– Витька! – окликнула она одноклассника. – Иди сюда.

Витька подошел, глянул на Таню, и на его славном лице появилось сочувствие. Он легко поднял Таню на ноги и куда-то повел.

Таня шаталась, словно пьяная, но не сопротивлялась.

У входа в ресторан силы ей совсем изменили, и Витьке пришлось взять ее на руки.

Ирина с облегчением вздохнула.

Добрый спокойный Витя сумеет позаботиться о Тане. А сама Ирина сейчас вернется в зал и приведет Димку в чувство. А Тамаре, если понадобится, кувшин с водой на голову перевернет. А второй Димке на штаны выльет.

Пусть остудятся оба. А то устроили тут приватные танцы! Нашли тоже время и место!

Но к удивлению Ирины, танцы уже прекратились. И Димы в зале видно не было.

– Сейчас вынесут торт! – сообщила Грибова, пробегая мимо.

Тамара сидела за столом и вовсю кокетничала с двумя «бэшками». Ее громкий хохот разносился по всему ресторану.

Тамара была уже изрядно пьяна и совсем не скрывала, что готова отдаться любому, кто проявит к ней внимание. До Ирины и раньше доходили слухи, что Тамара совсем ошалавилась, но она до поры не хотела верить им. А вот теперь приходилось поверить. Платье Тамары обнажало одно плечо, и Ирина, проходя мимо, заметила отчетливый засос в том месте, где плечо переходит в шею.

Дима постарался, не иначе!

Невзирая на то что Тамара вроде как сошла с дистанции, Ирина продолжила свои поиски.

Ей хотелось сказать Диме пару ласковых. Накипело на душе. Пар требовал выхода.

Ирина себя знала: если долго удерживать кипящий пар под крышкой, то потом ее может попросту сорвать, и последствия этого взрыва будут катастрофические. Лучше заблаговременно немножко спустить градус, глядишь, все еще и обойдется.

Диму она нашла на заднем дворе. Он снова самозабвенно целовался, на этот раз с какой-то незнакомой теткой.

Кажется, это была жена кого-то из ребят «Б»-класса. Кажется, одного из тех, кто флиртовал сейчас с Тамарой.

Ирина какое-то время понаблюдала за этими двумя. Определенно, тетка получала удовольствие в объятиях Димы. И что женщины только находят в Димке?

Прыщавый, руки красные, сама рожа какая-то перекошенная.

Ну да, конечно, Дима весельчак и балагур – этого у него не отнимешь. Но послушать и посмеяться над его шуточками – это одно. А целоваться с прыщавым уродом – это другое. И странно, ведь все говорят, секс лечит прыщи. А у Димки, несмотря на обилие баб в его жизни, прыщей хоть отбавляй.

И не решившись разбить парочку, Ирина вернулась в зал.

В конце концов, Таня сейчас тоже при кавалере. Витька ее не оставит. А Ирина не бралась решать чужие проблемы. Ей бы со своей жизнью разобраться. Ну, и попробовать тортик, знаете ли, тоже хотелось.

Ирина с детства была сладкоежкой.

Причем уже трехлетней крохой она отлично понимала разницу между трюфелем и барбариской. Точно знала, что московский шоколад неизменно вкусен. И что конфеты «Птичье молоко» названы так не случайно, вкус их и впрямь невозможно сравнить с чем-то земным.

С тех пор пролетело немало лет, довелось Ирине побывать и в Европе, где жили известные лакомки и где у Ирины тоже образовались свои вкусовые пристрастия и привычки. Сладости мира Востока она находила слишком приторными, сладости Азии слишком экзотическими. И ей уже казалось, что она перепробовала буквально все и удивить ее невозможно. Но торт, который был им подан, удивил даже ее.

Нежные воздушные коржи, тесто буквально таяло во рту, оставляя восхитительное послевкусие. Сочетание жирного и сладкого было подобрано так идеально гармонично, что создавалось ощущение – кушанье приготовили где-то на небесах.

Ирина заметила, что разговоры велись только там, где к сладкому еще не прикоснулись. Те же, кому довелось попробовать торт, тут же умолкали, ибо уже не могли говорить, а могли только жевать и постанывать от удовольствия. Вскоре все вокруг были заняты лишь тем, что наслаждались вкусом десерта.

– Вкуснотища! Правда?

Сема смотрел на Ирину расширившимися глазами. Он умял два куска торта и вроде бы даже немного округлился. И впервые за все время праздника не вспоминал о том, что питаться надо исключительно здоровой пищей. И про любимый свой сельдерей тоже не вспоминал.

Ирина поискала глазами Таню.

Хотелось ее поблагодарить за доставленное удовольствие. Но Тани не было видно. Витька сидел за роялем, наигрывая что-то меланхоличное.

Рядом с ним стоял бокал с красным вином, и на десертной тарелке лежал большой кусок торта, но Витька так и не притронулся ни к тому, ни к другому. Димы по прежнему не было видно. И Тамары, как ни странно, тоже. А между тем все «бэшки» сидели в полном составе, за их частью стола не было пустых мест. Сидели они по парам. И значит, все жены вернулись к мужьям, а мужья к женам. И та женщина, которая целовалась с Димой на заднем дворе, тоже сидела рядом со своим мужем с видом примерной супруги.

Глядя на этих двоих, никто бы не смог предположить, что совсем недавно она целовалась с другим мужчиной, а ее муж лапал другую женщину. Супруги друг друга открыто не огорчали. «Бэшки» в этом плане всегда были более порядочными. После школы все переженились. И если разводились или изменяли, то делали это скучно и цивилизованно. Никаких страстей у них никогда не полыхало. Если мужья и изменяли своим женам, а жены мужьям, то делали это тихонько, чтобы вторая половина не узнала. Все у них всегда было добропорядочно и потому страшно тоскливо.

То ли дело у них в «А»-классе!

Большая часть их класса до сих пор не нашла свою вторую половинку. А кто и нашел, не сохранил.

Из них всех в браке оставались разве что два или три человека, в том числе и Дима с Таней. Да и их брак, как выяснилось, тоже трещал по швам.

Ира заметила, что к столу вернулась Лиза Курочкина. Они куда-то выходили вместе с Машей. Неудивительно, они ведь тоже подруги. Это до девятого класса Маша дружила исключительно с Ириной. Но после глупой ссоры, которая случилась у них из-за Юрика Синицына, Маша стала дружить с Курочкиной, а Ирина с Таней и еще отчасти с Аней Виловой. Но с Виловой дружить было трудно, потому что все твои самые сокровенные секреты моментально становились известны всему классу.

Вилова как раз сейчас рассказывала Грибовой о том, как дела у Ларки Коноваловой, которая еще в девяностых укатила с мужем в Канаду, да так там и осела.

– Так хозяин и вынудил ее мужа уйти! – донесся до Ирины обрывок их разговора. – И ни пенсии, ни выходного пособия. Как же! За что ему пособие? Тот ведь сам ушел! А хозяин им все эти годы обещал мужа Коноваловой компаньоном сделать! Коновалова-то рот и разинула. Думала, им жирный кусок отломится за здорово живешь. А им шиш с маслом! Выжали как губку и под зад ногой! Поделом им!

Ирина поспешно встала.

Не хотелось думать, что Анька и про ее дела рассказывает другим с таким же сарказмом.

Когда она тебя слушает, кажется, что нет на свете человека ближе и роднее. Но все тобой сказанное очень скоро передается другим, да еще с личными комментариями самой Ани, не всегда доброжелательными.

Подойдя к роялю, Ирина спросила у Вити:

– А где Таня?

– Она спит. Я уложил ее в подсобке.

– И оставил одну?

– Грибова с ней осталась. Официанты разрешили ей посидеть с Таней.

Еще бы не разрешили.

Ира не могла представить себе ни одного человека, который бы смог устоять перед натиском Грибовой.

– Таня сказала, ты дала ей какую-то таблетку?

– Да. Но это легкое успокоительное.

– Может, для тебя это и так. Но Таню оно совсем свалило с ног.

Ирина онемела.

За кого он ее принимает? За наркоманку, которая горстями глотает таблетки и потеряла всякую чувствительность к ним?

– Танюша такая нежная, такая хрупкая. Ей и четвертинки хватило бы.

– Я дала ей минимальную дозу! Меньше даже в рецептуре не указано.

Но Витька отвернулся.

Ирина же размышляла. Кто ее знает, эту хрупкую Танькину организацию? Вдруг таблетка и впрямь оказала на нее какое-то особое воздействие? Помрет еще от анафилактического шока во сне, Ирине отвечай потом.