он подошел ко мне. Боковым зрением я заметила, как дернулся в мою сторону Миронов, но Рос удержал его за предплечье: парни Тимурова по любому могли его застрелить.

Я не отступила ни миллиметра назад. Я не должна быть слабой. Я должна в упор, задрав голову, смотреть на него, но сердце предательски гулко застучало, отдаваясь пульсом в виски и звуком в ушах. Это сбивало меня.

— Боишься, — его когда-то любимая ладонь, прошлась тыльной стороной по моей щеке. Я даже не зажмурилась, но он всё читал в глазах. Ему не надо было видеть действия, чтобы понять, что чувствуют люди, в особенности я.

— Не тебя — смерти, — я с вызовом заглянула ему в глаза, пытаясь спрятать за ним страх. Его рука резко схватила меня за горло, но не с целью задушить, а с целью напугать. На секунду ему это удалось, но закрыв глаза и собравшись с мыслями, опять скрыла страх за ненавистью и вызовом ему.

Я так и стояла со сложенными руками и широко расставленными ногами, делая вид, что никто не держит меня за горло и не нависает надо мной с оскалом.

— Миронов, а в постели она тоже такая дерзкая? Мне хотелось бы попробовать её новую версию, — руки, сжатые в кулаки, задрожали. Через невидимую ниточку, которая связывала нас с Артуром, я чувствовала его ненависть, я чувствовала, как он закипает: ещё пару слов и ни одно оружие в мире не остановило бы его. Он бы подбежал и хорошенько дал ему по голове, а потом забил бы до смерти. И я была в этом стопроцентно умеренна.